Бывают люди, душа которых противится велению времени и остаётся молодой до конца, сколько бы жизнь им ни отпустила.
Вроде посмотришь на такого человека и диву даёшься – как жизнь то его ломает. И гнёт его, и подножки подставляет, и слезами горючими умывает, а ему всё нипочём. Охнет, ахнет, да снова засмеётся, потому что не помнит плохого. На плохое у него память плохая, а доброе да веселое на лице написано. Плохого так много пережито, что всё остальное – мелочи. Жизнь закалила, но не ожесточила.
Нина Григорьевна Выходцева из Большого Унгута относится к числу именно таких людей. Она для своего посёлка не только раритет, старейшая жительница, ей ведь скоро девяносто стукнет. Она ещё и неиссякаемый источник энергии, так несвойственной, казалось бы, людям её возраста. Задору юношеского в этой седовласой женщине хоть отбавляй, она и спляшет и споёт. На празднике Дня пожилых людей она запросто вышла на сцену и исполнила задорную украинскую песню.
Украинская песня для нашей героини родная, она родилась в городе Харькове. Отец её, Григорий Иосифович, военным был, чин имел. В первую мировую воевал и даже в плену у германцев побывал. Награды имел от царского правительства, а потом и молодое советское государство его службу перед отечеством оценило. Но, как бы подтверждая старую истину, что от тюрьмы зарекаться никогда нельзя, он тоже попал в мясорубку повальной чистки рядов советских граждан от «врагов народа».
Поначалу его сослали в Сибирь. Она же, матушка, как была при царе-батюшке местом ссылки, так и осталась таковой, только новая власть ссылала туда народ под благим предлогом – якобы для освоения необъятных сибирских просторов. А в 1938 году его снова взяли, уже здесь, в Манском районе, и увезли в неизвестном направлении. Несколько лет от него не было ни слуху, ни духу. Нина Григорьевна, неугомонная натура, пыталась искать его, на свой страх и риск писала письма и Калинину, и самому Сталину. Дописалась до того, что её вызвали в Шало и предупредили, чтоб больше не тревожила государственных деятелей, поскольку отца её посадили в лагерь на десять лет без права переписки. Любящая дочь смирилась, но только до 1948 года, когда истёк десятилетний срок. Тогда она снова написала письмо, но ответа не получила. И только после смерти Сталина правда выплыла наружу: 20 февраля Григория Иосифовича забрали, 9 марта осудили и уже 14 марта 1938 года расстреляли. Все эти годы жена и дочь считали его живым и надеялись, а оказалось, что им лгали.
Спустя столько лет о своём отце эта пожилая женщина может сказать только хорошее: незаурядный был человек, умный, практичный. Дочь от него только отеческую любовь и ласку видела. И ещё осталось в её памяти стихотворение, сочинённое отцом, когда он из германского плена убегал, он напевал его когда-то давно, лет восемьдесят назад:
Ночевав у скiрде сина – мало нi здушився,
Ночевав у тёмном лисе – чуть волки нi зьiлы,
А як вышев у чисто поле – мадяре зловiлы.
Мадяр мене догоняет, кричiт: «Атаман»
А я по-русски отвечаю: «Так таку ж вашу
мать»,
Вiн ведёт мене в барак, а я вновь тiкаю.
Поражает не только судьба нашей героини. Восхищает в ней то, как она отстаивала чувство своего женского достоинства. Первый раз она вышла замуж, едва ей исполнилось шестнадцать лет. Её двадцатилетний муж оказался таким ревнивым, что молоденькая Нина испугалась этого – он ревновал её к каждому столбу, которые ставили в то время у них в селе электрики. Весной после Пасхи сыграли свадьбу, а на Рождество молодая жена ушла. На её счастье, детей от этого недолгого брака не было, она так этого боялась. Муж звал непокорную жену обратно, где же это видано, чтобы в деревне жена от мужа просто так уходила?! Да только Нина Григорьевна гордой была.
Когда ей исполнилось семнадцать, она серьёзно заболела, так, что врачи отказались от неё, признавая чахотку. Но, видно, не зря матушка Богу молилась. Нина Григорьевна выжила и по новой расцвела. До двадцати шести лет ходила она разведёнкой, бабы на неё косо глядели, а она не торопилась и ждала чего-то главного и хорошего, чтоб душа зашлась.
И дождалась. В 1938 году вышла она замуж за мужчину, воспоминание о чистой и нежной любви к которому сохранила на всю жизнь. Уж очень хороший он был, этот Иван Овчарук, переселенец с Украины, почти одессит, с ним Нина Григорьевна чувствовала себя такой счастливой, о чём нынче девчонки только мечтают, глядя мыльные оперы. В то предвоенное время людям неработающим давали по 400 грамм хлеба, работающим по 800 грамм, а стахановцам-передовикам по целой булке. Иван делал Нине самые ценные подарки для того нелёгкого времени – он приносил ей хлеб. Но однажды он уехал на Север на рыбалку и пропал. Позже стало известно, что там, на Севере, обзавёлся он другой семьёй, в чём сильно раскаивается.
Он даже письмо написал Нине Григорьевне, что вернётся, если та его простит.
Но гордая женщина не простила. Больно ей было, обидно, мать опасалась, чтоб она с ума не сошла от горя.
От Ивана приехал с письмом поляк Казимир Вишневский. Достославная супруга этого поля-ка пани Вишневская укатила после окончания войны на историческую родину, а он поехал по стране мотаться. Дорога привела его в Сибирь. Подсватался он к Нине Григорьевне, она и пошла за него. Охоты большой не было, да уж больно красноречив был поляк. С ним недолго пожили, поскольку особой радости от такого брака Нина Григорьевна не испытывала.
Ещё до встречи с Казимиром была у Нины Григорьевны подруга, соседка по имени Полина, та была замужем, однако мужу её Василию попала в сердце иная зазноба по имени Анна. Собрался уходить он к ней, чемодан собрал, несчастная жена бросилась к ведунье в Сосновку. Не помогло. Тогда она к подруге: «Поговори, Ниночка, с Василием, куда же он от семьи-то». Нина Григорьевна поговорить-то поговорила, а Василий начал за ней ухаживать. Может, потому она за поляка и вышла, чтобы Василий Выходцев от неё отстал.
Только бесполезно всё это. Помучились, помучились Нина с Василием, да и сошлись 22 ноября 1948 года. Поначалу думали, что несерьёзно это, ненадолго. А оказалось, что навсегда.
В 1951 году Выходцевы поехали на Украину. Нина Григорьевна показала мужу, где она родилась, где жила. Там встретила она человека по имени Славка Чёрный – того самого, который когда-то увозил её отца и ссылал её с матерью в Сибирь. Болью в сердце отозвались воспоминания.
Работы эта хрупкая женщина никогда не боялась. Поначалу в 1930 году она работала вместе с отцом в Кулибине, на Ивановских золотых приисках, в забое гальку возила. Когда семью привезли в Орешное, зону Краслага, в леспромхозе на лесоповале заготавливала лес вместе с другими женщинами. Там она едва не погибла, когда громадная юркая лесина соскользнула с пня и повалилась на женщин. В 1934 году в марте семья переехала в Большой Унгут, Нину Григорьевну отправили на разметку – мести вениками от снега колею, чтоб легче было на санях из леса лес вывозить. По ночам она мела, а днём на складах убирала. За хорошие показатели на таком поприще её направили на курсы повышения квалификации. Тридцать шесть лет она в леспромхозе отмотала – ни один суд не даёт сейчас такого срока, который эта женщина получила как наказание за то, что была дочерью «врага народа». Потом ещё двадцать три года работала в быткомбинате швеёй, шила всё подряд и работой была довольна.
За свой труд получила много почётных грамот, значок «Ударник 9-й пятилетки» и звание победителя соцсоревнования, которыми гордится не меньше, чем любой другой ветеран труда своими орденами и медалями.
Сейчас ей восемьдесят восемь лет. Однако не укладывается такая цифра с тем, как удивила эта женщина своих односельчан – два года назад она наконец-то получила водительское удостоверение и теперь гоняет на своём стареньком верном «Запорожце», соблюдая при этом все правила дорожного движения.
Е.Серебровская «Манская жизнь» 04.11.2000 г. №89(8585) (газета, издаётся в с. Шалинское)