Репрессии сталинщины, как и война, редкую семью обошли стороной. Некоторые считают, что пострадало около двадцати миллионов человек — примерно столько же, сколько погибло в Великой Отечественной войне.
Не обошла беде стороной и нашу семью. Погиб мой отец: Рымарь Григорий Иванович, 1892 года рождения. Мы жили тогда в Новой Пойме. Отец уже 14 лет проработал на железной дороге путевым обходчиком, не имея ни одного замечания. В семье нас было пятеро детей. Старшие сыновья помогали отцу по работе.
И вот летом 37-го начали хватать обходчиков одного за другим. За отцом пришли 6 июля. Я хоть и маленькая была, но навсегда запомнила, как подъехали два милиционера, спросили, дома ли отец. А он только что пришел со смены и отдыхал. Милиционеры переворошили весь дом, нашли молитвенник и иконы (отец был верующим). Забрали позолоченные крестики детей, золотое обручальное кольцо отца, все фотографии и некоторые документы. Мама свое кольцо носила, и с руки сдирать не стали. Все конфискованное завернули в мамин дорогой платок, как будто другой тряпки не нашли, отца усадили в пролетку и уехали. А через некоторое время знакомый конвоир помог маме свидеться с отцом в Нижнем Ингаше Отец успел только сказать, что выбили все зубы, бьют прикладом. Заставляют подписать протокол, будто бы обходчики были в заговоре, готовили крушение. Подписывай—кричат — а не то убьем.
Отец был выгодной жертвой — ему можно было приписать все, что угодно, Родился на Западной Украине, а жил в Сибири — можно было сразу писаггь — «польский шпион».
Ведь Западная Украина была тогда под властью Польши, и отцу некуда было ехать. Жил в Харбине— значит «японский шпион». И не хотели слушать объяснений отца, что он был призван в царскую армию, служил на Дальнем Востоке, а отслужив, остался там работать на КВЖД, где большинство работников было русских. Там обзавелся семьей, а в Новую Пойму приехал жить в 1923 году. Одним из главных доказательств вины была фотография г отец в модном костюме верхом на красивой лошади, «Ты замаскированный враг» — говорили ему. Хотя сразу было видно, «то и всадник, и конь нарисованы и лишь лицо отца — настоящее. Была тогда, да и сейчас не исчезла, мода— рисовали на картоне франта, но вместо физиономии — отверстие. Просовывай свое лицо и фотографируйся И вот мой отец с трехклассным образованием; оказался шпионом и буржуем.
Вскоре мама узнала, что наш отец осужден на 10 лет без права переписки.
Недавно я узнала, что из всех железных дорог страны, на Красноярской были самые большие аресты. Сначала начальника дороги объявили «врагом народа». А считалось, раз начальник «враг», то и подчиненные такие же. Брали всех, вплоть до рядовых работников. В их числе оказался и отец. А уж на допросах из них выколачивали нужные показания, ведь надо было состряпать «дело».
Но даже в то время нужно было основание для ареста, хотя бы ложное. И расцвела эпоха доносов. Многие вдруг вспомнили мои мелочные обиды и торопились рассчитаться, отомстить, Вот и мой отец, как выяснилось позднее, был арестован по доносу Потапчика, такого же обходчика, работавшего с отцом на одном участке. Их было девять обходчиков в околотке. Уцелел один Потапчик, остальные восемь были арестованы по его доносам. Никто из них не вернулся. А уж попав в лапы следователя, из арестованного можно было выбить любые «признания». Если же кто и не «признавался», то строптивого забивали до смерти. Родным же объявляли, что такой-то «осужден без права переписки». Видимо, это сделали и с отцом.
После ареста отца мы перебрались я Тинскую, где жили две сестры и два брата моей мамы. Они помогли нам выжить. Маму часто спрашивали о том, довольна ли она жизнью? Жалко ей арестованного мужа? А та, боясь навлечь еще одну беду на семью, неизменно отвечала, что она всем довольна.
После разоблачения культа личности Сталине маме прислали извещение, что ее мук. Рымарь Григорий Иванович «реабилитирован посмертно». Маму приглашал краевой военный прокурор. Он-то и сказал, что это негодяй Потапчик писал доносы на | своих же товарищей по работе.
И когда » слышу по телевизору и читаю в газетах высказывания, что Сталин — выдающаяся личность, то « вспоминаю своего отца, погибшего « расцвете сил, свое горькое детство сироты, когда нас, пятерых детей, мыкающих горе в военное время наравне со всеми, неумные люди' называли, часто по злобе, «троцкистами». А кто такой «троцкист», отец и не знал. Таких, как я, потерявших родных в годы сталинского террора, на станции было немало.
И мое мнение: Сталин — палач. Это по его указаниям страна была залита кровью и слезами, окутана колючей проволокой и покрыта доносами. Нет и не может быть ему прощения.
Уже в наше время я обращалась в краевое управление КГБ, в архив, с просьбой сообщить судьбу отца после ареста, где он может быть похоронен. Просила вернуть дороги» для нас фотографии. Но несмотря на пятьдесят прошедших лет, КГБ крепко хранит свои тайны.
Марья Григорьевна ЖМУРИКОВА, ветеран труда, ст. Тинская.Г
Победа (Нижний Ингаш) 09.02.1989