Нам нельзя забывать имена тех, кто своим творчеством - музыканта, художника, артиста, скульптора - украшал столицу Колымского края. Одаренные люди, злой волей оторванные от привычной им среды обитания, от центров отечественной и мировой культуры, страдая от произвола зачастую безграмотных начальников, создавали произведения, радующие глаз и вкус самой изысканной публики. Достаточно оглянуться на улицах Магадана - здания на Портовой, Ленина, Дворец спорта, театр имени Максима Горького, возведенные в 30-50-х годах уже прошлого века трудами заключенных исправительно-трудовых лагерей НКВД, и сегодня - памятники архитектуры ушедшего времени. К сожалению, не сохранились скульптуры в городском парке, на Снежной Долине, в доме отдыха. "Горняк".
Одним из тех, кто обладал мировым признанием в монументальном искусстве, был
Георгий Дмитриевич Лавров, скульптор, о котором мы уже писали в "Колымском
тракте " (№ 10 от 6.03.02). Сегодня новые архивные изыскания позволяют
дополнить биографию Мастера.
Заполняя анкетный лист работника Дальстроя в ноябре 1943 года, Г Д. Лавров так
ответил на вопрос: " Гражданство или подданство в данное время и раньше" -
"Всегда советское, до революции - русское".
Образование, как он пишет, получил среднее, а по профессии - высшее, приобретенное в художественных студиях и путем самообразования. Обучаясь в средней школе Красноярска, изучал рисование, живопись и лепку в городской школе живописи. В 1915 году поступил на медицинский факультет Томского университета и в то же время повышал свое мастерство в классах рисования и живописи Томского общества художников. Через три года его пригласили преподавать рисование и лепку в частную гимназию имени Тихонравовой в Томске. С медициной Лавров больше дел не имел, но знание анатомии расширили его представления и знания о человеке.
Профессионализм художника и скульптора формировался и во время преподавательской деятельности на районных учительских курсах, в средних школах в Барнаульской и Омской губерниях, Ярославской области, где он работал по командировкам Наркомпроса в течение двух лет. Одновременно делает творческие договорные работы. В 1921 году Лавров сотрудничает в "Окнах РОСТа", где в то время работал и В. Маяковский, создавая известные в Москве агитплакаты. Несмотря на то, что Лавров уже являлся автором двух скульптур - Островского и Свердлова в Ставрополе, он понимал, что его творчество нуждается в шлифовке, академическом образовании.
Анатолий Луначарский, познакомившись с произведениями Лаврова, предложил ему командировку в Париж "для изучения европейского искусства и выполнения скульптурных работ для советских учреждений во Франции". Вот почему истинной школой жизни Георгий Дмитриевич считал Парижскую художественную академию Жульяна и Грандшомьер, академию изящных искусств под руководством профессора Эколь де Бозар, которые посещал в течение восьми лет с 1927 по 1935 годы.
Полный творческих замыслов, Лавров вернулся на Родину, устроился работать в объединении "Всекохудожник", получил в Москве собственную мастерскую. Его монументальные произведения были известны во Франции, в Париже прошли персональные выставки, художественные работы, - бюсты, скульптурные композиции - раскупались музеями и коллекционерами. Но дипломов и званий Лавров не имел, лишь на 89-м году жизни старейшего в стране скульптора удостоили звания заслуженного художника РСФСР. Возможно, это была своеобразная компенсация за годы, проведенные вне свободы подконвойным заключенным, и, тем не менее, даже на Колыме з/к Лавров, осужденный в 1938 году Особым совещанием НКВД на пять лет за "участие в антисоветской террористической организации", создавал произведения социалистического реализма. Оценили труд скульптора после полугодового его пребывания в забое прииска "Разведчик" ЮГПУ, когда убедились, что из доходяги больше пользы не извлечешь, направив Лаврова в январе 1940 года в Оротукан на легкие работы скульптурным рабочим. 15 мая 1941 года Георгия Дмитриевича вызвали в Магадан по специальному наряду Политуправления Дальстроя. Он должен был принять участие в скульптурном оформлении строящегося городского Дома культуры.
Свою приверженность советской власти Лавров показал еще в июне 1918 года, когда был арестован "белыми чехословаками в Томске за активное участие в работе с органами советской власти". Через неделю его освободили "под поручительство студентов университета", а в августе вторично арестовали белые за большевистскую пропаганду. После трех месяцев тюремного заключения в Томске освободили, на сей раз на поруки школьного совета гимназии, где он продолжал числиться преподавателем, о чем вспоминал Г.Д. Лавров в автобиографии.
Вынужденный скрываться от колчаковцев на Алтае, художник принял участие в крестьянском восстании против белых и сражался в красно-партизанских отрядах с августа 1919 до лета 1920 года.
Впечатления о гражданской войне были настолько яркими, что это не могло не отразиться на его творчестве. Магаданцы могут в этом убедиться, взглянув на парапет здания областного театра, на строительстве которого с 1941 по 1943 гг. работал заключенный Лавров. По личному распоряжению начальника Дальстроя, комиссара госбезопасности 3 ранга И.Ф.Никишова, его освободили 29 октября 1943 года, то есть, как отмечал в автобиографии Лавров, "ранее установленного общим положением для моей статьи срока за честное отношение к труду и примерное поведение".
Справка № 260792 от 29 октября 1943 г., выданная 2-м отделом Маглага, сообщала, что Лавров Г.Д. осужден Особым совещанием при НКВД СССР 11 июля 1939 года по статье (не указана!) за участие в антисоветской террористической организации к заключению в ИТЛ на пять лет, считая срок с 15 сентября 1938 года (видимо, время ареста). Освободили Лаврова из Севвостлага без права выезда с Колымы до особого распоряжения и обязали встать на военный учет в течение 48 часов с момента получения свободы.
Этой же справкой начальник Маглага младший лейтенант госбезопасности А.Гридасова объявила Лаврову о том, что он закреплен на работе в Дальстрое до окончания войны. Справка заменила Георгию Дмитриевичу паспорт, в ней указывался временный адрес Лаврова - военный городок Нагаево-Магаданского отряда ВОХР на 4-м километре.
Любопытно, что на справке есть отметка, сделанная много позже, когда Лавров был уже на материке. Эта запись гласит: "Военной коллегией Верховного суда СССР определение № 4Н-03402/54 от 10 апреля 1954 года Постановление Особого совещания при НКВД от 11 июля 1939 г. отменено. Определение Верховного суда объявлено в г. Орле 11 октября 1954 года". Ма-ленькая приписка извещает, что Максимов (свидетель) отказался от своих показаний. А ведь на основании именно его признания Лаврова обвинили в антисоветской террористической деятельности!
3 ноября отдел кадров ГУСДС выписывает бывшему заключенному путевку, по которой художник Лавров Г.Д командируется в распоряжение административно-гражданского отдела Дальстроя. С 7 ноября 1943 года директор Дома культуры им. Горького Ф. Яриков зачисляет Лаврова на должность художника с окладом в 1150 рублей в месяц. Имея довольно приличную зарплату, можно было помогать семье - жене Марии Климентьевне и дочери Надежде, проживавшим в Куйбышевской области, думать о выезде на материк. Прошел год, но лишь в августе 1944 г. новый директор Дома культуры Э.Адолина издает приказ об освобождении скульптора Г.Д.Лаврова из штата сотрудников. До открытия навигации он вынужден был устроиться на временную работу художником - скульптором в Нагаевский торговый порт.
Годы творческого застоя и нереализованные замыслы заставили Лаврова обратиться с личным заявлением к всесильному начальнику Дальстроя Ивану Никишову, а может быть, так подсказала известная покровительница лагерного искусства жена Никишова - начальник Маглага Александра Гридасова?
20 декабря 1944 года Лавров пишет: "Побуждаемый стремлением возможно скорее приступить к реализации своих больших творческих проектов в области скульптуры и к практическому осуществлению моих проектов рационализации и организации некоторых скульптурных производств, прошу Вас, товарищ Комиссар, уволить меня из системы "Дальстроя" с выездом на материк в г. Москву для выполнения вышеуказанных работ". И дополняет свою просьбу уточнением: "В Москве проживает моя семья, нуждающаяся в моей поддержке, а также имеется моя жилплощадь. Вызов на работу в Москву ожидаю в ближайшие дни".
Очевидно, связь со столичными специалистами у Лаврова была. Иначе он бы так
уверенно не просился в Москву, зная, как относятся там к бывшим
политзаключенным.
Режим секретности постоянно сопровождал дальстроевцев - вольнонаемных и
заключенных. Работая в строительно - коммунальной конторе УНТП в качестве
художника - скульптора, с 15 января 1945 года Лавров дает подписку и
обязательство о строгом и неуклонном выполнении объявленных ему устава и
приказов, за нарушение которых несет полную ответственность в дисциплинарном
порядке, вплоть до предания суду Военного трибунала.
Резолюция Никишова на заявлении Лаврова была категорична: "Отделу кадров. Увольняйте с выездом". Но лишь 19 февраля 1945 года решение вопроса об отправке Лаврова в Москву сдвинулось с мертвой точки. Повлияла телеграмма зам. наркома внутренних дел Завенягина с просьбой откомандировать "в наше распоряжение освободившегося скульптора Лаврова Георгия Дмитриевича".
23 февраля его уволили из управления Нагаевского торгового порта в связи с "откомандированием в распоряжение отдела кадров НКВД СССР". Однако 3 марта Завенягин потребовал изменить маршрут Лаврову, направив его в распоряжение начальника Красноярского аффинажного завода. Каково было Георгию Дмитриевичу, не знавшему планы начальства и ожидавшему долгожданной встречи с родными?
Между тем и. о. начальника Дальстроя Корсаков 7 марта 1945 года дает телеграмму начальнику Красноярского УНКВД, в которой просит: "По распоряжению товарища Завенягина нами направлен в Москву в его распоряжение скульптор Лавров, который вылетел самолетом из Сеймчана в Красноярск. Прошу поручить, чтобы аэродром направил Лаврова в УНКВД, забрать у него командировочные документы на Москву, а Лаврова направить на Красноярский аффинажный завод". Одновременно Корсаков указывает начальнику аэродрома Сеймчан Скоробогатову и и. о. начальника Юго-западного ГПУ Феклисову изменить в документах Лаврова место назначения.
О чем, как не о новом аресте, мог подумать Лавров? Не каждый бывший политзаключенный во время войны мог воспользоваться особой воздушной трассой Сибирь - Аляска на маршруте Красноярск - Уэлькаль, а вот ему повезло. Во- первых, выжил, а во-вторых, получил возможность заняться любимым делом.
Монументальные произведения, автором которых он был и создавал в победном 1945 году, радовали не только власть имущих, но и простых граждан страны, чьим представителем оставался Георгий Дмитриевич Лавров.
Будем помнить его и мы.
Давид РАЙЗМАН
Колымский тракт 07.07.2002