КОГДА ВСПОМИНАЮ Битадзе, теплеет сердце. Нужно быть редкой сволочью, чтобы загнать такого человека в лагерь. Правда, не исключено, в молодости он не отличался мягкостью, а я-то познакомился уже с пенсионером... Нет, ерунда. Эти манеры. эта доброта во взгляде и доброжелательность ко всем — не в лагере же родились. Да и с каких времен 55 лет — пенсионный возраст для грузина! Помню, родилась дочка, назвали Натэлла, кто-то удивлялся. стари. мол, а он удивлялся удивлению.
Правда, отец Михаила, Алексей Давидович, долгожителем не стад. Мама. Ольга Захаровна. а девичестве Гоголадзе, пережила мужа ровно на треть века и скончалась 92 лет. Так что Михаил Алексеевич, пойди он в маму и не попади в лагерь, вполие мог бы читать эти строки, да без очков.
Не получилось — я маму Но, а думаю, может, бог был прав, забирая Михаила Битадзе к себе несколько раньше? Все равно сердце бы не выдержало. разорвалось; глядя на экран, как выдержать, как вынести новые грузинские пейзажи?
Он любил родину. И село Хашури (два часа ив машине от Тбилиси), и красавицу-страну с облаками на перевалах, сияющими снежными вершинами, плантациями чая, табака и винограда, холодными винными подвалами, чистыми пляжами, мандариновыми деревьями, прозрачными ключами и морем... Но такую Грузию любит каждый, как не любить, рай?' У Битадзе была своя Грузия, свой круг учителей, свой дружеский круг, круг собственных интересов, . не очень привычный для горца.
Случайно ли я трижды написал одно и то же слово? Не знаю, может, подсознание уже рисовало геометрические фигуры — он их любил с детства и всю жизнь; он их чертил и анализировал, забывая о времени; он прочерчивал в воздухе идеальную окружность оттянутыми носками в гимнастических тапочках, мысленно и наяву, — заполняя круги оборотами собственного тела, делая колесо за колесом па турнике и перекладине.
Начертательную и аналитическую геометрию преподавал ему Георгий Николаевич Николадзе. Гимнастом сделал его Николадзе Георгий Николаевич, едва ли не основатель грузинской школы гимнастики, выдающийся геометр, выпускник российских и французских высших школ, великий тренер, воспитатель первого чемпиона лагерного Норильска но гимнастике.
Но это — сороковые годы. Поначалу ничто не предвещало долгую, навсегда, поездку на Север. Семь классов гимназии, политехнические училище к факультет, университетский диплом инженера-строителя/ небольшая практика (сразу обнаружилась склонность к передаче теоретических знаний), преподавание в автодорожном техникуме и Лесном институте — статика сооружений, мосты, климатология, дорожное грунтоведение (по последнему предмету в 30 лет написал учебник на грузинском языке).
Доцента Лесного института Битадзе арестовали в марте 1938-го, 18 августа доставили на барже в Дудинку и через несколько дней привели в Норильск. Новый учебный год заключенный Битадзе начал на углу Горной и Заводской в качестве проектировщика. Академики Мусхелишвили и Завриев, его университетские учителя по математике, теормеху и статике сооружений, могли гордиться учеником, который за семь дней составил проект углесортировки. Начальник отдела засомневался, что в такой срок работа сделана без ошибок, а ошибку бы не простили. Подпись не поставил. Странно, однако поверили подписи автора-зека. Ему же поручили надзор за строительством...
Через три года расконвоировали. Развязали руки. Еще через три года, когда построили спортзал, стал тренировать гимнастов и выступать на первых ролях в чемпионатах Норильска, Спорил на помосте с вольнонаемным Дмитрием Муравьевым, чемпионом проектной конторы по выпуску чертежей в сутки и за месяц. Через 20 лет оба войдут в список| лауреатов Ленинской премии за новое слово в строительстве на многолетнемерзлых грунтах).
Битадзе начинал на этой земле с того, что хорошо знал — и с дорог, и с того, чего не знал абсолютно, — с вечной мерзлоты. Если играть словами, можно было бы сказать, что горец прошел кругами ада к новым вершинам... Вершины были, но ад он миновал - его оценили сразу, и нашел верную линию поведения.
Северная земля стала южанину родной. Собрался было переезжать на родину, но быстро отказался от этой мысли — «Слушай, я уже не смогу там жить Климат плохой! Взятки берут!».
Видимо, Закавказье в этом отношении опередило Россию, а она не захотела отставать
— Они там творят: «коммунизм не за горами, а здесь...«. Не | хочу я такого| коммунизма.
Михаил Алексеевич очень любил Грузию. И Таймыр, и свою работу. Души не чаял в детях. Натэлла продолжает дело отца в «Норильскпроекте».
Нынче ему могло бы исполниться 90.
А. Львов
Заполярная правда .16.07.1993