В ОДНОМ из крупнейших концертных залов Москвы — зале Чайковского — состоялось первое исполнение «Реквиема» композитора Вячеслава Арте- мова. Музыкальное событие, однако, вышло за рамки чисто культурной манифестации, а стало частью насыщенной политической жизни столицы. Первое исполнение «Реквиема» совпало с проведением Недели совести — коллективного поминовения жертв сталинских репрессий.
«Реквием» Артемова не писался специально для Недели совести. Его исполнение в рамках Недели — совпадение. Но в этом совпадении есть своя логика — логика массового осмысления собственной истории. Идущие по стране одна за другой выставки художников, фотографов, концерты мастеров искусств, средства от которых идут на сооружение памятника жертвам репрессий, пожертвования гонораров писателей и журналистов, вклады рабочих и крестьян — все это результат воспрянувшей памяти народа, зов совести, пробуждение его нравственного сознания.
Можно сказать, что в осмысление не-давнего прошлого страны сейчас вовлечены миллионы. Такая массовость не случайна. Выступивший перед исполнением «Реквиема» поэт Евгений Евтушенко, чье антисталинское «реномэ» восходит к его давнему стихотворению «Наследники Сталина», отметил, что «почти каждая советская семья в той или иной степени пострадала от войны, которую Сталин вел с собственным народом». «Реквием» Артемова. сказал Е. Евтушенко, — это собранные в пригоршни слезы всей страны, ибо «жестокость сталинизма уравняла всех: рабочих, крестьян, интеллигентов».
Перестройка, распечатавшая миллионам советских людей волю и рты, подвела к коллективному переосмыслению своего прошлого. Общественность все громче требует суда над Сталиным и сталинизмом. Все чаще раздаются голоса в пользу того, чтобы было названо число жертв, имена наиболее одиозных палачей, выявлены те причины — социальные, политические, психологические, — которые породили зловещую машину репрессий.
В развернувшейся дискуссии по проблемам сталинизма привлекает внимание одна важная особенность: стремление не только понять трагический отрезок своей истории, но и осмыслить его философски и нравственно. С этой точки зрения «Реквием» Артемова обращается к прямым участникам этой трагедии — к невинным жертвам. И плач этих жертв (традиционная форма русского фольклора) сливается в плач всей русской земли. Слушая «Реквием» Артемова, отстраняешься от облика Сталина, ибо с особой отчетливостью начинаешь понимать, что причины трагедии, обескровившей мозг страны, глубже, вне воли одного человека. «Страшен не Сталин, а сталинизм»,— сказал в своем предваряющем слове Е. Евтушенко.
Неделя памяти — признак быстрого взросления общественного мнения. Это новое обстоятельство уже отмечают и социологи. Говоря об истоках, питающих надежды перестройки, известный социолог академик Т. Заславская отметила, что «в переломный период, каким является перестройка, общественное развитие ускоряется».
Символов этого ускорения, больших и малых, сейчас много. Один из них — переход от политического осуждения практики сталинизма к развенчанию его идеологии. Не случайно, скажем, в число организаторов Недели совести вошли Куйбышевский райком КПСС и партийная организация Московского электролампового завода, в клубе которого был эпицентр этой антисталинской акции. Все активнее подключается к процессу ос¬мысления истории комсомол.
«Стена памяти», сооруженная в клубе Московского электролампового завода чем-то напоминает иконостас Русской православной церкви с ликами святых и мучеников. Многие из приходивших сюда прикрепляли к стене фотографии репрессированных отцов, братьев, сыновей, оставляли поминальные списки. У подножия стены — мрачный символ сталинского ГУЛАГа — тачка, с которой работали заключенные. Каждый день к вечеру она наполнялась пожертвованиями на строительство памятника мученикам сталинизма.
Маленький штрих: Неделя совести проводилась во Дворце культуры Московского электролампового завода — того самого, где Сталин предпочитал избираться в органы верховной власти. Теперь здесь же над этим «избранником» вершится народный суд.
У истории большое терпение и нестираемая память. На Неделе совести звучали предостерегающие слова: в истории нет и не может быть резкой смены периодов. Сталинская эра кончилась, но она еще очень близка. И потребуется еще немало времени, чтобы ее рецидивы навсегда исчезли из умов и сердец людей.
В. КОСТИКОВ. обозреватель АПН.
Красноярский комсомолец 03.01.1989