"Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а как до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.
Это не-воз-мож-но. Террористы будут считать нас тряпками. Время архиважное. Надо поощрять энергию и массовидность террора..."
"Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев. Сомнительных запереть в концентрационный лагерь..."
В.Ленин
"Массовые расстрелы детей, избиения, пытки, величайшие издевательства над людьми — и все это либо по озорству, хулиганству, злобе или, еще хуже, из корысти — ради вымогательства денег. "Такое дикое и злое животное, как человек"... Мы воочию видели, во что превращается этот человек, освободившийся от Бога и назвавший себя "социалистом". Никогда в обществе социальные связи не были столь слабы, столь надорваны, как во времена официального царства социализма. Человек человеку волк — вот основной девиз этих страшных дней. Сотрудничество и общность были лишь во время преступления. После него, при дележе добычи, каждый думал лишь о себе, сталкивая с дороги более слабого или неопытного. Стадо волков, вырывающих друг у друга добычу. Стадо быков, охваченное паникой и топчущее все, что лежит на пути..."
А.Изгоев
В прежних статьях о красном терроре я намеренно и старательно обходил тему многочисленных насилий в отношении церкви и духовенства, слишком она велика и самостоятельна. Она стоит как бы наособицу, поскольку именно с репрессий над церковью как над своим главным врагом и начали большевики тотальный террор. Репрессиям подвергались не только священники, носители культа, но в первую очередь сама религия, храмовые сооружения и национальные святыни. Большевики ясно давали понять, что россиянам ни к чему Бог небесный, когда есть земные боги — коммунистические вожди. Наверное, это характерная черта всякой революции, если даже сама смена режима происходила бескровно: огнем и мечом истребляли религиозность во Франции 1793 года, в республиканской Испании, революционной Мексике, коммунистическом Китае — всегда и везде!
Каждая нация пиками камушек к камушку выкладывает свою, неповторимую мозаику. Такова была и Россия, но вот налетело большевистское воронье и повыклевало яркие камушки. Убивали всех — кто умнее, кто богаче, кто честнее: дворян, офицеров, интеллигенцию, священнослужителей, предпринимателей, зачастую вместе с семьями. Убивали из ненависти, из зависти, из куража. Когда первые вурдалаки упились кровью, пришли вторые и начали убивать первых, потом третьи — вторых... Мозаика становилась однотонно серой; большевики исполняли дьявольскую задачу уничтожить в человеке Личность, обратив его в скота. В конце 1918 — начале 1919 годов большевики воевали не только на фронтах гражданской. Они объявили еще одну войну — русским православным святым. То, что приказ исходил из центра, не подлежит сомнению: все акции вандализма проходили по одному сценарию, под руководством местных исполкомов.
В книге Н.Мещерякова (который сам стал жертвой террора в 1937 году) "Поповские обманы" описаны эпизоды вскрытия рак двадцати семи святых русской церкви. Каждый такой случай — вопиющее преступление против нации, и сколько их было всего, нам неведомо. Но вот славный и печальный перечень: Тихон Задонский; князь Константин; его супруга княжна Ирина; их сыновья Михаил и Федор; епископ Иоанн; епископ Федор; святой мученик Авраамий Нетленный (Палицын); Кирилл Белозерский; Нил Столбенский; Митрофаний; Ал. Свирский; Дорофей; Ефремий; Питирим; Макарий Жабынский; Савва Сторожевский; Макарий; великий князь Гавриил (внук Мономаха); Никита; Мстислав Удалой; Владимир, князь Новгородский, сын Ярослава Мудрого; Анна, супруга Ярослава Мудрого (ведь это рубеж первого и второго тысячелетий, Русь изначальная!); князь Федор, брат Александра Невского; Иоанн Новгородский; Сергий Радонежский; Артемий Чудотворец.
Отец Сергий, вдохновивший и благословивший князя Дмитрия, тогда еще не называемого Донским, на Куликовскую битву с Мамаем, справедливо считается первым среди русских святых. Из протокола вскрытия раки с мощами Сергия Радонежского от 11 апреля 1919 года: "...председатель сергиевского исполкома предлагает духовенству приступить к вскрытию. Снимает покровы: зеленый, голубой, черный, темно-синий, малый покров черный бархатный с головы, в ногах черная лента, пояс с кистями... Покрывала все шитые золотом, серебром, с кистями. Видны контуры, напоминающие человеческое тело, накрест перевитое на высоте груди и у колен узкой синей лентой... С головы снимает черный венок, вышитый крестами, снимает покров, разматывает желтую ленту... Фигура в голубом, голова в черном. С головы снимает шапочку, с нее — бант фиолетовый, потом голубой... распарывает ножницами парчовый голубой мешок. По снятии шапочки с головы виден человеческий череп... Длина фигуры соответствует человеку среднего роста. Видны отдельные позвонки, кости таза... волосы русо-рыжеватого оттенка, без седины. Общее впечатление скелета, который разлагался около 500 лет".
Автор в сладострастном захлебе описывает акты кощунства, но наибольшее его собственное кощунство — в первом абзаце: "Церковь для людей верующих — место святое. Здесь они надеются иметь общение со своим Богом. Входя сюда, они должны стараться отрешиться от своих греховных мирских дел и помышлений. Священно- и церковнослужители должны стараться, чтобы это святое для верующих место было чуждо всякой скверны. Они должны в этом случае следовать примеру Христа, который, по преданию, изгнал из храма торговцев за то, что они храм превратили в торговое место". А после этого Мещеряков живописует обыски и экспроприации в церквах и монастырях.
Разумеется, в газетах печатались "резолюции собраний" такого толка:
"Позор Каинову отродью, нашим священнослужителям, отравляющим умы рабочего класса и эксплуатирующим его самым подлейшим и гнуснейшим образом!
Да погибнут темные силы, оскверняющие умы пролетариата!
Да здравствуют наука и просвещение на пользу светлого будущего человечества!".
Церковь нужно было непременно лишить также денежных средств и имущества. Ликвидационная комиссия Енисейской губернии после ухода отсюда частей Колчака конфисковала только по южным уездам около трех миллионов рублей деньгами и прочими бумагами и всю землю, общий доход от ликвидации церковного имущества составил десятки миллионов рублей.
Когда же церкви были разграблены, а церковники в большинстве своем казнены, для власти настала пора рушить и храмы. В Красноярске были разрушены чудесной архитектуры Рождественский собор с часовней (на его месте построили здание крайкома КПСС), Воскресенская церковь на Стрелке. Благовещенскую церковь разрушили частично, там был какой-то склад, а в деревянной церкви Трех святителей (пос.Базаиха)— пункт приема макулатуры и книжный магазин, звонницу сломали.
Кадры, снятые при взрыве храма Христа Спасителя, в последние годы нам показали десятки раз; не все, однако, знают, что строился он принципиально на медные народные гроши, крупные пожертвования не принимались, а его стены и своды расписывал наш великий земляк Василий Суриков. Но в Москве, где стояли "сорок сороков", разрушен, конечно, не только этот храм. Чего стоит уничтожение древнего Чудова монастыря в Кремле, на месте которого соорудили нелепейший в обрамлении старины Дворец съездов. Откройте книгу Владимира Солоухина "Письма из Русского музея" — самое начало ее, где он перечисляет лишь малую часть взорванных храмов и монастырей столицы: Казанский собор, церковь Рождества, церковь XVI века на Арбатской площади, церковь в стиле южнорусской деревянной архитектуры на Воздвиженке, Церковь Покрова. на Грязях, церковь XVI века на Лубянке, Церковь Флора и Лавра на Мясницкой, церковь на Мясницкой, церковь 1699 года у Красных ворот, Симонов монастырь с семейным захоронением Аксаковых и могилой Веневитинова, Вознесенский монастырь, Спас-на-Бору... более 400 памятников архитектуры!
Глубоко религиозный Иван Бунин в феврале 1924 года выступил в Париже на вечере эмигрантов: "Планетарный же злодей, осененный знаменем с издевательским призывом к свободе, равенству и братству, высоко сидел на шее русского дикаря и весь мир призывал втоптать в грязь совесть, стыд, любовь, милосердие, в прах дробить скрижали Моисея и Христа, ставить памятники Иуде и Каину, учить "семь заповедей Ленина". И дикарь все дробил, все топтал и даже дерзнул на то, чего ужаснулся бы сам дьявол, он вторгся в Святая Святых своей Родины, в место того страшного и благословенного таинства, где века почивал величайший Зиждитель и Заступник ее, коснулся руки Преподобного Сергия, гроба, перед коим веками повергались целые сонмы русских душ в самые высокие мгновения их земного существования... Конец русского государства будет тогда, когда разрушатся наши нравственные основы, когда погаснут лампады над гробницей Сергия Преподобного и закроются врата Его Лавры". Великие слова, ставшие ужасными! Основы разрушены, врата закрыты и лампады погашены. Но без этих лампад не бывать русской земле — и нельзя, преступно служить ее тьме...
...Главное же — надо лишить толпу "опиума религии", дать вместо Бога идола в виде тельца, т.е., проще говоря, скота...
"А соратники его (Ленина — прим. А.Ф.) так же прямо пишут: "Умер новый бог, создатель Нового Мира, Демиург!
Московские поэты, эти содержанцы московской красной блудницы, будто бы родящие новую русскую поэзию, уже давно пели:
Иисуса на крест,
а Варавву —
Под руки и
по Тверскому...
Кометой по миру
вытяну язык,
До Египта
раскорячу ноги...
Богу выщиплю бороду,
Молюсь ему
матерщиной...
Многие священнослужители эмигрировали и образовали за пределами России Русскую зарубежную церковь, оставшиеся были во множестве арестованы и казнены в разные годы за то лишь, что принадлежали к "эксплуататорскому классу", но были и такие, что заключили соглашение с большевистской властью, с репрессивными ее органами — ВЧК, ГПУ, НКВД, КГБ.
Осудить ли их за это?
Или низко поклониться им за то, что не дали погаснуть слабому огоньку едва теплящейся лампадки? Не мне судить об этом, но две русские церкви до сих пор не могут примириться, и в этом — еще один след преступления разнузданной шайки по имени компартия перед народом.
Сергей Мельгунов в своей страшной книге "Красный террор в России" приводит немало примеров арестов и изуверских казней священников; вот один страшный эпизод:
"Найдем ли мы в жизни и в литературе описание, аналогичное тому, которое приводит Штейнберг о происшествии в Шацком уезде Тамбовской губ. Есть там почитаемая народом Вышинская икона Божьей Матери. В деревне свирепствовала испанка. Устроили молебствие и крестный ход, за что местной Ч.К. были арестованы священники и сама икона... Крестьяне узнали о глумлении, произведенном в Ч.К. над иконой: "плевали, шваркали по полу", и пошли "стеной выручать Божью Матерь". Шли бабы, старики, ребятишки. По ним Ч.К. открыла огонь из пулеметов. "Пулемет косит по рядам, а они идут, ничего не видят, по трупам, по раненым, лезут напролом, глаза страшные, матери детей вперед; кричат: Матушка, Заступница, спаси, помилуй, все за тебя ляжем...".
Я чуть уже не написал было, что в большевиках не осталось ничего святого, но понял вдруг, что даже такая фраза звучала бы оскорбительно для памяти жертв террора. Все, читавшие Шолохова, знают о станице Вешенской. Большевистское командование обмануло казаков, пообещав им не нарушать границ Войска и послав позже туда свои отряды для операции "расказачивания" по программе Яшки Свердлова. Из книги атамана Петра Краснова "Всевеликое Войско Донское": "Там готовилось зрелище для казаков и казачек. Их восьмидесятилетнего седобородого священника, который шестьдесят лет прожил безвыездно в Вешенской станице их духовником и которого почитали все, и старые и малые, тащили, чтобы венчать с рабочей кобылой. И стоял старый священник перед алтарем рядом с кроткою лошадью, пугливо косящейся на свечи и тяжело вздыхающей, а над ними держали венцы и пели похабные песни. А потом пошли казни. Вешали и расстреливали казаков". О какой святости речь, если этих вурдалаков Бог еще при рождении душой обделил... Когда большевики с осени 1918 года стали брать заложников и расстреливать их после каждой акции протеста, а чаще и превентивно, первыми кандидатами в заложники стали именно священники: прихожане любили своих пастырей и остерегались возмущаться новыми порядками, понимая, что там, в застенках ЧК, жизнь человека не прочнее слезы на реснице. Да и сам патриарх Тихон находился безвыездно в Кремле в качестве самого важного заложника. К тому же для священнослужителей издевательства и казни придумывались самые изощренные: накручивали "терновые" венцы из колючей проволоки, с престарелого епископа Гермогена сняли скальп, монахов садили на кол.
Расстрелы заложников из-за чужой вины — одна из позорнейших страниц в истории большевизма, как ни трудно выбирать среди сплошного позора. Владимир Солоухин в книге "Соленое озеро", повествующей о преступлениях Аркадия Гайдара, юного комбата ЧОН, в Хакасии, приводит выписки из официальных приказов того времени. Кого расстреливали? Из экономии газетной площади приведу только возраст казненных: за убийство Соловьёвскими партизанами красноармейца в Туиме расстреляли трех девушек 26, 24 и 17 лет; за убийство в Ужуре зампродкомиссара — 10, 13, 15, 20 и 9 лет; за убийство командира партизанами Кулакова — 18, 15 и 10 лет. Пытаюсь представить, как умирали девятилетний Байдуров Матвей и десятилетняя Кокова Т.; они же так, наверное, и не поняли, за что их убивают эти дядьки, они плакали перед смертью. Их били? Связывали? На них грубо орали? Была ли у девочки в застенке ее любимая кукла?
Несколько лет назад в издательстве "Terra" впервые в нашей стране вышел огромный, 22-томный, "Архив русской революции". Среди прочих документов, в "Архиве..." опубликован пространный, подробнейший доклад Российского Красного Креста международному комитету этой организации о деятельности ЧК в Киеве. Читать его, как энциклопедию зверств, очень тяжело; мы же сейчас обратим внимание лишь на то, что относится к заданной теме. Чекисты отказывали приговоренным в последнем желании — исповедоваться перед казнью. Правда, у них доставало и своих священников, но лишь среди заключенных — либо заложников, либо приговоренных. Исповедовать человека накануне казни — все равно что добровольно встать к стенке рядом с ним. Последние откровения несчастных выслушивали... медицинские сестры из Красного Креста, взяв на себя эту дополнительную обязанность. В Бондарях весь причт расстреляли за то, что по требованию крестьян он отслужил молебен после разгона местного совета.
В Петропавловск белые вошли ровно в четыре часа пополудни, когда, как обычно, колокола заблаговестили к вечерне. Вернувшиеся в город красные архиерея с несколькими священниками обвинили в том, что они колокольным звоном встречали белые войска, и расстреляли. На площади Спасска устроили так просто, запугивания ради, публичную казнь. Расстреляны десять крестьян и священник — он-то уж непременно.
Вина... Да какая там требовалась вина, не зря же в России говорят: был бы человек, а статья найдется. В городке начались антибольшевистские волнения, и насмерть перепуганные коммунисты прибежали к священнику с требованием, чтобы тот усмирил разъяренную толпу. Священник отказался и был осужден трибуналом как контрреволюционер. Впрочем, в мае 1921 года вышел декрет, предписывающий трибуналам не объявлять вовсе подсудимым, в чем их обвиняют.
Немногих оставшихся в живых и не подчинившихся новой власти, не отрекшихся от сана священников эта власть неустанно преследовала и позже. Имя Войно-Ясенецкого, архиепископа Луки, известно едва ли не каждому красноярцу: здесь он отбывал ссылку, здесь работал во время войны хирургом в госпитале. Журналистка Валентина Майстренко довольно изучила биографию этого святого человека. Цитирую по недавней публикации в газете "АиФ на Енисее": "Профессор надел рясу в 1921, когда за нее расстреливали, и едва отслужил первую Божественную литургию в Ташкенте, как был арестован и, оставив на попеченье Божье четырех детей (жена и один ребенок к тому времени умерли), отправился в первую свою ссылку — к нам в Сибирь. Потом была вторая ссылка, третья... В первый раз осудили его за то, что обронил фразу: цвет красных флагов напоминает кровь невинно убиенных жертв.
Красноярский край Войно-Ясенецкому дано было познать хорошо: Енисейск, Туруханск, станок Плахино, Большая Мурта, Красноярск. Когда его, больного, ретивый комсомолец повез на санях еще дальше, к Полярному кругу, Валентин Федорович спросил: куда же на сей раз? В ответ услышал раздраженное: "На Ледовитый океан!" Умирал и не умер, хотели расстрелять — не расстреляли, требовали отречения от священного сана — не отрекся. Везде, куда ни попадал, спасал людей от смерти, лечил, молился; если было возможно, проповедовал и служил, как у нас в Никольском храме, писал богословские трактаты и медицинские труды".
Обратимся еще раз к Солоухину, книга "При свете дня": "Не знаю, чем объяснить особенную лютую ненависть В.И. именно к церкви и духовенству. Возможно, это месть за унижение деда, который был вынужден ради профессии и должности фельдшера... отречься от собственной религии, даже от собственного имени и принять чужую веру, а вместе с тем чужие имя и отчество. Перешла ли ненависть к христианству во Владимира Ильича сама собой, вместе с генами? Научился ли он этой ненависти у французских революционеров?.. В шестнадцать лет он сорвал крестик со своей шеи. Позже он потребует, чтобы все сделали то же самое".
Именно Ленин! Вот отрывок из его секретного письма, посланного во время страшного голода 1920 года членам Политбюро, впервые опубликованного лишь в 1990 году: "...Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать".
Мне хочется закончить свой экскурс в историю красного террора опять же возвышенными словами Ивана Бунина: "В дикой и ныне мертвой русской степи, где почиет белый ратник, тьма и пустота. Не знает Господь, что творит где-то врата, где-то пламя, что были бы достойны этой могилы. Ибо там гроб Христовой России. И только одной ей я поклонюсь в тот день, когда Ангел отвалит камень от гроба ее".
Великий писатель умер в глубокой старости. Но и такой долгой жизни ему не хватило, чтобы дождаться крушения коммунизма и возрождения в России христианской веры. А она все-таки возрождается.
Страницу подготовил Анатолий Ферапонтов
«Городские Новости», № 73, 25.09.1998 г.; № 77,
09.10.1998 г.