Судьба ли, причудливая ли всемирная история закрутили жизнь этого азербайджанца иранского происхождения поистине нещадно. Сам же он, Джамшид Салех оглы Аскер-заде, семидесятидевятилетний житель поселка Шилинка Сухобузимского района, первопричиной всех своих жизненных поворотов считает несчастный случай.
Как все было на самом деле, сейчас, пожалуй, и не разобраться. В его деле,
имеющемся в архивах краевого УВД, записи лаконичны. В 1946 году уроженец города
Маку (Иран) был арестован при переходе через советскую границу. Осужден по
знаменитой "контрреволюционной" статье 58, пункт 6 - за шпионаж. В сороковые
заработать ее было несложно. С 1947 по 1953 год находился в лагерях в Иркутской
области. Затем оказался на поселении в Шилинке, где тогда располагалось
подсобное хозяйство НКВД.
Здесь и живет до сих пор, имея только вид на жительство.
Долгими были поиски его "первого" дела, за которые взялись по запросу редакции в отделе спецфондов и реабилитации жертв политических репрессий информационного центра УВД Красноярского края. Отыскались документы лишь в Центральном архиве ФСБ.
Рассмотрение дела дало положительный результат: 29 сентября 2003 года Джамшид
Салех оглы Аскер-заде был реабилитирован.
Для всех в поселке он дядя Юра, или просто дедушка. Русское имя, видимо, возникло от близкого звучания слова "иранец". Его еще и так называли. Сейчас так кличут внука, шестнадцатилетнего Димку. "Черненький он, и характер горячий", - посмеивается, объясняя, родня. Шестеро детей Аскер-заде в себе восточной крови не чувствуют, не находят и ничего необычного в истории семьи. "Здесь каких только людей не было, кто только не жил. И что такого, что отец мой иранец? Кому это интересно?! Нам так все равно", - неласково отреагировал на новость о реабилитации сын Александр.
Вряд ли понял суть бумаги с судьбоносной новостью и сам Джамшид. "Тебя реабилитировали, батя! Ты свободен совсем!" - кричала дочь Зинаида плохо слышащему отцу. Тот лишь перевел на нее безучастный взгляд с потолка. "Вот так почти все дни. Лежит и молчит или плачет. Мать вспоминает, на родину просится".
О своей истории отец детям рассказывал мало и по-разному. В тех рассказах
неизменно одно - большой дом в деревне, сад, отара в 50 овец. Отец умер рано,
Джамшид и брат жили с матерью, которую звали Иринд. Никогда больше с ними он не
виделся и никакой связи не поддерживал. То ли боялся искать, то ли забыл все
адреса. Два года служил в иранской армии. Про то, как оказался на советской
границе, твердит одно - "несчастный случай". И всегда, плача, рассказывает про
двух солдат, как они схватили его и надели наручники. Про лагерную жизнь говорит
только, что много били, что постоянно мерз в непривычные русские зимы.
Отогрелся душой лишь в Красноярске, где познакомился с Еленой, ставшей его спутницей в российской жизни. Была она вдовой фронтовика, имела дочь. В несчастье они и потянулись друг к другу. В Шилинку приехали уже семьей. Вместе прожили почти пятьдесят лет. Как говорят уже взрослые дети, жили хорошо. Джамшид жену любил и берег, ласково относился к детям. Их шестеро, Джамшидовичей. Все в жизни состоялись, имеют крепкие семьи, работают. Одарили доброго дедушку пятнадцатью внуками, а теперь и тремя правнуками. Работал Джамшид Салех оглы пастухом в хозяйстве, затем долгое время санитаром в психбольнице. Работником был добросовестным, человеком покладистым.
"Отец нам веру свою никогда не навязывал. Сам молится до сих пор по-своему,
помнит все праздники мусульманские. Свинину так и не стал есть. А в остальном -
обычный русский человек. У нас у всех русские имена, только младшему брату отец
дал свое имя - Джамшид. Но его все Женькой зовут. И сам отец так кличет.
Азербайджанскому языку раньше хотел нас научить, да где здесь разговаривать? Нам
было это без надобности. Сам редко когда что скажет по-азербайджански. Но родину
помнит. Как по телевизору что увидит или услышит про Иран, так плачет. В прошлом
году, как американцы в Ирак вошли, так несколько дней ревел. Близко, мол, от
родины", - Зинаида устало присаживается на кровать к отцу, пытаясь втолковать
ему про реабилитацию и расспросить для нас его историю. Он, похоже, понимает
лишь про документы и сердито отворачивается к стене. "Вообще он привык, что у
него документы проверяют. Раньше регулярно ездил в райцентр отмечаться. И
милиционеры к нам часто наведывались, - вздыхает дочь, смущаясь сердитости
отца.- На свой вид на жительство, выданный еще в пятидесятые, он недавно
почему-то рассердился, пытался изорвать".
Но на пару слов, сказанных по-азербайджански, преобразился моментально. Сел,
выпрямившись, и, задорно постукивая рукой по коленям, вдруг запел. Как сам
пояснил, пел про любовь. Глаза сверкнули молодо, озорно. "Яхши! (хорошо!)" -
охарактеризовал он свое настроение. Не "яхши", конечно, сотворила с ним судьба,
лишив родины и близких. Теперь для него остался один пейзаж, что виден из окна,
- сугроб и дощатый забор. И только в памяти расцветает персиковый сад и синеют
окрестные горы.
Татьяна АЛЕКСЕЕВИЧ.
Фото Александра КУЗНЕЦОВА. Сухобузимский район.
Красноярский рабочи 02.04.2004