Никто не может сказать сейчас, по каким мотивам чекисты повсюду видели заговоры, в том числе и националистические. Неужто хоть кто-нибудь из них мог совершенно искренне заблуждаться, полагая, что в Красноярске существует польский националистический заговор, а на Алтае, к примеру, латышский? Скорее уж действовал дьявольский принцип социалистического соревнования: вот в соседнем регионе раскрыли преступную группу из 30 человек, там мы раскроем из 50; заодно и докажем грозной маме - партии свою непреложную полезность.
Родион Петрович Либер, латыш, родился
в Риге в 1905 году. На гражданскую по молодости лет
своих не попал, но служить ему довелось в
тревожных пограничных войсках НКВД. Ох, не с его
характером бы... На рубеже 20-30 годов судьба
забросила его жить в Красноярск, здесь он и
женился на Аделаиде Александровне, литовке,
здесь у молодой семьи родился первый ребенок,
сын, названный Виктором. После пришлось служить в
Кяхте и Кош-Агаче, на южных границах СССР;
дослужился он к 32 годам всего лишь до звания
старшего лейтенанта и должности помначштаба
кавпогранотряда.
В 1931 году Либер стал кандидатом в члены ВКП(б), и пробыл в кандидатах вплоть до зловещего 1937, когда его "вычистили" из партии "за связь с врагами народа" и уволили из армии. Есть предположение, что Родион Петрович был не слишком-то осторожен в разговорах, и мог публично осуждать репрессии.
Вначале из Кош-Агача уехали Аделаида с детьми, затем - сам глава семьи. Им не пришлось более увидеть друг друга. Путь с Алтая в Красноярск непременно лежит через Новосибирск, и уволенному из армии Либеру командир части дал последнее задание: завезти в штаб округа некие документы. В Новосибирске Родион Петрович остановился в гостинице, где его 21 декабря и арестовал сержант ГБ Миков. При обыске были изъяты лишь военный билет, удостоверение штаба 28-го пограничного округа и часы с золотой цепочкой; денег, похоже, у отставного офицера не было.
Сержант Миков не знал, что он ходил в гостиницу за собственной смертью. Спустя пять дней он и начал первый допрос Либера. Нам не узнать, как он шел; твердо можно сказать, что сержант стал запугивать старшего лейтенанта револьвером. Да вот не на того напал: Родион Петрович Либер отчаянно храбрым оказался парнем. Тремя ударами тяжелого пресс-папье он оглушил сержанта, отобрал у него револьвер и убил выстрелом в голову. На звук выстрела в кабинет ринулись другие гэбэшники; Либер еще трижды стрелял, но неудачно, однако одному из нападавших, старшему лейтенанту ГБ Будкину, сумел еще сломать ребро.
Второй допрос состоялся в тот же день; о нем
известно только, что Родион Петрович очень жалел,
что пристрелил всего-то навсего одного из
негодяев. Что было в ночь - опять же неизвестно;
наверное, что-то очень плохое, если даже такой
мужественный человек, как Либер, подписал
"признание".
Известно множество случаев, когда людей судили и
расстреливали в один и тот же день; Либера
осудили лишь 20 января 1938 года, а расстреляли еще 11
дней спустя.
За что же человека убили? Обратимся к обвинительному заключению, составленному младшим лейтенантом ГБ Алпатовым. Оно начинается с победной реляции: "Управлением НКВД по Новосибирской области вскрыта и ликвидирована националистическая повстанческая шпионско-диверсионная организация, созданная латвийской разведкой на территории Новосибирской области из латышей и латгальцев". Вот так, - вы можете представить восстание латышей, пусть даже вместе с латгальцами, в центре Сибири?
Тем не менее, - дальше уже в моем изложении - по утверждению следствия, эта организация возглавлялась "Сибирским комитетом" и латвийскими агентами: редактором краевой латгальской газеты "Тайснеба" Эйсуль и редактором латышской газеты Мейстер. Вообще-то и "Сибирский центр", оказывается, в свою очередь, был руководим из Москвы, - а как же? - руководителем культурно-просветительного общества "Прометей" Менжуль.
Вы уж простите, что без имени-отчества, но это пренебрежительный стиль гэбэшников. Оказывается, "Прометей" занимался созданием во всей Сибири "боевых повстанческих шпионско-диверсионных групп из латышей и латгальцев". Либер был завербован в Красноярске, еще в 1933 году, латвийским разведчиком Хоперским, и должен был кроме шпионажа заниматься подготовкой вооруженного восстания в тылу Советского Союза. Он, якобы, и действовал в своем погранотряде, и уже в год вербовки установил связь с Шеменковым, руководителем повстанческой организации, существовавшей в Монголэксе. Эта группа к моменту ареста Родиона Либера была уже "вскрыта и ликвидирована" - по делу проходило более 50 человек.
Два года спустя Либер, по утверждению следователей, расширил связи, в сферу его влияния попал руководитель еще одной повстанческой организации, существовавшей в Ойротской области, Тлеубердиновым. Вскоре Родион Петрович начал работать с заграницей, общался с контрреволюционными авторитетами-эмигрантами, организовывал переброску в Синь-Цзян активных участников организации Таукиновых. Ну, и как рефрен всех тогдашних обвинительных заключений: "распространял клевету на советское правительство и разжигал ненависть к вождям партии и правительства, открыто заявлял, что арестовывают невинных людей".
Либера не судили: не то, что трибунала - не было даже ОСО или "тройки". Решение комиссии НКВД и прокурора СССР от 20.01.38, протокол N66 - и нет человека. Объявлено было, что умер он от рака желудка; это также обычная проктика палачей той эпохи. Вот интересно, чего или кого они боялись, записывая в свидетельства о смерти вымышленные причины ее? Полной загадкой остается то, что убийство сержанта Микова в решение суда не вошло, как будто его и не было. Только поэтому он и был полностью реабилитирован.
В 1957 году, после реабилитации, мать Родиона Петровича, Елизавета Андреевна Петрушан, получила в Красноярской краевой конторе Госбанка 1260 рублей за цепочку к часам, конфискованных у сына двумя десятками лет раньше.
Военный трибунал СибВО занимался делом Родиона Либера в 1997 году. Оказывается, "арест Либера был санкционирован прокурором на основании справки, сфальцифицированной б.сотрудником УНКВД НСО Алпатовым, который в 1939 году уволен из органов НКВД за фальсификацию уголовных дел". Хоперского, якобы латвийского резидента, не арестовывали, никакой повстанческой организации в Монголэксе не раскрывали, "причины нападения Либера во время его допроса на работника НКВД не расследованы". А стало быть, в действиях Либера не было состава преступления.
Но и человека - как не было.
Анатолий ФЕРАПОНТОВ
«Честь и Родина», № 12 (14), 14.07.99 г.