вх 1991-027
Володя, здравствуй!
Прости меня за долгое молчание! Письмо твое получил вовремя, но так и не дописал в 90м г. до конца ответ: откладывал, откладывал и дооткладывался до начала февраля. Единственным оправданием может служить то, что полит. ситуация слишком быстро и слишком катастрофично меняется. А я в политику уже врос довольно сильно и отдаю ей сил и времени гораздо больше, чем «Мемориалу».
К сожалению, «М» наш пребывает в том же состоянии, что и перечисленные тобой. С самого начало 5-во его казанских членов (из 60 списочных) работать систематически не собирались, но хотели на том этапе (88 г. – нач. 89 года) политически поддержать прогрессивное начинание. За это им спасибо. Членские взносы до спада волны интереса к нашей тематике, совпавшей с волной обществ. подъема, мы ввести не успели, поэтому толку от них уже 2 года никакого. Среди активистов же сразу же определилось 2 крыла: пожилые в осн. женщины, кот. хотят ограничиться установлением памятника, и радикалы из инициат. центра Нар. фронта Татарии, кот. подчеркивали полит. характер «М». Поскольку среди последних я был единственным историком, лидером пришлось стать мне, мне и пришлось уравновешивать центробежные силы.
В итоге на сегодня имеем полдюжины активистов в осн. из старшей группы (радикалы ушли в чистую политику), кот. занимаются в осн. поисковой работой, т.е. посредничают между родственниками и самими репрессированными и КГБ, прокуратурой и т.д.
С мая 90 г. пытаемся пробить льготы через Казгорсовет. Идет очень тяжело, невероятно тяжело. Вроде бы договорились, что на сессии в феврале льготы на уровне участников ВОвойны будут введены. Аналогичное постановление с сентября 90 г. гуляет по Совмину, но все никак не подписывается. Такие у нас нравы…
Накануне сессии горсовета в н.-декабре мы объявили о регистрации реабилитированных. На сегодня записались 84 человека, ср. возраст 79 лет, самый старший – 1895 г., молодой – с 1928 г.
Кое с кем из них я был знаком, беседовал, уговаривал написать воспоминания. Похвастать 50-ю опрошенными мы не можем. Да и никто кроме меня этим для науки (а не для газетной публикации) не занимается. Пишут, если пишут! – они крайне неохотно.
В устных воспом-ях много повторов либо отсылок к Солженицыну и Шаламову. В общем, этим надо заниматься профессионально, а не «по совместительству», как у меня.
От политики же уйти не удается – у нас очень напряженная ситуация в связи с решением местной номенклатуры выйти из состава России и стать пока союзной республикой. Делается это под национальным знаменем и во имя сохранения тоталитарного режима. Уже объявлено, что на 91 г. трудармии на посевную, уборочную и пр. с/х работы сохраняются. Раскола КПСС по нац. признаку не наблюдается, номенклатура – едина. Демокр. движение слабо, своей газеты не имеет, Москва официальная считает главным борьбу против Ельцина и поощряет сепаратизм в РФ. Чуть было не состоявшееся объединение Тат. и Башкирии, вышедших из РФ, сорвало только нежелание башкир идти на это, т.к. они и в своей республике в абсолютном меньшинстве. В общем, проблем много; Горб. нас продал…
В нашем госархиве рассекретили фонды НКВД, отдела мест заключения. Пока из
того, что я просмотрел, о политических зк много информации не извлечешь. В осн.
хозяйств. документация…
Да, одна наша репрессированная – ЧСКР, муж расстрелян, сидела в лагере у ж/д ст.
Яя в 1939-43 гг. Говорила, что даже написала воспоминания, но не так давно
сожгла за ненадобностью. Несмотря на 82-летнй возраст сохраняет здравый ум и
твердую память. Если захочешь установить с ней связь, вот ее адрес: …, Усовой
Ангелине Александровне.
28/I – 91 г. Алексей.
Пока все. Не обижайся. Пиши. Да, если считаешь нужным, подмогни со сбором подписей.
