Куда только не бросала судьба семью Пределиных – Новосибирск, Барнаул, Алтайск, Мурманск… Кем только не пришлось побывать Виктору Федотовичу – учеником на лесозаготовках, бригадиром, почтальоном и пожарным. 1940 и начало 41-го он провёл в Решотах, в исправительно-трудовом лагере, от дальнейшей отсидки его освободила война. Машинист Пределин воевал на Калининском фронте, на Дальнем Востоке… Свидетель эпохи сталинских «чисток», очевидец так называемого «дела Багно», Виктор Федотович Пределин рассказал нам о многом из того, что ему пришлось пережить.
«Ежедневно арестовывать минимум по пять человек на отделение! – начал
отсчитывать и отчеканивать Любкин. – Начальнику мест заключения в недельный срок
приготовиться к приёму и предоставить мне план размещения арестованных. О
площади пола и о кубатуре не вспоминать, а пихать в камеры, пока стены
выдерживают».
(Н. Нароков. «Мнимые величины»).
…Маленький зал клуба, едва вместивший всех желающих, в мертвенной тишине слушал приговор Военного трибунала, и когда было объявлено, что дежурный по станции Ачинск-2 Багно приговаривается к расстрелу, казалось, застонали стены. «За что его! Он ведь такой молодой!» Охрана скрутила арестованных и потащила к выходу. – Может, пирожков тебе? – успел спросить Виктор Пределин. – Или ещё чего-нибудь? Знакомый милиционер понимающе посмотрел на осужденного…
…На улице ждали розвальни, в которых всех усадили и отправили в дальний путь. Так началось «хождение по мукам» всего лишь для нескольких железнодорожников. А сколько миллионов пошло вслед за ними в лагеря, тюрьмы, ссылки, на расстрел. Машинист Виктор Федотович Пределин тоже испытал лагерной жизни спустя три года после «дела Багно». Слушаешь его и складывается такое впечатление, что «вождь и учитель» поставил перед собой задачу – испытать всех людей советского общества на излом: кто выдержит – будет жить, а не выдержит, не выкрутится – туда ему и дорога. Итог «эксперимента»: миллионы загубленных человеческих жизней.
Виктор Федотович Пределин работал в 1937 году на станции Ачинск-2. Поэтому, прочитав в № 20 «КЖ» письмо М. Леонтьева, решил рассказать всё, что знает об этом деле. А разговор получился не только о Багно, но и о самом Викторе Федотовиче, жизнь которого была необычайно насыщена событиями.
-- Куда только не бросала судьба семью Пределиных: Новосибирск, Барнаул, Алтайск, Мурманск…
-- В Мурманске работал учеником на лесозаготовках. – рассказывает Виктор Федотович. – Пришлось быть и бригадиром. В начале тридцатых годов узнал, что открывается военное строительство под эгидой морпогранохраны ГПУ. Мы с другом направились туда, а там уже много таких, как мы, прослышавших, что можно подзаработать.
Выходит секретарша начальника стройки и говорит, что нужно поработать на сплаве плотов. Кто хочет? Естественно, я согласился. Потом попал на остров, на стройку…
Поработать, конечно, пришлось, а если учесть, что пареньку не исполнилось ещё и шестнадцати, а он наравне со взрослыми катал тачку, гружённую гравием… Однажды на стройку пожаловало высокое начальство из Ленинграда. Естественно, все работали с подъёмом, чтобы показать славным «вождям» свой энтузиазм. Витя гнал тачку, загляделся на начальство и… свалился с обрыва. Благо, всё обошлось, вытащили и тачку, и, что менее существенно, паренька. Наступала осень, время работы заканчивалось. Возвратились на остров, и тут-то выяснилось, что мальчишке нет ещё шестнадцати.
-- Ты как посмел нас обмануть? – взъярился начальник стройки. – Ты же ещё без паспорта!
Что до спешки, постоянных авралов, из-за которых люди работали, не успев даже оформиться, то здесь всё в порядке вещей. Не возбраняется.
При выплате зарплаты мальчик увидел, что получил копейки, в отличие от товарищей
по труду. Спросил, почему так получилось. Начальник отправил подальше. Ещё бы,
ведь Пределин вне закона. Что хочу, то и верчу.
Виктор обратился в профсоюз, рассчитывая на его помощь. Зря. Вызвали начальника
стройки, поговорили с ним по душам и тот, вызвав в свою очередь к себе Пределина,
передал ему запечатанный конверт на имя начальника местного НКВД. Мальчику бы
задуматься, что в конверте, вскрыть его, но природная честность не позволила. А
может быть, не столько честность, сколько боязнь перед «компетентными органами».
В НКВД начальник поговорил с Виктором "по душам", пригрозил, что если не уедет отсюда, ждут его большие неприятности. Испугался парнишка и, не добившись справедливости, ушёл. Вот вам и закон, о котором так любили распространяться руководители партии и правительства в те годы. Оставить человека, надрывавшегося полгода, без зарплаты.
Затем работал почтальоном. Кстати, попасть на почту было очень трудно: знания были нужны, честность. Что говорить, профессия эта пользовалась авторитетом, не то, что сейчас, когда оставшиеся почтовые работники не успевают справляться со своими обязанностями.
Вместе с семьёй переехал в Сибирь. Работал секретарём в земельном отделе, потом попал … в пожарные. Это уже в Барнауле.
Как-то проходил по улице и увидел объявление о наборе на курсы помощников машинистов. С 1935 года учился в Томске, откуда по распределению попал в Ачинск-2.
-- Сначала жили в общежитии, – вспоминает Виктор Федотович. – Кстати, вместе с Иваном Медведевым, тем самым, которому на процессе Багно дали три года. В общежитии настоящий «коммунизм»: придёшь, бывало, с работы, а вещей твоих нет. Кто-то взял, оставив взамен телогрейку. Сняли квартиру… В январе 1937 года стоял страшный мороз, градусов под пятьдесят, а то и больше. Всё в сплошном тумане. Багно в то время был дежурным по станции, а мы – «деповщина», но человек он был спокойный, интересный малый.
Хочу напомнить, что Александр Иванович Багно был примерно одного возраста с Пределиным. Совсем мальчишка ещё. В основном с коллизией происшедшего читатели «Красноярского железнодорожника» знакомы, а кто не помнит, советуем обратиться к номерам 1 и 2 за этот год, где опубликована стенограмма процесса над «диверсантом» Багно. Стенограмма та, конечно, подчищена и приглажена, выброшено из неё то, что не должно дойти до читателей. Виктор Федотович на сам процесс не попал, поспел только к вынесению приговора, да к заключительным аккордам трагедии.
Может быть, поэтому задаёт он сегодня такой вопрос: «Что же они сделали с Багно, что он себя оговаривал? Подтверждал все домыслы Военного трибунала?» Подобным вопросом задаётся не только Пределин. В то время в Москве проходил более крупный процесс по делу Пятакова, Радека, Сокольникова и других. Почему они оговаривали себя? Почему клеветали Каменев, Зиновьев и другие? Нет достоверного ответа, да, наверное, и не будет, по крайней мере до тех пор, пока окончательно не откроются двери архивов. Если уж политические деятели такого ранга наговаривали на себя бог знает что, то что говорить о простом рабочем, которого просто могли запутать, а то и просто пообещать сохранить жизнь во имя интересов будущего, как пообещали Каменеву и Зиновьеву. Никто об этом ничего уже не узнает…
-- Паровоз «ФП» – Фёкла Павловна, как мы его называли, или «истребитель угля и воды», стоял под набором угля, который загружали тогда вручную банками. «Не задерживай паровоз!» – приказывает дежурный по депо. Афанасьев отправился к нему, чтобы взять маршрут…
«Машинист поездного паровоза… Долотов, не доезжая 200 метров до семафора, заметил, что семафор закрыт, и всё же проехал его со скоростью 15 километров», – так в стенограмме процесса.
-- Такое впечатление, – рассказывает Виктор Федотович, – что в Министерстве путей сообщения засели враги. Вышли только что новые Правила технической эксплуатации, в которых был один пункт: разноцветный сигнал светофора менялся на белый с чёрным крестиком внутри. Проезд запрещён – появляется крестик. Скажите, что можно увидеть в пятидесятиградусный мороз, когда в полуметре за окном паровоза ничего не видно. Был бы красный сигнал, Долотов бы остановился. Кстати, вместе с машинистом Долотовым ехал машинист-инструктор Домников, который не только не был осужден, но даже и по делу не проходил. Вот это удивляет. Почему? Может быть, потому, что он был партийный?..
Может быть, и поэтому, но скорее всего он просто не вписывался в «картину преступления», как не вписывались в неё свидетели Стрельникова и Кухаренко. Вспомним, кто сидел на скамье подсудимых? Багно, родившийся в «кулацкой семье», Афанасьев, служивший во время гражданской войны у Колчака (забыли, правда, вспомнить, что давным-давно вышла амнистия служившим у белых, не сказали о том, что у Афанасьева четверо детей, и оставили их без кормильца. Закон есть закон!), «торговец опиумом» Долотов, «дезорганизатор производства» Медведев. Мало того, Багно «пролез» в комсомол, а Афанасьев и Долотов были кандидатами партии. «И это не случайно!» – патетически восклицает прокурор дороги товарищ Сапожников. Конечно, не случайно. Игра в «крестики-нолики» разрабатывалась на самом верху, а исполнителям оставалось лишь соблюдать её правила. «Ноликов» у нас было много, а вот кого в какой крестик посадить, это уж надо было решать.
-- Виктор Федотович, правда ли, что поначалу Багно дали три года?
-- Какие три года!
-- Есть такие данные…
Ситуация вырисовывается. Человек получает наказание – три года, но появляется необходимость провести показательный процесс, и Военный трибунал, как коршун на дичь, бросается на провинившегося. Видимо, небезызвестная «тройка» пожалела, но от серьёзного наказания Багно уйти не удалось… Естественно, что о такой смене наказания никто из жителей Ачинска не знал. Даже о том, что расстрел заменили десятью годами лагерей, ходили лишь слухи. Позднее не обошла судьба самого Пределина…
-- Прокуратура чувствовала себя хозяином на дороге, – говорит Виктор Федотович.
Действительно, план по «посадкам» соблюдался тщательнейшим образом, спуску не давали. Как-то «порвал» Пределин поезд и «потерял» четыре вагона. Помощник военного прокурора и разговаривать не стал: «Ты почему поехал на неисправном паровозе?» Оперативных совещаний тогда не было. Чуть что – дело передавалось в трибунал. Хорошо, вмешался начальник дороги: «Снять его и пусть работает помощником!» Но потом случилась вторая провинность, в которой и вины-то самого Пределина не было. Тут и вспомнили разрыв. Дали полтора года. Посадили не сразу, работал комендантом депо. Вспомнили-таки и – в Решоты. В лагерь. Было это в конце сорокового. Работал на штабелёвке, строил ледяную дорогу для вывоза леса. Потом повезло (такое везение случается редко и мало кому удавалось устроиться «придурком» – должностей мало, а «ноликов» полно), кто-то пожалел девятнадцатилетнего паренька, и стал он продкаптёром. Кто читал лагерную прозу Шаламова и Солженицына, знает, что это за должность. «Заведовал Пределин лагерным продовольствием, а рядом с ним вещкаптёром был бывший замминистра вооружённых сил по снабжению (может, и иначе эта должность именовалась, не в этом дело) Виктор Иванович Кузнецов, мужчина здоровый (в смысле объёмов) и… молчаливый. Ничего не рассказывал о себе, лишь усмехался. Уж он-то понимал, что происходит наверху, и нечего было распространяться перед мальчишкой с «детским» сроком. Догадается – его несчастье.
По Указу Президиума Верховного Совета СССР многих лагерников «освободили» и отправили на фронт. Пределин попал на Калининский. Был ранен. После госпиталя попал в только сформированную 25 Гвардейскую дивизию, в автоматную роту. Опять был ранен. Тут его застало постановление Кагановича – вернуть с фронта специалистов. В Ужуре, куда Пределин вернулся с фронта, формировалась колонна особого резерва. Вот в ней и продолжил воевать Виктор Федотович. До самого конца. До августа 45-го, когда завершилась война с Японией. В сорок втором вступал в партию, но припомнили неснятую судимость – не приняли. Так и не вступил. До 1972 года, до выхода на пенсию, проработал Виктор Федотович в Ужуре. Потом переехал к дочери в Красноярск…
Разное пришлось пережить. И с уполномоченными НКВД не раз приходилось встречаться. Подбивали дать показания против коллеги по работе. Не получилось. Взяли справку о неразглашении. И только сейчас мы узнаём о том давнем факте.
Были забавные моменты, заканчивавшиеся трагически. Коллега Пределина по работе Василий Шулянов, услышав по радио о снятии очередного «врага народа», вбежал в «брехаловку» и, ткнув пальцем в портрет бывшего «вождя», крикнул: «Снимите этого «врага народа»!» «Да ты что! Это же не он! Это другой!» Ошибся человек. А как тут не ошибиться, когда каждый день кого-то снимают? Но слухи об этом уже поползли. Дали Шулянову три года… за ошибку.
-- Говорят, что видели Багно поседевшего очень, году в семидесятом…
-- Нет, Виктор Федотович, он умер летом 56-го… Вы не знаете, вышли другие «действующие лица» той истории из лагеря?
-- Не знаю, наверное, досидели до конца…
А вот до какого конца, это известно только им, потому что очень часто три года превращались в пятнадцать, а то и в восемнадцать бесконечных лет…
История «диверсанта Багно» ещё не закончена, потому что Александр Иванович так и не был реабилитирован. Вероятно, найдутся новые очевидцы тех событий?
С. Павленко.
Красноярский железнодорожник, № 22, 2-8.06.1990.