ЧИТАТЕЛИ — ГАЗЕТА — ЧИТАТЕЛИ
От первого лица рискнул высказать свои мысли журналист, прочитав почту и выбрав из неё письма некоторых ветеранов.
Ежедневно в нашу газету приходят десятки писем от ветеранов, Оки рассказывают о своих непростых судьбах, размышляют о прошлом и будущем. И нам кажется, что подсознательно все эти обращения имеют своего адресата, даже если о нем нигде и не упоминается.
Наши, деды или отцы вольно или невольно обращаются со своими мучительными порой раздумьями к молодежи. А что она сама при этом думает по этому поводу? Трудно сказать. Тем более, что яйца курицу не учат. Но, с Другой стороны, опыт прошлых поколений весьма своеобразно порой преломляется в сознании их потомков. И над этим стоит, кажется, задуматься.
Так родилась идея этого необычного обзора писем. Над почтой читателей ветеранов размышляет один из молодых корреспондентов «Красноярского рабочего» Юрий Чигишев. Скорее всего, что с ним можно и поспорить, но он старался сказать все, как думает. От первого лица.
ВОТ, НАПРИМЕР, вы, да-да, именно вы, не нужно оглядываться. Кто вы, что у вас на душе? Как живете. Человек? Хочу спросить: вы народ или нет? Может быть, тогда поколение? Группа, толпа, масса?
Сейчас вы читаете газету, и вы один. А через пять минут вы будете сидеть на собрании и говорить: «Мы, рабочие (инженеры, коммунисты, советский народ), гневно осуждаем (горячо одобряем)». Видите, вы уже народ. Когда нужно. Когда выгоднее. Если скажете «я» — не поймут. «Кто ты такой?» (Если, конечно, ваше «я» не пишется с большой, очень большой буквы). Может быть, это из-за любви ко всему гигантскому? И если выражать мнение — так уж миллионов. Непременно, при этом наплевав на тот пустячок, что миллионы — это миллионы лич-нос-тей. И каждая из этих личностей имеет свое, личное мнение.
Подумайте, разве прилично обзывать миллионы личностей словом «поколение»? Они ведь разные, люди. И сейчас те, кто составлял понятие «весь советский народ» в то время, когда Сталин был вождем всех времен и народов, вдруг узнают, что опять же весь советский народ называет его палачом всех времен и народов. И каждый переживает это по-своему. Хотя привычка говорить «мы», расписываться за всех людей своего времени осталась.
Почему мы обратились именно к тем. кому за шестьдесят? Просто редакционная почта предоставила письма людей, которые строили коммунизм при Сталине, Хрущеве, Брежневе, а теперь вдруг оказались как бы не у дел. И вроде строили не туда. Как же так?
Г. Баев, зам. председателя Шушенского совета ветеранов, предлагает диалог:
«Нам надо понимать друг друга, брать положительное. Заявления же молодых «нам не нужны ветераны, сами разберемся». подобны тому, что растущее дерево отказывается от корней, его создавших.
Я понимаю/ почему это произошло. Старшие в беседах с молодежью пользуются отжившими штампами, в которых тоска о прошлом заслоняет разум. Но и это надо понять, найти в диалогах общее. Без знания прошлого нельзя строить, настоящее, видеть будущее».
Есть в письме попытка анализа «вины» своего поколения — настоящей и мнимой. Настоящая вина, по его словам, в том, что не сумели воспитать молодое поколение в духе уважения, создали потребителей, живущих на проценты с их (ветеранов) труда. А «вина» — это создание базы материальной и духовной, которая и позволила сделать перестройку. Кроме того, это сохранение подлинных ленинцев. И главное — независимость Родины.
Все правильно. Почти. Дело в том, что автор письма говорит «мы». То есть все, родившиеся в 20-е годы. Но вот еще письма. Одно посвящено 110-летию со дня рождения Сталина И. В. А другие — рассказы о сталинских лагерях.
Ветеран Абрамов из г. Бородина:
«...В ту пору вели нас, товарищ, верный ленинско-сталинский компас,
проверенный в бурях 1905 года, да молодая отвага рабочего класса, да еще вера
народная в орлиную зоркость глаза, в непреклонную твердость капитанской руки!..
...Малодушных и ослабевших немедля смывало волной. Иные сговаривались в трюме предаться на милость волны, чтоб занесло на тихий островок, к укромному шалашику с подачей пива и ширпотреба. Они хватались за руль, подымали и воровской нож во мраке такой непогоды,— народ нещадно спихивал их за борт, как пчелы трутней!..»
Однако те, кого народ спихивал за борт, вспоминают немного другое.
Г И. Любимов, Мариинск:
«„Мне. исполнилось 17, а я уже два сезона отработал на комбайне... Весной принял бригаду трактористов, моя бригада была в посевную на первом месте.
...На следствии мне сказали: ты скрывался по чужим документам. Подписывай.
...Потом другой следователь: ты кулацкий сын, подпиши.
,.:Появился еще один человек, начали меня бить. На следующий день вызвал меня третий следователь, Александров, он у нас был участковым. Он сказал, что я трактор поломал.
.. .Тюрьма была полна, мы три дня находились в ограде.
Из_лазарета каждую ночь по 40—56 человек валили в общую яму. Как наполнится— зарывали».
Письмо на 19 страницах ученичёской тетради. Опубликовать его полностью просто нет возможности. Так же, как и письмо к 110-летию со дня рождения Сталина. Но что здесь характерно — бывший заключенный рассказывает о себе. Не весь советский народ сидел в тюрьмах, не «мы». Он, Любимов. Григорий Иванович. Чувствуете разницу? Мне кажется, когда человек говорит от первого лица, это гораздо искреннее. Остальные 200 миллионов пусть говорят сами за себя.
Но тем не менее можно найти что-то общее в таких разных людях, хотя и рожденных одним временем. Строили-строили, наконец построили. А где спасибо? За что страдали? Кто виноват? Страдают ветераны и сейчас, а что больше всего облегчает страдание? Поиск виновного. И виновного ищут. Каждый, по-своему, но опять же все вместе. Потому что говорят от имени поколения или социальной группы. Наиболее основательные изыскания провел опять-таки Н. 3. Абрамов. Второе его письмо, посвященное на сей раз «Мемориалу», написано не в столь поэтическом стиле, как ода вождю. Совершенно не в столь.
«...Появилось общество и счет «Мемориала» жертвам репрессий полувековой давности. Ищем-рыщем вместе с КГБ, где захоронение жертв было, а заброшенные вокруг могилы деревень, наших близких предков не видим. Культура — понятие емкое. Это не только театр, музей, картинная галерея. Это в первую очередь культура для семьи с комнатами - для каждого ее члена, столовая, больница с двухкоечными палатами, магазины без очередей, отличная баня и так далее. (Здесь уместно вспомнить первое письмо: «Иные сговаривались в трюме предаться на милость волны, чтоб занесло на тихий островок, к укромному шалашику с подачей пива и ширпотреба». И дальше: «...народ нещадно спихивал их за борт»). Так для кого строить Мемориал? В Москве больше сотни литературных музеев, а за последние двадцать лет открыта только одна баня.
...Почему эти музеи богаче любой больницы?
..Хоть половину средств отдать для оборудования госпиталей ветеранов, думаю, ошибка будет небольшая. А будущее поколение нас простит.
Товарищи художники! Проявите культуру. Отдайте детям, старикам, трудящимся ваши зимние и летние резиденции. Встаньте в строй трудового народа. А если это повлияет на качество вашей работы, то народное творчество, художественная самодеятельность готовы оказать вам помощь без отрыва от производства. Гарантирую — хуже не будет...»
Опять от имени всех ветеранов, всех трудящихся. Не говоря о некоторых противоречиях между двумя письмами товарища Абрамова, - можно усомниться и в том, что все согласятся переоборудовать Эрмитаж под баню. Хотя не мне судить. Конечно, у товарища Абрамова найдутся сторонники. Они видят справедливость в том, чтобы все забыть. Потомки простят.
Правда, насчет потомков — гадательно. Потомки-то — это мы. Не хочу прощать.
Есть и другие. Инвалид войны Ф. Д. Колесников интересуется, каков вклад работников правоохранительных органов и психиатров на мемориалы жертвам репрессий. «В прошлые годы все репрессии проводились органами прокуратуры, НКВД, иногда при содействии врачей-психиатров».
Тем, кто нашел виновного, уже легче. Но вот как быть нашей читательнице 3. К. Кривоборец из Абакана? Раскулачили, дом отобрали, лошадей. Как обычно. Потом реабилитировали. Квартиру дали в 1974 году. «Кто вернет хотя бы дом?» — спрашивает читательница. Это, конечно, несправедливо. Дом-то у нее отобрали. Однако и в этом письме не обошлось без «современной молодежи».
«Тогда (это когда отобрали дом и лошадей, а хозяев отправили в ссылку. — Ю. Ч.) люди не просили у государства никакой помощи, как сейчас. Работали сами для себя, и не было воровства и хулиганства, а теперь что вытворяют? Подавай им колбасы (!) да машины. а работать должен кто-то другой. Распоясались совсем, не боятся ни суда, ни милиции. А все от гуманности судей. Сейчас чего же не жить, чего бастуют? Хлебушка хватает, да и продукты есть. Живи, трудись, учись — все можно. Больница бесплатная. Чего еще нужно». Отвечаю. Некоторым нужен дом, и неплохо бы коней вернуть. Другие хотят швейную машину и те же самые колбасы. Причем не современная молодежь хочет, которая только и умеет, что жить на проценты.
Когда касается чего-то конкретного, люди смело произносят «я». В смысле «мне». Особенно если это — о собственности. В других же случаях предпочитают обезличенное «мы».
Примем эту игру, тем более что другой-то и не научены. Человек не имеет права «не знать, что он делает». Можно не знать, что делаем «мы».
Четко просматривается позиция — вот мы вам сделали, как смогли, общество. А теперь мы на пенсии и ни за что не отвечаем. И все беды — на вашей совести. Поджечь дом, потом отойти в сторону и говорить: «Ну ничего не могут. Я спичку, которой дом поджег, моментом потушил». Не надо так. Зачем? Сами же призываете к диалогу, несмотря на то, что «они» (современная молодежь) только и годятся на то, чтобы потреблять. Замечу, кстати, что не было ни одного письма, где бы молодые люди обвиняли в чем-то ветеранов. Да это" и глупо. Как можно миллионы людей причесывать под одну гребенку?
Плохо у нас с личностями. Мало их. Может, от ,этого и все беды наши. Не конфликт отцов и детей. Пустота души требует заполнения. Вот и все.
Ю. ЧИГИШЕВ.
Красноярский рабочий 23.07.1990