ИЗ ПОЧТЫ "ГЛАГОЛА"
Немало мне приходилось путешествовать ио речке Мане. Помню, проводником моим был удивительный человек Марк Благодатский — потомственный сплавщик. В 1938 г. он "приплавил" на берега Маны украинцев с Агула и Поймы — те места занял Краслаг, в 1939 г. "приплавили" сюда из Западной Украины поляков. В одном официальном издании их назвали эвакуированными. Одно время всех насильно вывезенных в эти места называли спецвыселенцами. Сейчас всех их именуют репрессированными...
Так вот, благодаря стараниям Марка Благодатского довелось мне переплавиться по Мане до берегов, где некогда была так называемая Степно-Баджейская республика. В этих местах вышла из Заманья армия Кравченко. История еще рассудит, кто был прав в этой кровопролитной страшной войне. О партизанах, состоявших попросту из дезертиров, было за годы советской власти много рассказано правды и неправды. А вот о солдатах железнодорожных строительных батальонов, построивших после войны в этих местах, на Крольском перевале, дорогу мужества, мало кто рассказывал. Считаю своим долгом вспомнить о них.
Кто ездил когда-либо по дороге на Абакан через Саянскую, знает, что свет в конце тоннеля выведет на Ману. Но вы уже не узнаете той красавицы Маны, по которой сплавляются туристы и любуются ею. Это уже не живописные берега, не тихие плесы. Мана изрезана дамбами, заросшими тальником, утонула в старых протоках и замытых топляках. Это и есть та "технология", что погубила Ману. Тут как раз и произошла трагедия.
По той "технологии" леспромхоз начал укладывать на реке Мина, что впадает в Ману, вывезенный лес.
Бревна вморозились в ледяной покров реки, превратившись в монолит. И весной на Мане ниже поселка Кой образовался затор. Вода подтопляла поселок, грозила размыть полотно строящейся железной дороги... И тут, как вспоминают старожилы, к месту бедствия выехал подполковник, командир части с командой солдат и с аммоналом. Без взрыва спасательные работы не могли идти. Подполковник приказал солдатам и двум сопровождавшим его офицерам уйти в укрытие — решил поджечь бикфордов шнур сам. Он знал, что взрывматериалы поступили в хозяйство непроверенными, знал, шел на риск... Но рисковать подчиненными не мог. Солдаты выполнили приказание командира и отошли в сторону, а офицеры ослушались — не захотели оставить командира, с которым прошли войну. И тут случилось то, что в засекреченных донесениях у пас называлось НЗ, на обычном человеческом языке это означает, что подполковник и два офицера погибли. Сапер ошибается раз в' жизни. Но здесь ошибки не было — был риск.
А солдаты — парни в пропотевших гимнастерках — продолжали вести строительство железной дороги: саперы подрывали скалы, бульдозеристы выравнивали завалы, отсыпали полотно. Солдаты вручную подкатывали платформы с балластом и рельсами. К осени перешли Крольский перевал... И всегда впереди были саперы Н-ской воинской части, имя которой было железнодорожный строительный батальон. Давно заросло травой место гибели офицеров, но память о них жива.
Николай ЧЕРНЮК, краевед.
Красноярск.
«Красноярский рабочий», 19.11.1994