Продолжаем серию публикаций, посвященных 160-летию золотой промышленности края.
К числу бесчисленных «золотых» трагедий, которые знает мир, относится и террор на енисейских приисках.
Террор пагубно отразился на жизни енисейских золотодобытчиков, оказался зловещим повторением прошлого, остался вне поля зрения историков, писателей, журналистов. Но горькую правду эту люди должны знать.
ОТПОЛЫХАЛА РЕВОЛЮЦИЯ, отгремела опустошительная, кровопролитная гражданская война, и Енисейскую губернию захлестнул мощный социально- экономический кризис, который развивался стремительно. Уже за первые четыре месяца после начала революции Енисейская губерния израсходовала на нужды государственного переустройства три с половиной миллиарда рублей, перестало работать 998 заводов и фабрик. За развитием кризиса последовали трагические события, связанные с захватом золота в борьбе за государственное переустройство.
Известно, что 18 июня 1918 года члены первого Красноярского исполкома Совета эвакуировались на пароходах в низовья Енисея в связи с наступлением белогвардейцев на город. Но мало кому известно, что, отступая, они взяли в банке 35 пудов золота и 32 миллиона 600 тысяч деньгами. Именно золото послужило в первую очередь причиной свершившейся трагедии. Догоняя большевистскую флотилию, белогвардейцы стремились прежде всего завладеть валютой. Её захват толкнул преследователей на зверское убийство представителей Советской власти. Это был первый террористический кровавый акт изъятия енисейского золота.
Не успели в Енисейской губернии забыть об этом случае «золотого» террора, как вспыхнули другие — началось изъятие из церквей драгоценностей, которые надо было направить якобы для оказания помощи голодающим. Ликвидационные комиссии и отряды постарались на славу и быстро выполнили декрет Совнаркома об экспроприации валютных резервов.
Варварски громили и грабили церкви в Красноярске и Енисейске, Канске и
Минусинске, Зеледеево и Ачинске. За противодействие при изъятии ценностей
представителей церкви арестовывали, судили и отправляли в концлагеря, которые
уже были к этому времени. За 7 месяцев 1922 года из церквей Енисейской губернии
было изъято 75 пудов серебра, 1 фунт золота, 560 бриллиантов. Драгоценности,
изъятые из церквей, к голодающим не были направлены, а осели на долгие годы в
спецхранах. Голод нарастал, люди были обмануты. Денег в банке не было, убытки
Красноярска от разрухи были очень велики. По городу прокатилась волна народного
гнева, возросла преступность. Стали процветать расстрелы.
А когда к изъятию ценностей подключили чекистов, акты беззаконий участились.
Очевидцы тех лет свидетельствуют, что они творили произвол, врывались в квартиры
и «экспроприировали» личные золотые и серебряные предметы. Кто отказывался их
отдавать, подлежал расстрелу. Возмущение народа не прошло бесследно. В 1923 году
за перегибы из губернского карающего органа было выдворено 160 сотрудников.
КРОВАВАЯ РЕКВИЗИЦИЯ церковных и личных предметов из драгоценных металлов — тот зловещий опыт, который потом получит свое трагическое развитие. Разруха сильно ударила по енисейской золотой промышленности. Плавучие золотые фабрики-драги и шахты рудников оказались затопленными или сожженными. Число рабочих на приисках сократилось в 20 раз, а добыча золота в 1921 году по сравнению с 1915-м — самым прибыльным — упала в 55 раз. Люди жившие в «золотой» тайге, остались без пищевого довольствия — были нарушены торговые связи с городами губернии. На приисках отсутствовали административные и производственные органы управления, «золотой» пролетариат оказался неподготовленным к государственному переустройству. Словом, для приисков это было время разброда и шатаний. Вот при таком состоянии началась национализация золотой промышленности.
Она началась с большим опозданием— через шесть месяцев после того, как в январе 1920 года Красноярск был освобожден от белогвардейцев. С опозданием, 31 октября 1921 года, был принят и декрет Совнаркома «О золотой и платиновой промышленности» которым предуматривались не только национализация валютной промышленности, но и, прежде всего, ее восстановление. Да и обстановка на местах подсказывала, что надо как можно скорее приступить к добыче золота.
Национализация проходила с большими перегибами, не дала ощутимых результатов. Не было даже проведено инвентарной описи развалившегося за период гражданской войны приискового и рудничного хозяйства. Перед 1917 годом оно оценивалось в несколько сот миллионов рублей. С 1920 по 1924 год на него была оформлена опись всего лишь на семнадцать тысяч рублей.
Добыча золота после национализации была настолько мизерной, что рабочие не получали даже заработной платы. Трест «Енисейзолото» задолжал Наркомфину 30 миллионов рублей.
Положение енисейской золотой промышленности усугубилось еще тем, что после национализации «Енисейзолото» оказалось неспособным быстро восстановить развалившееся приисковое хозяйство и начать добычу драгоценного металла. Хотя в 1922 году Наркомфин для этого выделил «Енисейзолоту» аванс — 1 миллиард рублей.
Новые руководители «Енисейзолота» в основном не очень заботились о ликвидации разрухи в приисковом хозяйстве. Управляющий «Енисейзолотом» Глинский, например, взял в аренду у купца Нашивочникова для своего служебного кабинета и личной квартиры два больших особняка, дорогие предметы и вещи на сумму в миллионы рублей за счет «Енисейзолота».Возникло противоречие между рожденным в ходе национализации золотой промышленности барским командно- бюрократическим аппаратом и приисковыми рабочими.
Рабочие, узнав о злоупотреблениях руководителей, стали проявлять недоверие к «Енисейзолоту». Руководство же рапортовало о том, что уже вовсю работают золотые рудники и дражные прииски. На самом же деле с 1920 по 1923 год из 27 развалившихся в период гражданской войны драг работала только одна — Николаевская, на речке Пенченге в южной тайге. Губерния потеряла за эти годы 60 пудов чистого золота на сумму 12 миллионов рублей. Расплачиваться за все пришлось «золотому» пролетариату. Национализация приисков, породившая административно - силовые методы хозяйствования, положила начало неограниченной власти над рабочими и служащими. Все это создало питательную почву для проведения гнусных чисток, репрессивных акций над людьми. Золотую промышленность стали засекречивать. Инициаторами всех репрессий в енисейской золотой промышленности после её национализации с молчаливого согласия «Енисейзолота» были ОГПУ — НКВД — МВД.
ТОЛЧКОМ К РЕПРЕССИЯМ послужили вышедшие 6 февраля 1924 года постановление Совнаркома и 23 мая 1924 года секретный циркуляр НКВД № 217 о надзоре за золотопромышленными районами. Этими документами была учреждена ведомственная, так называемая «приисковая» милиция, под формальной вывеской которой Енгуботдел ОГПУ вместе с «Енисейзолотом» осуществлял на приисках террор. Сразу произошло сращение Енгуботдела ОГПУ, а позднее У НКВД—УМВД и «Енисейзолота», просуществовавшее до 1950-х годов. Этот тандем вел за рабочими и служащими постоянный секретный надзор, а при случае — применял насилие.
В 1923 году на приисках Центрального Удерея сложилось тяжелейшее положение. Свирепствовали голод и тиф, смерть косила людей сотнями, рабочим не выдавали зарплату, добыча золота резко сокращалась. Об этом смельчаки сообщили через газеты. За вынесенный из «золотой» избы сор последовала расправа. 21 ноября 1924 года за подписью управляющего трестом «Енисейзолото Сергеева в Енгуботдел ОГПУ был отправлен документ N° 905, особый список на 34 человека — рабочих и служащих удерейских приисков с целью чистки соваппарата, а по существу — прошение о репрессиях. Это было началом открытого террора по отношению к золотодобытчикам.
«Технология» подготовки особых списков на людей, работавших в золотопромышленных районах, проводилась исключительно под нажимом Енгуботдела ОГПУ и по приказу управляющего трестом «Енисейзолото». Приказы поступали на имя директоров приисковых управлений. Люди жили в состоянии постоянного страха, это отрицательно сказывалось на формировании приисковых партийных ор-анизаций. Они росли медленно, рабочие часто выходили из рядов партии, в выборах в местные Советы половина рабочих отказывалась принимать участие. В самых крупных золотопромышленных районах северной и южной тайги началось разложение в среде «золотого» пролетариата. Вовсю процветали пьянство, прогулы, приисковое имущество растаскивалось, назревали массовые волнения. Однако функционеры от золота никак не хотели понять, что именно безудержная административно - силовая власть и является причиной назревающей массовой. вспышки. Но отказаться от карательных мер они не желали. «Красноярский рабочий» 28 марта 1930 года сообщил, что на Северо-Енисейских приисках готовится мощная чистка рабочих и служащих.
Годом жуткого перелома стал 1929-й. В стране начинаются индустриализация и коллективизация. Попытки выйти из социально-экономического кризиса сочетаются с началом массового террора. В золотопромышленных районах открывается строительство 15 новых паровых драг. Но строить драгу и добывать валютный металл было некому.
В 1929 году перед «Союззолотом» была поставлена задача — увеличить добычу золота наполовину. Для ее выполнения валютное ведомство запрашивает в правительстве 58 тысяч человек, необходимых для работы на приисках и рудниках страны. Поставку рабочей силы берет на себя ОГПУ. Оно репрессирует «чуждых элементов» и рассылает их по золотопромышленным районам. «Енисейзолото» тоже составляет разнарядку на потребное количество рабочих, и Енгуботдел ОГПУ помогает ему в этом. В 1931 году; например, в Удерейский золотопромышленный район было спецдепортировано и центральной России и Карелии, с берегов Волги и Забайкалья около 5 тысяч человек. В 1936 году на Манские прииски пригнали 386 человек, на Бирюсинские — депортировали 3.908. С 1931 по 1936 год на енисейские прииски и рудники было принудительно доставлено более 17 тысяч человек. В эти годы на приисках появились первые зоны— лагеря заключенных.
Увы, это было повторением прошлого. Еще в первые годы «золотой» лихорадки со всей России на енисейские прииски гнали каторжан. Так насильственно, опираясь на опыт прошлого, строился «золотой» социализм в глухой тайге.
В 1930 году для выполнения правительственного задания по увеличению добычи золота создается Сибулон — Сибирское управление лагерей особого назначения. Его заключенные направлялись только на золотые прииски и рудники. Люди, живущие и поныне на Удерейских приисках, сохранили память о том периоде 30-х годов, когда заключенные из Сибулона перестраивали дорогу от Мотыгина до прииска Кировска, где была пущена первая электрическая дорога в Сибири. В 1934 году на дороге работало 696 колонистов. 605 колонистов строило дорогу на приисках в северной тайге. Но принудительные меры эффективных результатов не давали. План добычи золота выполнялся всего наполовину.
Лишенные гражданских и избирательных прав, все депортированные были под строгим контролем спецкомендатур приискового НКВД, который, существуя на отчисления от «Енисейзолота», к 1937 году увеличился в 8 разК этому времени начинают процветать так называемые допросы «врагов народа». Репрессировали прежде всего тех, кто занимал на своих рабочих местах принципиальную позицию, отстаивал свои убеждения. Бы¬ли арестованы на приисках: Елизаветинском — врач А. Алкс. Центральном — служащий управления А. Н. Петровский в Питгородке — учителя Соколов и Тюлюпа, Северо-Енисейске — заведующий рай банком А. И. Жибарев. Обратно они не вернулись.
В 1937—1938 годах кровавая трагедия постигла комбинат «Минусазолото». По сведениям, представленным Красноярским УКГБ, были репрессированы Б. Е. Алдаданов — директор комбината, награждённый орденом Ленина, В. Н. Соколов — главный инженер, Г. Т. Станчак — главный механик, И. Н. Соколов — заведующий монтажной мастерской. Все четверо были расстреляны. В 1956 году их реабилитировали.
ВОЙНА УСИЛИЛА ТЕРРОР. Он стал экономически выгоден. Потенциал лагерей давал половину дохода в енисейской золотой промышленности. Но к середине войны из-за большой нехватки рабочих она стала задыхаться. В самом крупном Удерейском районе в 1943 году план золотодобычи был выполнен чуть больше чем наполовину. Драги простаивали и работали в сезоне не больше 50 — 70 дней. Для сравнения: в 1916 году они работали 160 — 190 дней.
К этому времени в Красноярском крае на южных и северных приисках добывали золото 23 драги. Каждая за сутки сжигала полсотни кубометров древесины. Чтобы весь дражный флот бесперебойно обеспечивался топливом, надо было иметь ежесуточный пятикратный запас древесины — более пяти с половиной тысяч кубометров. А для этого требовалось не менее одной тысячи рабочих. Выход из тяжелого положения придумал НКВД. По заданию Берии на дражных приисках спешно, один за другим, открывались лагеря. Они были в южной и северной золотоносной тайге, держались в секрете. Как и когда завозили заключенных, никто не знал и не видел.
Лагеря сооружались далеко от приисковых поселков, в глухой тайге, на скорую руку. Зимой лютая стужа и глубокие снега, летом проливные дожди и беспощадный гнус уносили людей в могилу. Заключенные содержались под сильной вооруженной охраной. Сегодня, когда с лагерей снят покров секретности, можно назвать их местонахождение.
На речке Уромок — притоке Удерея— в глухом таежном распадке находился лагерь, а в нем — сотня заключенных. Они заготавливали древесину для драг № 3 и № 6 Центрального и Сократовского приисков. В послевоенный период заключенные бесследно исчезли.
В 20 километрах от этого лагеря, в таежной глухомани, на золотой речке Мамон, где в начале XIX века на приисковой каторге гнуло спину 2.536 ссыльнокаторжан, также находился секретный, но женский лагерь. Чем занимались там женщины — неизвестно. Приисковые рабочие свидетельствуют, что лагерь был создан для проверки влияния на организм человека урана, который, как предполагается, содержится по соседству в крутых сопках. Женский лагерь исчез бесследно.
В канун 1950 года на прииски хлынула очередная волна немилости МВД. Туда опять большими партиями ссылают «врагов народа» — рабочих, деятелей науки и культуры, военных, выполняя Сталина отданный ещё в конце войны, о формировании 100 лагерей на 1 миллион человек. Пришло время реабилитировать всех енисейских золотодобытчиков, пострадавших в годы сталинского террора.
Л. КИСЕЛЕВ,
заведующий кафедрой Красноярского инженерно-строительного института
Красноярский рабочий 07.07.1990