ЗАДЕЛО ЗА ЖИВОЕ
Прочитала в вашей газете заметку 3. Мазунной «Не сочиняйте мифов» — о «счастливой» жизни в деревне Лопатка, что в Ужурском районе, — и аж завистью извелась: и на какой планете оная деревня стоит, где такая была при колхозе идиллия?! Ну сущий рай, курорт да и только!
Я лет на 10 старше автора той заметки и на своей шкуре испытала все прелести колхозного «курорта», с шести лет работала вместе с мамой. Жила я на стыке двух областей, Волгоградской и Саратовской, в большом селе. Разбудит мать на заре старшего из детей, накажет корову в стадо проводить, за малышами присмотреть, по хозяйству убраться — и в поле. Вот счастье- то! Так изо дня в день детей урывками видит: уезжает — спят, приезжает вечером — та же картина.
Правда, иногда матери своих детей целый день видели, да только почему-то сквозь слезы. Это когда всей семьей приходилось полоть свеклу или подсолнечник. Заставляли каждую женщину в звене по 80 соток прополоть свеклы и столько же подсолнечника. Вот бедной матери и приходилось выводить всю семью, от 6 лет и старше. А попробуй не прополи (и не один раз) — отдадут под суд. Ну сущий рай!
Или, может быть, считать счастьем судьбу моей крестной, которая в поллитровую бутылку насыпала для четверых голодных детей зерна — и загремела на два года в тюрьму?..
А процедура подписки на заем?
Женщин, усталых, голодных, специально пораньше привезли в деревню, вызвали в сельсовет. Уполномоченный, холеный, самодовольный, весь в ремнях, по-барски развалился за столом. Вызывали по одной, он совал ведомость и приказывал подписаться на 1000 или 2000 рублей. Но с нашими бабами у него произошел конфуз. Клава Новикова, красивая, статная женщина, твердо сказала: «Не подпишусь!» Он удивленно вскинул на нее глаза: «Да ты знаешь, с кем говоришь?!» — «Знаю! Но не подпишу! У меня пятеро детей, их надо одеть-обугь. Мужика убили, а вот таких, как ты, ничем не убьешь...» Уполномоченный аж позеленел: «Застрелю!» — и затопал ногами, застучал по столу наганом. Дверь распахнулась, и вошли все женщины, угрюмой плотной стеной встали рядом с подругой...
Может, автор заметки и это считает благом? Или то, как бабы на своих коровушках-кормилицах пахали колхозную землю? Это ли не счастье!
Как может нравиться та жизнь в деревне, мало чем отличавшаяся от жизни крепостных?.. Ни тебе паспортов, ни других документов! Надо съездить в город, родственника в последний путь проводить — беги в сельсовет: дадут справку. Дети заканчивают школу — оставайтесь, милые, в колхозе, кто же будет за вас трудодни получать? А как крепко оплачивали трудодень — аж по... 50 граммов зерна! Не хотите, глупые, оставаться? Тогда нужно в институт или техникум экзамены на «отлично» сдать, тогда и учиться отпустят, и пас-порт получишь. Нет худа без добра. Чтобы вырваться из этой кабалы, то бишь рая, мы учились, учились изо всех сил! Из тридцати человек нашего выпускного класса осталось в колхозе человек пять...
Вот такая идиллия была в колхозах, вот такое счастье.
Извините, что письмо получилось сумбурное, просто противно читать вранье.
Ю В. ГУРОВА, с. Сухоной Уярского района.
«Красноярский рабочий», 29.06.2001