Виктор Минц был
комсомольским вожаком, когда от партийного руководства ему
поступило предложение возглавить группу добровольцев и отправиться на освоение
целинных и залежных земель в Сибирь. Комсомольский вожак стал примером для
других комсомольцев и весной 1955 года вместе с ними отправился в неизвестный
доселе край.
Из Калужской области 164 комсомольца приехали в Москву, где в Георгиевском зале Кремля в торжественной обстановке им вручили комсомольские путёвки. И уже оттуда они последовали по железной дороге в Сибирь. Страна большая, по пути следования комсомольцев-целинников принимали другие края и области. И до конечного пункта - Еловской МТС - с Виктором доехали только восемь человек.
Молодого целинника, прибывшего по комсомольской путёвке, начальник МТС Нарышкин определил на стройку. С тех пор минуло много лет. Виктор работал на шахте в Сырах, зимой тягал вагонетки с углём, в Безъязыково строил животноводческие помещения, в Новосёловском районе участвовал в переносе деревни Кома из зоны затопления, а потом осел в Тюльково.
Всё это время, пока скитался по Сибири, жил бобылём. Молодой, остроумный, весёлый парень, конечно, нравился девушкам. Но в выборе он был осторожен Наконец, простая крестьянская девушка, да ещё и на полтора года старше Виктора, получила от него предложение выйти замуж. Так в Тюльково появилась новая семья Семья Минц.
Через год после свадьбы Виктора забрали в армию, и вернулся он в Тюльково только спустя три года. И снова пошёл работать на стройку. Как раз в те годы в селе возводили новые дома. Из сорока четырёх кирпичных домов добрая/половина дело его рук. Он и свой дом построил сам, иживет в нём по сей день.
В семье Минц родились трoe детей. Ещё до рождения первенца жена заболела и не смогла больше работать дояркой. Заботы о достатке семьи полностью легли на плечи Виктора. Он радовался детям, боготворил жену и работал, работал... На пенсию вышел, когда стало пошаливать здоровье - к тому времени у него накопилось 45 лет строительного стажа.
В Тюльково целинника-строителя Минца знают все. Знают, что он с неприязнью относится к пьющим людям, что не может простить коммунистам репрессированного отца. Из некогда большой семьи, где было семеро детей, в живых остались только он и две старшие сестры. Два брата и сестра погибли в годы войны. Ещё один брат пропал в лагерях. А сёстры живут далеко - одна в Москве, другая - в Калининграде. Жена умерла, но рядом с отцом, в одном селе, остался младший сын. Старый целинник, несмотря на запреты врачей, ходит к нему пешком. Потому что не позволяет болезни взять верх над собой. Он такой же, как и был - остроумный, весёлый, своенравный оптимист. Он уверен: срок его комсомольской путёвки в жизнь ещё не закончился.
Ольга КОЗЛОВА.
ТРИ года было Виктора Абрамовичу Минцу, когда арестовали его отца. Статья была самая, что ни на есть, «ширпотребовская» - 58-ая, политическая. Кем был его отец, Виктор Минц точно не знает. И отца, само собой, не помнит - трёхлетним и не мог его запомнить. Потом наводил осторожные справки - «о том же нельзя было говорить, понимаете?», выяснил, что отец был начальником. Скорее всего, партийным. Тогда все более или менее заметные начальники были партийными.
Дали отцу срока всего 7 лет - смешной по тем временам срок, можно даже сказать, что получил Абрам Минц оправдательный приговор. Но отец не вернулся «оттуда», а сын так ждал! - высчитывал, когда отец придет. Потом тем же шепотком до Виктора дошло - «рас- с-с-стреляли».
-А, может, и сам умер, условия для того были подходящие, - раздумывает Виктор Минц, - а мама вскоре после ареста отца умерла И попал я на десять лет в детдом. Родственники у меня были - в Москве жила моя тётя Соня. Муж её учился на доктора с Дмитрием Ульяновым, братом Ленина. Дядя мой встречал Ленина у Дмитрия. Нет, дяди не коснулись репрессии. И тётя Соня моя дожила благополучно до восьмидесяти с лишком лет.
А в детском доме житьё было строевое: строем в столовую, строем поели, строем (обратно. После столовой неслись в огород, выковыривали подмёрзшего картошку, морковку, капустные листы подбирали. Потом варили найденное в котелках и«дозакидывали» сюда (показывает «а живот). До сих пор эта диета сказывается (поглаживает больное место) В 14 летя вышел из детдома и пошёл работать. В 1953 году строили Московский Государственный Университет имени Ломоносова на Воробьёвых горах. Мне довелось на этой работать такелажником. «Вира» -«майна» - не зевай. Быстро строили. Кирпичи взлетали наверх с колёс - с машин.
- Виктор Абрамович, а не возникало у вас желания поступить в этот новый университет?
- Это было не для меня. Не для Минца из детского дома, у которого репрессирован отец. Потом я оказался в Калужской области в Барятинском районе. Работал там в торфопредприятии Торфопредприятие занималось заготовкой торфа для ближайшей электростанции. Там я выдвинулся в комсомольские вожаки. Из Барятино пролегла дорога моей судьбы в Сибирь, на целину. Но это уже другой рассказ.
По закону сын невинно репрессированного Абрама Минца Виктор Минц также считается репрессированным. Виктор Абрамович показывает соответствующее удостоверение. Потом смотрит в свой новенький российский паспорт и снова раздумывает:
- Смотрите, а графу «национальность» убрали. Раньше была, а теперь нет. Интересно же?
Удивляется еврей Минц, что убрали графу. Да, раньше за одну только эту графу могли «убрать» человека.
«Мы всё видели, так мы выжили:
Биты, стреляны,
закалены.
Нашей родины, злой и униженной,
Злые дочери и сыны.
Героям нашего
времени не двадцать,
Не тридцать лет.
Тем не выдержать нашего бремени, нет!»
(Анна Баркова).
Анастасия ВОЛОШИНА.
Сельская новь (Балахта) 19 ноября 2004 года
Материал предоставлен Балахтинским краеведческим музеем