БУДЕМ ЗНАКОМЫ!
Концерт шел в музее. Романсы и песни сороковых родов — любимые произведения
заключенных Норипьлага, вольнонаемных и всех норильчан — исполняла Аза Жолтикова,
солистка цыганского ансамбля. Аккомпанировал на фортепиано Евгений ДМИТРИЕВ — в
прошлом пианист ДИТРа.
Пусть голос Азы Александровны, измененный временем, звучал не так свежо и чисто, а пальцы Евгения Петровича не так резво бегали по клавишам, все равно это было великолепно. Долго не гас молодой блеск в глазах Дмитриева после встречи в музее, когда опустел скромный лекционный зал.
— Евгений Петрович, вы и раньше с Азой Александровной вместе выступали?
— Нет, не приходилось. Время и обстоятельства немного разъединили нас. Я ведь из ранних, был арестован еще в 1933 году, по ложному доносу пьяницы-подонка: якобы мы, несколько студентов, в общежитии рабфака связи им. Антипова в Москве создали группировку с целью организации покушения на Сталина. Осудили сразу по трем пунктам печально известной статьи 58. Дали восемь лет. Отсидел немного в Мариинских лагерях под Томском, потом спецконвоем отправили на Соловки. Пять лет провел там. И только в 1939 году попал в Норильск. А в 1946-м, отсидев 13 лет вместо восьми, освободился. Реабилитирован в 1956 году.
— Каким образом вы стали музыкантом?
— Специально никто не учил. Но сколько себя помню, играю на фортепиано. Мать была педагогом, работала заведующей детсадом и одновременно организатором в местном отделении союза работников просвещения в Шацке, ныне Рязанской области. В детском саду мы и жили. Там стояло пианино. И я совсем еще маленьким залезал на стул и пытался вывести мелодии «Смело, товарищи, в ногу!», даже «Интернационала».
А когда волей судьбы оказался в школе-интернате при Щелоковском детском поселке «Юная республика» в Подмосковье, то был уже известным исполнителем — в своих кругах, конечно.
— И не бросили этого занятия даже в заключении?
— Мне и не дали бросить. Уже в Томске, сразу же после ареста, направили музыкантом в трудовую колонию малолетних: Отчаянные были пацаны—головорезами мы их называли. — но музыку любили. И я пользовался у них уважением.
А в Соловках мне просто повезло. Встретился там с замечательным пианистом и органистом Н. Выгодским, с талантливым режиссером и реформатором украинского театра Лесем Курбасом, с оперным певцом Приваловым и другими.
— Такими людьми в те годы был . богат и Норильлаг.
— Да, уж подарила мне судьба много таких встреч.
— Говорят, я в лагерях музыкантов уважали, старались им помочь, и они сравнительно лучше жили...
— Смотря кто как понимает лучшую жизнь. Чтобы не быть голословным, прочитаю отрывок из письма в норильский музей Виктора Николаевича Бабичева, руководителя духового оркестра при Норильлаге:
«Первые годы мм работали только на общих подконвойных работах, Однако мне раньше, чем другим, повезло, В шестом лагерном отделении жила бригада музыкантов духового оркестра, создателем и руководителем которого был заключенный композитор Сергей Федорович Кайдан-Дешкин, автор известного пионерского гимна «Взвейтесь кострами», В Норильск его привезли в 1935 году, В оркестре он один политический, а все музыканты — бытовики (воры, бандиты. аферисты. мошенники и т. д.). Все музыканты работали на «блатных» местах — они не «враги народа», а бытовики — «друзья». Оркестр обслуживал в первую очередь «вольняг», а главным образом работников НКВД и третьего отдела.
Так через НКВД С. Ф. Кайдан добился разрешения допустить меня, политического, играть в оркестре. Два политических «фраера» на 30 музыкантов. Играли часто на увеселительных вечерах работников НКВД, танцах, похоронах, праздниках, торжественных и других мероприятиях. Все музыканты, так называемые «друзья народа». были расконвоированы и ходили по пропускам. Кроме Кайдана и меня. На каждый выход из зоны к нам приставляли конвоира — «попку» с наганом. Я же работал на общих . работах: шахтером, грузчиком угля, рабочим в геологической бригаде. — рыл шурфы под фундаменты БМЗ и другие. В те дни, когда нужно было играть с оркестром, меня на полдня освобождали от общих работ и под персональным конвоем доставляли с грубой на культурно-воспитательные мероприятия».
Вот так начинал будущий руководитель оркестра. Уже под его началом мы давали концерты и для заключенных во всех лагерных отделениях вплоть до Дудинки. Позже часто выступали в ДИТРе, драмтеатре, клубе шахтеров перед свободными норильчанами, особенно часто перед инженерно-техническими работниками. Какие они были интеллигенты!
— В одном из писем Виктор Николаевич Бабичев вспоминает про вас, есть даже общая фотография.
— А какие люди стоят рядом со мной и на других фотографиях! Вот что дальше пишет Виктор Николаевич:
«Среди прибывающих этапов заключенных и потом было немало музыкантов, танцоров, артистов, которых мы постепенно начали включать в концертные программы. Возбудили вопрос перед руководством Норильлага НКВД организовать театр КВО. Приказом начальника Норильлага он был официально создан. Из этапа поступили музыканты — такие, как Иван Александрович Бачеев, бывший музыкальный руководитель джаза Цфасмана, а после отбытия срока работавшей в оркестре Гостелерадио СССР; Сергей Дягилев — бывший дирижер-виолончелист, впоследствии — в Свердловском оперном театре; меццо-сопрано латвийской оперы Ирина Крытс: эстонский пианист Уно Томбрэ; и коллективы—Львовская хоровая капелла под руководством Драгана в полном составе, ансамбль цыганских танцев... В то время в Норильске было больше зрелищ, чем хлеба».
И я в то время ходил вместе со всеми зеками на общие работы, плавил металл на Малом металлургическом заводе, выжигал кокс, мыл пробирки в лаборатории опытно-металлургического цеха. И играл, ирал... А в 1941-м стал первым заведующим музыкальной частью только что организованного Заполярного театра драмы затем — пианистом ДИТРа.
— И остались на этой должности даже после освобождения...
— Да, так и не смог уехать из Норильска. И друзей здесь в ту пору было очень много. Между прочим, народный артист'СССР, Герой Социалистического Труда нынешний знаменитый руководитель Красноярского ансамбля песни и танца Михаил Годенко начинал свою деятельность под .мелодии моего аккордеона.
Работал я и в Доме шахтера на Нулевом пикете, и в Доме культуры обогатительной фабрики в старом здании театра. И в качестве' аккомпаниатора-концертмейстера открывал второе здание театра на Севастопольской улице. Только вот на новоселье в новый театр пригласить забыли...
— Понятна ваша обида, но люди там новые, нужно было дать о себе знать.
— Почему же только новые? Там и ветераны есть. Да и неловко как-то о себе напоминать.
— А чем сейчас ветеран занимается?
— О, жизнь кипит по-прежнему. У меня хоть филиал музыкальной школы открывай. Дети со всего дома ходят, да и не только из Норильска, даже из Талнаха. Стараюсь учить музыкальной грамоте, азам игры на инструменте.
Только вот опять закавыка. Живу в «гостинке»» — комната 17 квадратов. А инструмент у меня, сами видели, что надо! Пианино, а звучит как рояль. Сам купил по случаю в комиссионке, сам настраивал. Между прочим, не как любитель, а как профессионал — учился этому делу тоже в лагерях у знаменитого настройщика — мастера своего дела Григория Михайлова.
Так вот, начну потихоньку играть — стучат и слева, и справа; и сверху, и снизу. Иногда и .приходят, всякое довелось услышать. Многим моя музыка, как говорят, до лампочки. а вот тишина нужна...
— Так и не заслужили отдельной квартиры?
— Когда снесли в 1972 году наш дом по Горной, 6, мне как одинокому дали «гостинку». Был рад и ей. А теперь уж и не знаю, что делать.
— Таких людей с 50-летним норильским стажем в городе сейчас единицы. Может, стоит еще раз обратиться к директору комбината, в окружком профсоюза? Кстати, много лет вплоть до пенсии вы проработали в системе отдела культуры окружкома — аккомпаниатором и художественным руководителем Дома культуры БОФ, клуба шахтеров, шахты «Западная», шахты 16/18.
— Неловко как-то. Кто сейчас меня помнит, 77-летнего ветерана?
— Вас должны знать... Не хотелось бы завершать встречу на печальной ноте. О чем мечтаете, Евгений Петрович?
— Хотелось бы, чтобы все на свете любили музыку. Помните Достоевского: «Красота спасет мир!'». Я тоже в этом убежден.
С гостем беседовал Р. ГАЛЛЯМОВ.
Фотографировал Н. ПЛЕХАНОВ.
Заполярная правда 04.02.1989