«Дышать там можно было, только непрерывно крича «ура!».
С. Е. Лец.
-- …Мы требуем расстрела всей банды; в ответ на подлую измену родине моя бригада сегодня выпускает досрочно два паровоза из горячей промывки и один из холодной! – выступал на митинге рабочих Иланского узла бригадир комплексной бригады комсомолец Акулич.
-- Жёны рабочих и комсостава также требуют расстрелять бандитов, – вторила ему домохозяйка Митюшова. – В ответ на мерзкие действия фашистских прихвостней мы, жёны, сделаем цеха культурными, поможем мужьям вывести депо в число передовых на дороге.
Январь 1937 года. Со страниц «Красноярского железнодорожника» полыхнуло огнём негодования и ненависти: «Расстрелять бандитов», «Раздавить гадину», «Уничтожить подлых изменников родины», – кричат заголовки. Что тут говорить, не церемонились и выражений не выбирали. В Москве заканчивался процесс «параллельного троцкистского центра»: на скамье подсудимых Пятаков, Радек, Сокольников, Лившиц, Князев и другие. Судьба их предрешена, и «Верховный Суд выполнил волю 170-миллионного народа».
«Подлые изменники травили и убивали рабочих, вступали в тесный союз с палачами Гестапо (любопытно, что слово употребляется с большой буквы, тогда как родина – с маленькой. Что это за преклонение такое?) с целью отдать рабочий класс и колхозное крестьянство на растерзание фашистам». Интересно, как они это могли сделать?
«Товарищи железнодорожники! – гремит передовая газеты. – Оглянитесь кругом. Посмотрите, кто находится вокруг вас. Своевременно разоблачайте врагов транспорта, нашей родины!».
«В ответ на происки врагов иланцы обязались довести пробег выездов до 600 километров в сутки, а пробег порожняковых составов – до 700».
Троцкистский центр разгромлен, но враги повсюду. «Нам, товарищи, надо посмотреть вокруг себя, – слышится со станции Чернореченская. – Ведь недавно на нашей станции раскрыто две антисоветские группы Желудева и Шураева, сорвана маска с белогвардейцев-вредителей Боровского и Кавлакан. Они изгнаны с производства, но находятся на территории транспорта… Это отребье надо вырвать с корнем». Ну, в каком государстве можно обзывать безнаказанно находящегося на свободе, да к тому же ещё и работающего человека? Естественно, «официальные доносы» без внимания не останутся.
Вслед за процессом в столице прокатилась волна маленьких процессов, в частности, был осужден и расстрелян дежурный по станции Ачинск-2 Багно, сняты с должностей начальник Красноярской дороги Мирский, его заместитель Августинович, начальник вагонной службы Визгерт, начальник локомотивной службы Очередько… «Троцкистские гадины хотели поджечь на телеграфе станцию высокой частоты»… Фамилии, фамилии, фамилии. И повсюду – обвинения. Кажется, что не осталось ничего светлого. Сплошные вредители, которых нужно уничтожить. Нет, кое-что есть: эстафетный поезд. «Машинист – настоящий комсомолец Герцик во время движения эстафетных поездов проявил исключительную опытность». 23 февраля отправился поезд по маршруту Красноярск – Тайшет – Мариинск – Красноярск. О поездке длиной в 1604 километра рассказывают со страниц газеты начальник колонны И. Сысоев и политрук диспетчер колонны Н. Вдовиченко.
А. А. Жданов читает на Пленуме ЦК ВКП(б) доклад «О подготовке к выборам в
Верховный Совет СССР по новой избирательной системе», весь советский народ
отмечает 135-летие В. Гюго, а школьники из Ферганы пишут Блюхеру, ещё
являющемуся национальным героем. Рабочие встают на вахту имени Серго, который
недавно «скоропостижно скончался». Г. Каминский, подписавший медицинское
заключение, через несколько дней будет снят с поста наркома здравоохранения.
Свидетели в этом деле не нужны… «В депо Боготол орудовал троцкистский гадина
инженер Ульянцев»… «Письмо Ленинградских железнодорожников вождю народов СССР
Великому машинисту локомотива революции тов. И. В. Сталину» – рабочие обязуются
трудиться ещё лучше.
За 10 лет население Красноярска увеличилось в 2,5 раза. Это по итогам очередной
переписи населения. На Чрезвычайном 17 Всероссийском съезде Советов принимается
Основной закон Конституции РСФСР. Начинается 1937 год. И никто из восторгающихся
великими достижениями и требующих уничтожить всех врагов не знает, что его ждёт
впереди…
Год только начался…
А теперь, когда перевёрнуты иные страницы нашей истории (а ведь это та же самая – наша – история), задумаемся.
Полувековой давности номера «Красноярского железнодорожника» донесли до нас обжигающее дыхание трудной эпохи. Шёл январь 1937 года. Многое было уже позади, а многое, о чём люди даже думать боялись, ещё впереди. Но ядовитые семена всеобщего страха, подозрительности, нерассуждающей нетерпимости были уже брошены. Их всходы, будем откровенны, не выкошены и по сей день.
Что было – то было. Бессмысленно нам с высоты сегодняшних знаний и опыта выносить моральные приговоры искренне заблуждавшимся тогда людям. И вообще – хватит приговоров! Осудим не людей, осудим систему превратных идей, толкнувших страну к пропасти лжи и насилия. И самое главное – будем всё знать, всё помнить, чтобы это никогда не повторилось.
Именно такую цель и преследовала сегодняшняя публикация.
С. Павленко.
Красноярский железнодорожник, № 133, 7.11.1989.