ДАЛЕКОЕ-БЛИЗКОЕ
— Все было, как в песне Высоцкого: вошли, скрутили ему руки.
— Помилуйте, вы ошиблись, — сказал Петя.
— Не ошиблись, — оборвал кто-то из троих. Кто-то толкнул его, упали роговые
очки, разре¬шили поднять и вывели из кабинета...
АГНИЯ ГАВРИЛОВНА умолкает. Рассказывать о брате мешают слезы. В редакцию Петр Кулыгин больше не вернулся...
— Бедная мама, она ничего не могла понять. Пойдет что-нибудь узнавать о Пете, а ее выталкивают — уходи, бабка, ты мать врага народа. Бывало, сидит, плачет и говорит: «Я не понимаю, что такое «враг народа»! И при чем тут наш Петя?»
Они не ошиблись, они безошибочно выбирали лучших из лучших. Петя был корреспондентом. Мать безграмотная, бывшая стряпуха у помещика Годовалова, отец — мастеровой- печник, а брат мой книжки оставил после себя, хотя и тридцати двух, наверное, не было, когда его...
Агния Гавриловна опять умолкает. И вдруг исконно русское женское причитание врывается в наш современный редакционный кабинет:
— Да разве, Петенька, они тебя одного загубили?..
Нелегкую дату отмечает нынче Агния Гавриловна Гришина—50- летие со дня гибели старшего брата. Да разве одна она? В редакцию пришла после того, как прочла интервью «Мы перед памятью в долгу», где говорилось о том, что мы обязаны вернуть доброе имя всем незаконно репрессированным. О них, стоящих у истоков строительства социализма, должны рассказывать музейные экспонаты и фонды, их имена должны возвращать из забвения краеведы, очищая от накипи истории.
Петр Гаврилович Кулыгин — один из тех, кто достоин памяти красноярцев. Он родился в этом городе в 1906 году, здесь прошла его юность. И именно в «Красноярском рабочем» отлили в металле первую в его жизни строку. Он был тогда совсем юным и. возмущенный какой-то несправедливостью. впервые по совету кого-то из старших написал заметку и сам. отнес ее в «Красноярский рабочий». Случай? А может быть, сама жизнь, бурная, полная свершений и больших надежд, вложила в его руку перо?
В памяти родных осталось имя друга Петра по красноярской редакции Дмитрия Попеля. Оба они были из местечка Кронштадт (как тут не вспомнить горделивое «Мы — из Кронштадта»?). Оба они были молоды, искали дорогу в жизнь, очень хотели ощутить и увидеть своими глазами ширь страны. Может, потому и разъехались. Попель — в Архангельск, Кулыгин — в Иркутск, а потом в Хабаровск.
О хабаровском периоде его жизни сохранилось многое. Точнее, собрала и сохранила отцовские книги, газетные вырезки, воспоминания его дочь Мария Петровна Кулыгина- Тютюнник. Мать ее арестовали как жену «врага народа». Из. лагеря она вернулась смертельно больной и скоро умерла. Сиротская судьба выпала на дочернюю долю, но не вытравила она ни памяти об отце, ни преданности кулыгинской фамилии. Но только в 50-е годы, когда стали выплывать из забытья и реабилитироваться первые имена жертв репрессий, появилась в «Красноярском рабочем» ее статья с отцовскими словами в заголовке «Мы всегда долетим». Это был девиз полярных летчиков, вместе с которыми ответственный секретарь газеты «Тихоокеанская звезда» Петр Кулыгин участвовал в спасении челюскинцев.
Старые друзья спустя десятилетия вспоминали, как работал он наравне с летчиками и полярниками, как все время вел свои корреспондентские записи. Телеграммы Кулыгина с борта «Смоленска» подхватывали телеграфные агентства мира, читала вся земля. Первая книга Кулыгина «Повесть о героях» рождалась в пути. «Он писал ее на торосах, в экспедиционных палатках, на борту самолета, в Петропавловске-Камчатском. в Хабаровске и по дороге в Москву», — писала дочь более четверти века назад на страницах нашей газеты.
Нам удалось выяснить: изданная в 1934 году «Повесть о героях» хранится не только в семейных архивах, есть она и в краевой библиотеке имени В И. Ленина. Но, увы, для библиотечных работников было открытием, что автор ее — наш земляк. Нет ничего связанного с именем журналиста и писателя Кулыгина в краеведческом музее. Неизвестно ничего о нем и в краевой организации Союза журналистов СССР. Что помешало имени этому навсегда остаться в когорте земляков, которыми гордится край? То, что дочь Кулыгина уехала из Красноярска? Или то, что в годы застоя эту «больную тему» постарались поскорее прикрыть, представив исчерпанной? И снова наступили десятилетия забвенья.
И ВДРУГ в 1981 году, в год 50-летия спасения челюскинцев, раскрыла Агния Гавриловна «Комсомольскую правду», и толчком ударило в сердце родное имя — «журналист Петр Кулыгин». В статье «Дорога к лагерю Шмидта» стояла строка: «Кулыгин сохранил для нас диалог, свидетелем которого стал»,.. Много его документальных свидетельств вошло в эту статью. Но сжалось сердце (и время не властно!), когда прочла о судьбах участников челюскинской эпопеи: «Пройдут годы. Каманин станет учителем и наставником космонавтов, Молоков — генералом авиации. Грибакин... будет испытывать сверхскоростные самолеты...» А Петр, о судьбе которого «Комсомолка» умолчала? Кем бы он стал?
Журналисты «Тихоокеанской звезды», рассказавшие об этом аресте родным, считали, что стал бы Кулыгин писателем. В книге В. Королева «Гайдар шагает впереди», которую дочь его хранит как самый дорогой документ об отцовской реабилитации, есть строки о нем: «Живой, веселый, общительный — Петр Гаврилович как-то сразу стал своим человеком будущих газетных полос В них вкладывал всю свою душу... Любил Гайдара. Был в Хабаровске его самым близким товарищем, верным другом... верил в его удивительный талант».
Наверное, потому, что с?м был талантлив. Петр Кулыгин сохранил для нас многое, написав, кроме повести о челюскинцах, первую документальную книгу о социалистическом строительстве на Дальнем Востоке «Отступление дебрей» (перечитал знаменитого В. Арсенье ва и двинулся по его следам спустя четверть века). Еще одна книга называлась «На краю сердца», последним был сборник рассказов.
— Брат очень красиво пел. — вспоминает Агния Гавриловна.—часто напевал из «Евгения Онегина»: «Паду ли я. стрелой пронзенный?..» Словно у судьбы спрашивал..
Не миновала нашего талантливого земляка «стрела» репрессий. как многих молодых авторов, участвовавших в работе I Всесоюзного съезда писателей, делегатом которого он был. Словно о нем эти строки, написанные уже в наше время.
Скажите, кем стрела запущена?
И кто сражен этой стрелой?
Сто лет минуло после Пушкина.
И снова год 37-й...
— В первые годы войны забросила меня судьба в Коми АССР. — рассказывает Агния Гавриловна, — долго бегала я на станцию Вожаель, думала, вдруг жив брат, вдруг строит дорогу на Воркуту?..
Кто читал в «Огоньке» документальный рассказ «Жена президента», тот вспомнит станцию Вожаель. Нечто вроде перевалочной базы для тысяч и тысяч заключенных.
Смирилась природа, упрятав навсегда их безымянные могилы. Но не смирится сердце человека. «Хочу, чтоб в земле он лежал, как герой, а не как враг» — вот о чем болит душа не только у сестры Петра Кулыгина. Болит об отцах, братьях, сыновьях...
В, МАЙСТРЕНКО.
Красноярский рабочий 12.06.1988