- Дом наш на месте, - чуть слышно шепчет она. - Но все вокруг изменилось. Ворота те же, а двор меньше. Сарай перенесли, чтобы увеличить огород. Раньше во дворе был колодец, сейчас его нет.
Эта женщина - Полина Ивановна Толстых. В этом доме прошла самая счастливая и беззаботная часть ее детства.
Она вспоминает довоенное время... Вот любимый пляж. Здесь она играла с другими детьми, бегала купаться на Волгу. Раньше от Энгельса до Саратова ходили маленькие пароходы. Сейчас их нет, зато есть большой белый мост.
В этом доме жила ее большая семья: родители, четыре брата и сестра. Все дети играли на музыкальных инструментах. Часто семьей собирались в гостиной и пели песни, дети любили разыгрывать театральные сценки.
- Каждый день нас будила песня «Мой Господь, опять настало утро», - вспоминает Полина Ивановна. - Родители были верующие. Папа работал старшим товароведом. Мама, медик по образованию, была домохозяйкой, занималась нашим воспитанием. Папа часто читал нам перед сном сказки. А засыпали мы под немецкую песню со словами «Кончился день, настало время отдыха».
Училась Полина, или, как ее звали тогда, Павлина, в десятой экспериментальной школе с языковым уклоном. Ее братья и сестра знали по три иностранных языка.
Однажды все измени-ось. Семья Гердт (девичья фамилия Полины Ивановны), как и тысячи других семей из Немецкой автономной республики, была вынуждена покинуть свой дом и уехать туда, где их никто не ждал.
Когда началась Великая Отечественная война, Павлине только исполнилось одиннадцать лет. Она помнит голос Левитана, вещавший из черных репродукторов, учебные воздушные тревоги, томительное ожидание вестей от старшего брата, которого война застала в армии.
- Как-то вечером отец пришел с работы взволнованный. В руках у него была газета с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья», от 28 августа 1941 года.
«По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу из Германии должны провести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья...».
Далее в Указе говорилось, что жители автономной республики подлежат переселению в Красноярский край, Алтайский край, Казахстан, Новосибирскую и Омс¬кую область. Они должны покинуть свои дома и уехать, оставив все.
- Уже 4 сентября нас выселили, - рассказывает Полина Ивановна. - Уходили с чемоданами в руках. Вещи, мебель и даже музыкальные инструменты пришлось оставить. Наша собака сидела у двери и выла. По ее мордочке катились большие слезы. Этого я никогда не забуду. А в нашем доме поселился военный комиссар.
Старая часть города Энгельса на Волге. Улица Пушкина. Возле дома под номером 115 стоит пожилая женщина. В последний раз она видела эту улицу и этот дом 67 лет назад.
Павлина запомнила, как добирались до вокзала, остался в памяти даже номер эшелона - 826 . Он следовал в Сибирь. Везли их долго. Встречались по пути составы с фронта. На вагонах - отметины от пуль и осколков. Лишь в конце сентября наш эшелон прибыл в город Ачинск.
- Когда мы приехали, уже полетели «белые мухи». А мы одеты по-осеннему. На станции было много людей. Они кричали: «Немцев везут!» В Ачинске мы не задержались. На подводах нас повезли дальше, в деревню Лебедевку Боготольского района. Больше всего тревожила неопределенность, мы не знали, что с нами будет.
Приютила нас пожилая женщина. Она сама жила в полуземлянке, но нашлось в ней место и для нас. Она была очень славной хозяйкой, до сих пор помню вкус ее блинов из овсяной муки. Но такое лакомство было нечастым. Гораздо чаще приходилось есть картофельные лепешки, которые пекла мама. Мерзлые клубни мы искали под снегом на картофельном поле.
Маленькой Павлине часто снился теплый и уютный дом на Волге, занавески на окнах, которые сшила мама, школа, одноклассники, любимые игрушки.
Гердтов не сломили трудности. Родителей приняли на работу в ветлечебницу, начали зарабатывать сестра Эмилия и брат Рихард. Работу брали на дом - чинили брюки, гимнастерки.
В начале сорок второго года отца и брата Эммануила забрали в трудармию. В тот год Павлина пошла в четвертый класс. В местной школе ее сначала не хотели принимать - документы-то все были на немецком языке.
Закончилась война, но надежды вернуться на родину не сбылись. Семья Гердт осталась в Сибири. В конце сорок шестого их перевели в город Бугуруслан. Продолжить учебу в дневной школе Павлине не удалось - администрация школы согласна была принять девушку из семьи «врагов народа» только на вечернее отделение. Это клеймо едва не поставило крест на поступлении в педагогический институт. В приемной комиссии сказали открытым текстом: «Если и сдашь вступительные экзамены, то вряд ли сможешь учиться - ты же из семьи врага народа, у нас с такими разговор короткий!»
Но выдержала вступительные испытания, успешно закончила обучение, получила диплом учителя математики. В 1951 году Полину Ива-новну направили по распределению в школу деревни Кинделька Люксембургского района Оренбургской области. Но еще долгие пять лет она, репрессированная, обязана была ежемесячно являться на отметку в милицию, в село Яшкино, расположенное в восемнадцати километрах от ее деревни. Лишь 28 февраля 1956 года Полину Ивановну сняли с учета. Пятнадцать лет она и ее семья страдали, терпели обиды и унижения.
- Мама с папой так и не увидели свой дом в городе Энгельсе, - с болью в голосе говорит Полина Ивановна. А сколько еще таких же судеб, сколько людей так и не смогли увидеть свой отчий дом, оказавшись виновными только в том, что родились в семьях поволжских немцев!
Чужие люди живут в доме Гердтов. Полина Ивановна так и не решилась войти в дом своего детства. « Мне казалось, что я не смогу переступить порог!» - призналась она. И все же Полина Ивановна, не смотря на незавидную судьбу, не держит обиды. - Я счастлива тем, что имела хорошую и любимую работу. Ко мне всегда хорошо относились и дети, и взрослые. Я уважаю и ценю всех своих учеников. И хочу, чтобы они тоже были счастливы.
Александр ФИШЕР, с. Атаманово
Сельская жизнь 21.08.2009