История без вырванных сраниц
Творения сибирских зодчих - храмы, их вид — это отражение души нашей, жизни нашей духовной. И если сейчас предпринимаются попытки возрождения руин, то это значит, что стремятся к возрождению наши души... Недавно православной церкви возвращен Енисейский Свято-Спасский монастырь. Первая же публикация об этом вызвала живой отклик. На счет № 70101 Агропромбанка города Енисейска поступили первые пожертвования из разных уголков края с пометкой: «На восстановление Спасского монастыря». Но как же случилось, что святыни нашей коснулась такая разруха?
В СОСТАВЛЕННОМ в 1921 году отчете Енисейского губернского ликвидационного отделения «О проведении в жизнь декрета. Совнаркома об отделении церкви от государства и школы от церкви» есть нарекания в адрес Енисейского уездного ликвидационного отделения, от которого «до сего времени сведений, что сделано в действительности, не получено». Давайте такой «отчет» попробуем составить на основании архивных материалов, свидетельств очевидцев.
К 1917 году в Енисейске, кроме двух монастырей — мужского Спасского и женского Иверского. — действовало еще шесть приходов: Преображенский, Воскресенский, Христорождественский. Успенский, Троицкий, Богоявленский, которые насчитывали одиннадцать прекраснейших храмов. После установления Советской власти в городе сразу же закрываются монастыри. Чтобы сохранить имущество и строения, «по предложению и указанию уземотдела» монахами Спасского монастыря создается Спасская... сельскохозяйственная артель, монахинями Иверского монастыря — Иверская.
В уставе Иверской артели во всех 73 параграфах, кроме первого, где сказано. что она «учреждается в целях совместного содействия материальному и духовному благосостоянию своих членов», речь идет исключительно об административно-хозяйственной ее структуре. Занятие: сельхозработы. вышивание. вязание, прядение. Но двадцать третий год стал для нее. как и для Спасской артели, последним. Оказалось, сорок пять женщин, которые обрабатывали три десятины земли, имели семь лошадей, шесть голов рогатого скота, трех ягнят, двадцать кур, представляли собой «оплот реакционного течения общественной мысли» и как таковые находились «в прямом соответствии с общим направлением совполитики». С артелями, которые хоть как-то поддерживали строения бывшего Иверского и Спасского монастырей, было покончено.
В Енисейске оставалось еще множество храмов. Что произошло с ними, если сейчас более или менее пристойный вид имеет лишь единственная ныне действующая Успенская церковь?
В 1921 — 1922 годах в республике — голод. Церковь вновь, как и века назад, помогает, отдавая даже священные сосуды для спасения гибнущих. В этом можно убедиться по спискам того, что было пожертвовано приходами. Однако в 1922 году вместо «пожертвованного» появляется «ликвидированное». 23 февраля выходит декрет об изъятии церковных ценностей «на помощь голодающим». Говорится, что «противящиеся будут быстро и сурово наказаны».
Спешным образом в Енисейске создается комиссия по изъятию. У священников брались сведения о том минимуме церковной утвари, без которой служба не могла совершаться, остальное, что мало-мальски блестело, изымалось. Под актами в большинстве случаев стояло две подписи: «вр. и. об. кассира» и «представителя помгола»; «контролер» — прочерк, «эксперт-ювелир» — прочерк, «представитель Рабкрина» — прочерк. Справедливости ради надо отметить, что все же экспертная оценка производилась, и малоценные вещи вернуть пытались. Пытались, потому что даже ценное не могли сохранить, что уж говорить о «малоценном». Заведующий Енисейским Губрабкрином сообщал 29 января 1923 года: «...1) не оказалось общей описи отправленных ценностей, вместо коей приложены описи подкомиссии по изъятию ценностей, составленные в таком виде, при коем совершенно исключается возможность установить, что именно было отправлено Енисейским уездным финотделом. 2) нет сведений об общем хотя бы весе всех отправленных уфинотделом ценностей и 3) упаковка их оказалась настолько небрежна, что при переносе ящиков с одного места на другое из них сыпались серебряные монеты и т. п...».
Но, несмотря на «потери», серебряные изделия (многие из них уникальные по своему художественному значению) составили шестнадцать ящиков общим весом свыше 22 пудов. В большинстве своем они были пущены на переплавку, частично — отосланы в госхран. Отправка последних ценностей датируется в документах 26-м годом.
Все же в храмах продолжают совершаться службы. В апреле 1923 года проводится регистрация религиозных общин и уже официально передаются им культовые сооружения. Проследим, как это все происходило.
28 апреля составляется договор о предоставлении верующим Иверской церкви. По пункту 15 общине указывалось за полмесяца (?) произвести ремонт церкви, огородить ее плотным забором высотой 4,5 аршина с западной и северной сторон, 13 мая председатель ликвидационной комиссии Раменский «обнаружил» недостачу имущества храма (и это при том. что и так все было изъято). Был составлен акт о привлечении «виновных» к уголовной ответственности. А на следующий день Раменский и вовсе опечатал церковь — «ремонт» верующие сделать не успели. В протоколе заседания уисполкома записано: «...договор с Иверской общиной расторгнуть, церковь закрыть...». Заведующий укомхозом Пельтман подписывает акт приемки церкви. Вот и все.
СХОДНА СУДЬБА Спасской и Захарьевской церквей Спасского монастыря. 17 апреля 1923 года заключен договор о передаче их ве-рующим. которые тоже не выдержали непосильное «бремя ремонтов» и уже 13 мая на своем собрании решили сдать Захарьевскую церковь. Таким образом, под видом передачи верующими культовых зданий произошло фактически их отнятие.
В 30-х годах к церквам подошли «серьезнее»: все они были не только закрыты, начался период уничтожения. Вот лишь один характерный документ абсурдности и кощунственно- сти постановлений того времени: 2 августа 1934 года на повестку дня заседания Енисейского райисполкома «выносится вопрос о сносе Абалаковской кладбищенской церкви», так как «ее здание закрыто с 1926 года под парк культуры и отдыха» (на кладбище!), но «в связи с дачей горкомхозу треста «Северполярлес» под застройку земельного участка и постройкой клуба лесозаводом № 5, как имеющим древонасаждения». постановили: предложить инспектору госфондов имеющееся здание церкви продать как стройматериал на условии разборки, сноса и очистки площади, одновременно просить крайкульткомиссию санкционировать...».
Успенскую церковь — далеко не лучшее в старинном сибирском городе творение зодчих — удалось отчасти восстановить. Ничего не осталось от кладбищенской церкви на Абалакском кладбище. Одни только камни напоминают о былом великолепии Крестовоздвиженской кладбищенской церкви. На них. этих камнях, в честь 1000-летия крещения Руси служили специальную панихиду. Не по нашей ли совести панихида?
Геннадий ФАСТ, протоиерей Успенской церкви.
Енисейск.
«Красноярский рабочий» 16 марта 1991 года