Их судьбы теперь принадлежат спецфонду
Аккуратные картонные папки с пожелтевшими страницами рассказывают о трагических человеческих судьбах. Чуть расплывшиеся чернильные строчки хранят боль, отчаяние и надежды «врагов народа». Отпечатанные обвинения и приговоры. Чёткие буквы печатной машинки время не тронуло.
С 1991 года 30 октября в России отмечают как День памяти жертв политических репрессий. В периоды гонений наш край «традиционно» становился местом ссылки. Так, с 1929-го по 1960 год на его территории в местах лишения свободы и на спецпоселении находилось более пятисот тысяч человек тридцати семи национальностей. Раскулаченные крестьяне, поволжские немцы, депортированные калмыки, поляки, «осадники», «указники», «сектанты», изменники Родины…
В День памяти литературный музей совместно с ГУВД Красноярского края познакомил гостей с редкими, уже вошедшими в историю, архивными материалами. Перед экскурсантами – четырнадцать уголовных дел.
- Можно полистать? – интересуются гости выставки.
- Ни в коем случае, - строго отвечает сотрудник спецфонда ГУВД Татьяна Килина. И тут же поясняет: - В каждой папке – трагическая судьба человека и целых семей. На страницах признания, подшитые личные письма, горе, клевета. Полистать – это значит без спроса заглянуть в душу. Пусть этих людей давно уже нет, но мы обязаны их уважать. Согласились бы вы рассказать о своей судьбе незнакомым людям?
Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой, артист драмтеатра Георгий Жженов и его жена Лидия, адвокат Виктор Крамаров (отец Савелия Крамарова), писатель Роберт Штильмарк, жена разведчика Зорге – Екатерина Максимова, поэтесса Любовь Рубцова, ботаник Всеволод Крутовский и его брат Владимир… Многим известным не только в России, но и за её пределами людям выпала сибирская ссылка.
Вся информация о репрессированных и ссыльных находится в ГУВД края. В отделе спецфонда работает всего семь человек.
За одиннадцать лет действия закона «О реабилитации жертв политических репрессий» сотрудникам информационного центра ГУВД реабилитировано более четырёхсот тысяч человек. С большей частью обратившихся специалисты беседуют лично. Однако некоторым в реабилитации всё-таки пришлось отказать. В основном из-за недостаточности информации или при выяснении, что человек действительно совершил преступление.
Немало сложностей и с установлением личностей бывших узников Норильлага. Почти все карточки на заключённых написаны чернилами. Прошли десятки лет. Склад документов несколько раз был затоплен, и сейчас с трудом разбираются даже отдельные буквы. Сотрудники управления вплотную сотрудничают с обществом «Мемориал». Регулярно на электронном сайте организации появляются обновлённые списки репрессированных и реабилитированных.
Выставка спецфонда длилась лишь несколько часов. Однако в музее расположена ещё одна тематическая экспозиция, с которой можно познакомиться в любое время. Она особенно дорога сотрудникам, так как с неё начинал свою работу литературный музей. В небольшом помещении на трёх стендах – фотографии, документы, личные вещи заключённых и поселенцев и, конечно же, книги. Ведь многие заключённые были писателями, журналистами, учёными. Все материалы переданы родственниками репрессированных. Огромную помощь музею оказала дочь Петра Поликарповича Петрова-Антонина. Есть здесь и действительно уникальные экспонаты. Например, письмо заключённого на лоскуте белой ткани. На куске то ли платка, то ли рубахи последние строчки любви. Петров несколько лет не признавал себя виновным. Петра Поликарповича арестовали весной 1937 года. В 1941-м его расстреляли.
В музее хранится подлинник протокола обыска в доме художника Бахерева, документы ссыльных, найденные в экспедиции. С трепетом показывает экскурсовод тюремные шахматы – разлинованный лист бумаги, бумажные квадратики с нарисованными фигурками. Но теперь уже никто не узнает, сколько часов, дней, месяцев провёл за ними заключённый красноярской «одиночки».
Ольга Маевская. «Городские новости» №124(880) 01.11.2002 г. изд. Красноярск