«БЕЛЫЕ ПЯТНА» ИСТОРИИ
Не знаю, у всех ли в жизни есть такой человек, который когда-то так повлиял на
твое сознание, что не только запомнился навсегда, но и стал образцом в жизни. У
меня таких образцов, в основном людей из мира искусства, было несколько, но я
расскажу об одном, что был репрессирован, а я волею судьбы вынужден был
находиться рядом с ним.
РЕЧЬ ИДЕТ об артисте и главном режиссере (последнее время) Канского драматического театра Юсуфе Алиджановиче Аскарове.
Юсуф Алиджанович родился в бурные февральские дни 1917 года в Ленинграде, в семье иностранного подданного фарси (перса). Там же, в Ленинграде, в 1937 году при Государственном Большом драматическом театре имени Горького закончил на «отлично» театральную студию, а в 1938 году уже-работал в Мурманском областном драматическом театре. В Советскую Армию — на Северный Военно-Морской Флот СССР—был призван в декабре 1939 года, прошел через всю войну, аи в 1946 году особым совещанием был осужден по надуманному обвинению на десять лет лагерей. Инкриминировали связь с разведчиком, который работал переводчиком в английском госпитале неподалеку от их гарнизона. Связь с ним в самом деле была, но она простиралась не далее художественного обслуживания находящихся в госпитале иностранных моряков. Сюда же было приплетено и иностранное подданство отца Юсуфа.
Впервые я обратил внимание на Юсуфа Алиджановича я конце лета 1941 года в бывшей столице 501-й стройки МВД СССР — посёлке Абезь; Оказавшись около театра постройкома стройки Северного управления, я увидел, как на крыльцо парадного входа вышли артисты. Вышли, чтобы погреться в лучах приполярного солнца покурить и отдохнуть от проведенной репетиции. Среди других я заметил человека с характерным лицом, в котором просматривалось что-то арабское, пушкинское. Он был оживлен, глаза весело блестели, руки непрестанно двигались. Он был в центре внимания других, все его слушали с -почтением и уважением. И в словах его, теплых, убеждающих, слышалось дружеское участие.
Нетрудно было догадаться, что это не рядовой артист театра заключенных. Так оно и вышло. Кроме директора и главного режиссера, заслуженного артиста Коми АССР Алексея Александровича Алексеева, режиссура была доверена заключенным Леониду Леонидовичу Оболенскому и Юсуфу Алиджановичу Аскарову.
Вторично я обратил внимание на Юсуфа Алиджановича на концерте, посвященном тридцатой годовщине Великого Октября. Он вел концерт, играл в драматических миниатюрах со своей постоянной партнершей, заслуженной артисткой Коми АССР Людмилой Морозовой, читал... Нет, не то слово. Он выступал с фельетоном не то Масса и Червинского, не то Дыховичного и Слободского, в котором бичевались пороки советских людей. (Это ему-то, осужденному по такой страшной статье, погружать персты в язвы!). И как он выступал! Какая страсть в словах, какой гнев во взоре, как напряжено тело. И жесты... Да, вскрывать пороки в людях и обществе, глядя на Аскарова, можно было только так: со страстью, с беспощадной жесткостью, с гневом и болью. Недаром же сидевший впереди меня начфин управления, фамилия которого выветрилась из памяти, процедил сквозь зубы: «Ить што вытворяет, мерзавец!» А инструктор политотдела старший лейтенант Степанов по приказу своего начальника специально поднимался за кулисы, чтобы лично убедиться: , действительно ли фельетон, который читал Аскаров, опубликован в официальной печати.
Это выступление Аскарова послужило толчком к проведению общего комсомольского собрания центрального поселка строителей, на котором речь шла о борьбе комсомольцев с собственными недостатками, как то: преодоление инертности, лени, равнодушия, усиление воспитательной работы среди несоюзной молодежи, учеба в открывшейся вечерней школе. И хотя представитель политотдела — без такового собрания не проводились — несколько раз напоминал, что не надо ссылаться на Аскарова: мол, он разбудил комсомольцев от спячки, почти каждый участник прений начинал свое выступление именно с этой ссылки.
Поселковая молодежь, в том числе и солдаты, создавая свои кружки художественной самодеятельности, не могла обойтись без деятельной помощи таких специалистов, как Аскаров. Так, тексты стихов к литературно-музыкальному монтажу, посвященному тридцатой годовщине Ленинского комсомола, писал поэт Лазарь Шерешевский. Хор и вокалистов готовил аккордеонист Владимир Остроухов, драматические" номера—'"Оболенский и Аскаров, хореографические номера — балетмейстер Валентинов. Все осуждены по страшным статьям. Позднее старый чекист подполковник Штанько, в бытность свою начальником политотдела, не раз восклицал: «Кому мы доверяем учить нашу молодежь?» А кому было еще доверять ее обучение? Вольные-то артисты почему-то отказывались от такой почетной творческой работы, да и мало их было в театре.
И, как ни парадоксально, мы не шарахались от тех зэков, что сеяли в наши души «разумное, доброе, вечное». И сейчас многие из нас говорят им спасибо за то, что они передали нам. Хорошо они учили нас, не в пример лучше многих наших, непосредственных, недоучившихся в годы войны, отцов-командиров. Помню слова, сказанные в то время редактором нашей газеты «Строитель» уральским писателем Борисом Ицыным: «В странное время живем. Все талантливые и мудрые находятся за колючей проволокой, а всякий бездарь управляет ими».
Сколько ролей исполнил за свою сорокалетнюю творческую деятельность Юсуф Алиджанович, сколько осуществил талантливых постановок — не сосчитать. Да и стоит ли считать? Важно отметить то, что когда Аскаров справлял свой пятидесятилетний юбилей, поздравления пришли из Москвы, Ленинграда, Мурманска, Ашхабада, Сызрани, Петрозаводска, Пскова, Канска, Кызыла и многих-многих других городов.
Когда мы иногда встречаемся за чашечкой крепкого чая, приготовленного его женой Любовью Ивановной, вспоминаем тех, кто после страшных лет отлучения от жизни был реабилитирован. Он горестно вздыхает и с большой грустью говорит:
— Справедливость восторжествовала, сталинский произвол канул в вечность, но какой ценой достались нам годы, проведенные за колючей проволокой? Сколько загублено замечательных талантов? Сколько травмированных душ? Сколько оборвалось хороших жизней?
О годах, проведенных на. 501-й, 503-й стройках и в Тайщетлаге:
— Работал. Работал на сцене в театре и в бараке, когда приходил в зону. Актер и тем более режиссер, как известно, не имеют свободного времени. И где бы мы ни находились, мысль постоянно жила во вновь создаваемых образах. Это отвлекало от тягостных раздумий. И в любой роли каждый из нас в то время, да и в последующей жизни тоже стремился так преподнести зрителю идею автора и замысел режиссера, чтобы ясно высвечивались все положительные и, как теперь говорят, негативные явления нашей жизни.
Сейчас Юсуфу Алиджановичу идет семьдесят третий год, но возраст не сказывается на нем. Он выглядит не более чем на пятьдесят. Несмотря на болезнь сердца, активен, жизнедеятелен. Много времени уделяет воспитанию сына, много читает. У него хорошая библиотека. В одном из уголков комнаты можно полюбоваться замечательной коллекцией советских значков и комплектом его личных правительственных наград. Как святыню, бережет он старые фотографии, программки сыгранных и поставленных спектаклей. Тяжелый творческий путь ветерана войны и труда Ю. А. Аскарова оценен по достоинству званиями «Отличник Министерства культуры РСФСР» и заслуженного артиста РСФСР.
В. ПЕНТЮХОВ.
Красноярский комсомолец 24.08.198