Пишет вам российская немка, предки которой, два брата Петри, Фридрих и Иоганн (они родом из-под Цюриха), служили канонирами у Суворова. Братья, видимо, были хорошими мастерами и угодили Екатерине II, если она монаршей волей жаловала им звания, награды и земли на Волге. Вот так обрусели мы, потомки доблестных канониров.
Моя мать из Киева, я там родилась в семье красного командира Фёдора Петри (он из немцев Поволжья), убежавшего в 17 лет в Москву к старшему брату Карлу - революционеру со стажем: делать революцию. Карла в 1936 г. расстреляли как родственника дворян Петри. В 1937-1938 гг. расстреляли ещё их пятерых потомков, а их дети отсидели в лагерях по 15-20 лет. Так вот, в нашем роду сплошной коктейль - немецкая, украинская, русская, голландская, французская и т.п. кровь. И к национализму я отношусь как к политическому фокусу.
Бабушка моя была правнучкой одного из создателей русско-цыганской семиструнной гитары и автора первого для неё самоучителя Игнаца фон Хельда - немца из Богемии. О нём (как гитаристе) наворочено в романе Пикуля "Фаворит" то, чего не было, но читать интересно. Если учесть, что переселение немцев Поволжья по секретному указу в 1941 г. было спешным (и страшным) и всё имущество брошено - заходи и бери, - то сколько тайн уплыло из бабушкиной богатейшей библиотеки и из её кованного запретного для нас сундука... К слову, из этого сундука я осмелилась достать на свою первую новогоднюю ёлку в 8-м классе (1940 г., школа № 136, г. Энгельс) её бальное платье. Политическую баню на бюро комсомола запомнила на всю жизнь. Повезло, что две мои тётки прожили долго и я узнала то, что в свои зрелые годы они боялись сказать: сколько жуткой правды унесло с собой старшее поколение от страха перед НКВД - КГБ.
Я сама в 16 лет стала "немецкой шпионкой" благодаря тому же указу. Прошла лагеря и спецпоселения, с 17 лет - на нефтеразработках в Ишимбае. Там за ночь гибли в бараке зимой 1942 г. по 10-15 человек. Мне повезло. Наш отряд в 250 человек перевели на кирпичный завод в Стерлитамак, где я месила глину, цемент с песком и водой; делала огнеупор для дзотов и землянок - по ночам, без сил, голодная. И с окриком табельщицы с ангельским лицом по имени Ная: "Шевелись, фашистка, норму не выполнишь!" Оттуда полиартрит, счастье, что два пальца правой руки держат ручку. Впрочем, со скрюченными пальцами я иногда сажусь за фортепиано. Но продолжу... Нас, немок кагебешных, спасали от голода русские баптисты, которых тоже преследовали. А татарин-врач без ноги, на фронте потерял, спас мне, 17-летней немке, ногу; голодный, как и я, конь Игнашка на неё наступил. Нога опухла, гноилась - отрезать и всё. Он тайком вылечил ногу редким тогда стрептоцидом. Даже в нечеловеческих условиях мы оставались людьми.
Вот я и добралась до сути своего письма - добрые люди есть всегда и повсюду, и в лагерях тоже. Как известно, отсидевшие были обязаны остаться на спецпоселении, часто там, где был лагерь. Этих людей мы с мужем (он тоже российский немец, врач, но в лагере был шахтёром, застудил почки и оставил меня в 30 лет вдовой с тремя детьми), - так вот, мы с мужем встречали в тайге и на шахте "Волчанка", как я уже сказала, цвет русской интеллигенции. Многих сохранила память. Директором ДК шахтёров на поселении (дальше 5 км от посёлка не удаляться!) был А.И.Соловьёв, отсидевший 10 лет артист МХАТа - что-то не так сострил на концерте в Кремле. Помню его жену, тоже 10 лет отсидевшую, певицу Большого театра. И многих, многих...
Мы часто вспоминаем о войне, так круто повернувшей жизнь целых народов. Не смотря на то, что нас предал Сталин, российские немцы тоже воевали с фашизмом. Под Тулой в 1941 г. был тяжело ранен мой двоюродный брат ст. лейтенант Юрий Шмид. После госпиталя он рвался на фронт, но при выписке его вдруг направили домой, почему-то... в Сибирь. Он не знал, что, пока лежал в госпитале, его русскую жену Нину с четырёхмесячным сыном переселяли в Сибирь как жену поволжского немца. Мальчик умер в дороге. По приезде Юрий - на учёте в КГБ, а в 1942 г. отправлен на шахты Приморья. Летом 1943 г. с таким же лейтенантом, бывшим художником Николаем Вольфом, бежали они из дальнего забоя, предварительно переправив фамилии в военных билетах (талантлив был Николай) на Шмелёва и Волкова. Двинулись к ж-д магистрали, к воинскому эшелону: отстали, мол, от полка и т.д. И - прямиком на фронт. Нина всё знала, но об этом мне поведала только в 1972 г. Погиб Юра Шмид (Шмелёв) за свою Родину под Будапештом, но где могила - неизвестно. Есть среди нашей родни и Герой Советского Союза Николай Леонов - немец из г. Бальцер (ныне Красноармейск). Осиротел в детстве, ещё до революции, и отец ему с тремя братьями в няньки взял русскую девушку Настю Леонову. Она их вырастила, и Николай ещё в гражданскую, после смерти отца, взял фамилию "мамы" Насти. И его и тётю не переселили с Волги, в паспорте стояло - "русский". Николай Николаевич сражался под Сталинградом, затем под Ленинградом, и там геройски погиб.
О себе. Я профессиональный учитель пения и хормейстер с 35-летним стажем. Одна вырастила и дала высшее образование детям. Как вы будете разбирать мой почерк, не знаю. Но почему-то верю, что разберёте...
Валентина ЗИМЕНС (ПЕТРИ)
Ost-West-Dialog № 11/1997 (журнал, издаётся в
Германии)