Новости
О сайте
Часто задавамые вопросы
Мартиролог
Аресты, осуждения
Лагеря Красноярского края
Ссылка
Документы
Реабилитация
Наша работа
Поиск
English  Deutsch

Лагерь есть лагерь, но...


Уважаемая редакция!

Более 30 пет прошло с тех пор, как я уехал из Норильска и до сих пор получаю «Заполярную правду». Большое вам спасибо, Такое внимание, такая память глубоко трогают: я живу, радуюсь, болею делами, людьми, настроем родного для меня Норильска. Это и понятно: я пятнадцать лет лучшей поры своей жизни отдал Норильску в самые трудные годы его развития [1941—1957).

Особенно памятны последние четыре года, когда меня назначили директором комбината и предстояло перевести комбинат целиком не вольнонаемный состав работников. Об этом периоде почти ничего не говорится и не пишется. А ведь труднейший переломный период по существу, — второе рождение комбината с ломкой уклада жизни, правовыми неурядицами, нечеловеческим напряжением, героизмом молодежи. Главным образом—молодежи Я хочу только напомнить — не больше — об обстановке того времени.

ПРИМЕРНО половина кадров комбината — | это десятки тысяч заключенных: горняки, шахтеры, строители, частично мехслужба, инженеры, ученые разных профессий и высокой квалификации, И вторая половина— тоже десятки тысяч — металлурги, химики, обогатители, энергетики, строители, горняки, инженеры, ученые и тоже высокой квалификации — вольнонаемные. Плюс город — порядка 80 тысяч жителей со своими службами, бытом, укладом... И все Взаимосвязано, и за все, вплоть до семейных проблем, отвечало руководство комбината.

Надо отметить, что с самого начала, с довоенных времен между лагерным начальством и руководителями основного производства возникли противоречия. Они сказались даже в структуре руководства: начальники строительного и горного управлений были заместителями начальника комбината, а первое лицо управления металлургическими и обогатительными предприятиями — нет, А это многое значило, «Лагерники»-считали нас даже в какой то степени неполноценным контингентом; поскольку они не могли металлургами распоряжаться. Хотя все блага — премии, награды, ордена и т. п. — они, как политотдел, получали по конечным результатам металлургов. И естественно: чем определялось и определяется лицо комбината? Металлами, которые он дает стране.

Когда в 1954 г, я принял комбинат, перешедший из системы МВД в МЦМ, образовалось Двоевластие, т. к. заключенные остались в подчинении МВД, и руководство комбината не могло ими распоряжаться. Их могли выводить и не выводить на работу по усмотрению лагерного начальства; оно могло вмешиваться в расстановку кадров, требовало согласования во всей текущей работе. Нарушалась вся система единоначалия, нарушался элементарный порядок в руководстве и управлении.

На это наложились результаты последней авантюрной акции Берии, Когда его назначили первым замом Председателя Совмина, подчинив ему МВД и МГ'Б, он воспользовался этим и добился решения Совмина о массовой, огульной амнистии, почти поголовной, уголовников без учета и рассмотрения составов преступлений. От Читы до Москвы была деморализована вся железнодорожная рать. В привокзальных городах начались грабежи, разбой, насилия, хулиганство,.. Деятельность правоохранительных органов парализовал приказ Берии не применять никаких мер, кроме убеждения и агитации. Политическая, личная цель этой акции была примитивно ясна: оправдать, обелить все свои преступные акции этой... «благодеятельной».

В Норильске она сказалась особенно тяжело и трагично. В зимнее время тысячи освободившихся уголовников осели в городе, а милиция оказалась бессильной справиться с анархией. И здесь я не могу без благодарности и волнения не вспомнить, какую огромную, решающую роль сыграл в тот период комсомол: тысячи молодых людей организованных комсомолом в дружины порядка, порядок навели, (При этом вот что необходимо отметить; «политические» освобождались в последнюю очередь и после длительного разбирательства в комиссиях по реабилитации. и здесь тоже видна была рука Берии).

А весной, с открытием навигации, приехала завербованная молодежь. Неопытные, не представляющие себе, что такое Норильск со всеми его условиями, романтически настроенные люди столкнулись в первую очередь с оголтелой многотысячной толпой, по преимуществу — уголовников. И это все надо было преодолеть, организовать работу, переоборудовать лагерные бараки, Пришлось отдать прибывшим особенно семейным, и строящееся жилье, что, конечно, вызвало недовольство и протесты со стороны старых норильчан, которые ждали квартиры и комнаты годами.

Смена состава длилась примерно полтора года, Многие, получив подъемные, увидев Норильск во всей тогдашней его неприглядности, уезжали обратно. Но самые крепкие, энергичные остались: они-то и составили основные кадры комбината (часть из них, по-моему, живет и теперь в Норильске). Сменилось примерно 100 тысяч, пока не укомплектовались предприятия. А план надо было выполнять, не смотря ни на что, Общее число рабочих и служащих сократилось процентов на двадцать пять, но план 1956 года выполнили по всем показателям, по жилью — с превышением (по тогдашним нормативам план повышался ежегодно на 10 процентов). Комбинат как образцовый был выставлен на Доску почета Красноярского края — впервые за последние 10 лет. А ведь вновь прибывшие поначалу в профессиональном отношении уступали тем кого сменили. Это была своего рода «перестройка», только в несопоставимо более трудных условиях. И если бы мы тогда грудные вопросы решали забастовками, то теперешним горнякам негде было бы бастовать...

Не могу умолчать и о том, что МЦМ не только не оказывало никакой помощи Норильску, но вообще смотрело на Норильский комбинат, как на пасынка, отделываясь присылкой безответственных и безграмотных комиссий. Но это отдельный разговор. О себе могу сказать только одно: я как коммунист и руководитель сделал все, что было в моих силах и кое-что даже сверх силы; получил инвалидность второй группы в связи с полным истощением нервной системы. Совесть моя чиста, Комбинат сдал укомплектованным кадрами, с повышенным техническим уровнем и с отлаженной схемой управления.

ХОЧУ сказать еще вот о чем, В газете под рубрикой «Корни» часто печатаются статьи-воспоминания. Об этом надо писать и писать. Это отголоски истории из уст многопереживших, переболевших ею. Но что меня смущает, а иногда и вызывает протест, так это порой какое-то безответственное и искаженное нагнетание ужасов и бедствий того тяжелого времени. Так, в статье Б. Черникова «Разве можно жить без сердца?» пишется, что автор помнит, как в 1943 г. после Сталинграда привезли в Норильск пленных, в основном эсэсовцев (подчеркиваю — А. Л.), которых в шинелях, а иногда и без, выводили на лютый мороз расчищать улицу от снеге, и «как дни падали» и вдоль улиц ходили «санные поезда» саней по 10-15... Трупы укладывали штабелями на сани и везли под Шмидтиху».

Не было этого. Мы тоже жили в то время на тех же улицах и сами расчищали снег, и никаких трупов не было, да и эсэсовцев не было в лагерях. Зачем же писать этот кошмар? Вообще статья производит странное впечатление, Тут и поклеп на А. А. Панюкова, якобы виновного в том, что из-за него отец выпорол мальчишку ремнем. И чего только не выдумано! А об эеэсовцах-то, может быть, и сознательно: М, С. Горбачев как раз собирался ехать в ФРГ.

Я бы 'мог на эту тему привести много примеров. Вот, например, уважаемый мной П. Четвериков пишет, что он был свидетелем того как Зввенягин подносил через каждый час трубокладам по чарке спирта, дескать, не столько была трудной работа наверху; он же пишет, что обвалилась стена на строящёйся БОФ, а Зверев просто дал указания Ройтеру чтобы тот выстроил ее заново в три дня. Д« тогда мне бы, бывшему начальнику строящейся БОФ, и Ройтеру не помог бы ни Зверев, ни Зввенягин — случись такое.

Я не могу понять также, почему в статьях идет кощунственное объединение действительно пострадавших в период сталинских репрессий в одну категорию с. настоящим» уголовниками, бандитами, власовцами, бандеровцами и им подобными.

Я должен сказать, что в лагерях Норильска абсолютное большинство — из категории уголовников, Это легко проверить по архивам, а судя по некоторым статьям, создается впечатление, что в лагерях были-одни невинно репрессированные.  К сожалению, и в статьях бывших репрессированных это разделение тушуется за обшей обидой. Повторяю — это кощунство. Я не могу забыть, как в 1953 г, оголтелые бандеровцы и власовцы зарезали двадцать молодых, только мобилизованных и неопытных солдат из охраны, вывесили черные флаги и требовали освобождения. Это была организованная банда профессиональных убийц и врагов. Что же, и их включать в число невинно репрессированных?

Когда! в некоторых статья» пишется, что Норильск построен на костях заключенных, —. это ложь.Где же были мы, десятки тысяч вольнонаемных? Все же нас было большинство. Норильск всем дался тяжело. И на кладбищах Норильска вольнонаемных, а в их числе членов партии и комсомольцев, не меньше, чем заключенных. Сотни я знаю лично.

Если действительно непредвзято писать историю Норильска, то можно сделать один исторически неизбежный вывод: создание  в условиях Заполярья, бездорожья, убийственного климата, отдаленности и оторванности от культурных центров города и комбинате требовало неимоверного труда, напряженности и героизма И соответственно — потерь, ошибок и беззаконий независимо от того, кто ты и что ты. И тут одно из двух — строить и развивать, или ждать лучших времен. История не дала нем выбора. Могу одно утверждать: не построив Норильска, не дав металлов фронту, — потери в войне были бы на миллионы большими. Броня (наших танков была наивысшей по качеству в сравнении с фашистской, как и орудия, самолеты, оружие Это надо норильчанам знать, гордиться этим, помнить, что благодаря их труду сохранены миллионы жизней. Недаром Норильску ежегодно присуждалось Знамя ГКО, которое и сохранено за ним навечно. И сводить туг счеты — кто сделал больше — кощунственно. Во главе стояли партийная организация. комсомол, рабочий класс Норильска. Они возглавляли и несли полную ответственность, большую, чем кто либо другой.

Условия труда и питания вольнонаемных и заключенных, особенно во время войны были одинаковыми. Никаких преимуществ в этом отношении не знаю, больше того, в зимнее время при температуре ниже 300С (при этом 1 м/сек. скорости ветра  засчитывался за 20) заключенных уводили со смены, а вольнонаемные оставались, иначе встали бы  рудники открытых работ.

Лагерь все же есть лагерь. Но надо понимать и то, что норильский лагерь отличался в лучшую сторону скажем от бамстроевского  по режиму, условиям работы и культурному обслуживанию. И за это надо сказать большое спасибо А П. Завенягину.

Алексей ЛОГИНОВ

РЕДАКЦИЯ далеко не во всем согласив е Алексеем Борисовичем, кое в чем придерживается противоположных позиций, но считает необходимым предоставить ему возможность выразить свое мнение и отношение к публикациям под рубрикой «Корни».

Надеемся, что заметки А. Б. Логинова обратят на себя внимание и тех, кто разделяет его взгляд на историю Норильска, и тех, ному она видится по-иному.

Заполярная правда 12.09.1989


/Документы/Публикации/1980-е