Специальный репортаж
Ежегодно 5 августа в урочище Сандармох – месте массовых расстрелов политзаключенных в Республике Карелия – отмечается Международный день памяти жертв большого террора 1937–1938 годов. Нынешним летом на печальную церемонию была приглашена делегация общественных объединений “Защита жертв политических репрессий” Норильска и Дудинки. Из Карелии автобусом и катером норильчане и таймырцы добрались до Соловецких островов, где приняли участие в Днях памяти жертв политических репрессий на Соловках. Именно здесь начала формироваться система ГУЛАГа и два года просуществовал СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения. Незабываемая поездка состоялась благодаря помощи “Норильского никеля”.
Из Петербурга поездом норильчане добрались до Медвежьегорска, более известного
современникам не как одна из столиц ГУЛАГа, а тем, что здесь, на берегу
Онежского озера, снимался фильм “Любовь и голуби”. В поезде я познакомилась с
петербурженкой Анастасией Дмитриевной Вяльцевой, полной тезкой своей известной
родственницы – королевы цыганского романса, чайки русской эстрады конца XIX
века. От нее я услышала историю о репрессированном дедушке. Простой портовый
грузчик был арестован как “организатор зиновьевско-троцкистской группы” и сгинул
в застенках ГУЛАГа.
Поездом Петербург – Мурманск в Сандармох следовали представители различных городов и стран: Норильска, Дудинки, Украины, Литвы, Германии. Поляки приехали прямо к церемонии на мотоциклах. Практически у каждого из делегатов была своя, похожая по нелепости обвинений и с трагичным концом, история гибели родных в эпоху большого террора.
В Петербурге к нашей делегации присоединился Вячеслав Блохин – составитель карты
Норильлага (ее, кстати, почти полностью раскупили в городских книжных киосках),
год назад перебравшийся в Северную столицу на постоянное место жительства.
Заселением в медвежьегорскую гостиницу, как и всеми перемещениями (на поездах, автобусах, катерах и пешими), командовала Татьяна Моргачева, заместитель директора петербургского научно-информационного центра “Мемориал”, по приглашению которого норильчане и оказались в Карелии, а затем на Соловецких островах.
Время приближалось к 12 ночи. По улицам Медвежьегорска, уже месяц изнывающего от аномальной жары, пролетела пыльная буря, но самые смелые из делегатов после нестерпимой жары в поезде с удовольствием окунулись в воды Онежского озера и немедленно заснули.
Утром норильчане и дудинцы посетили Медвежьегорский музей и были приятно удивлены наличием в нем постоянно действующей экспозиции по ГУЛАГу. Автобус, предоставленный медвежьегорской администрацией, повез гостей города в Сандармох.
О чудо! Наше транспортное средство оказалось с кондиционером. За несколько десятков метров до пункта назначения пассажиры нескольких автобусов высадились на дороге и пошли к урочищу крестным ходом. Православные батюшки, хоругви, святая вода, молитва “Святые новомученики российские, молите Бога о нас” – все было в наличии. Впереди, в сосновом бору, заливаемом беспощадным солнцем, показались часовня и многочисленные памятники расстрелянным здесь людям.
Чуть позже на Соловках, когда мы шли от Секирной горы до Савватьевского скита, Татьяна Моргачева рассказала, как двадцать лет назад питерский “Мемориал” нашел Сандармох. Сначала место вычислили по архивным данным, потом вместе с исследователями из Петрозаводска вскрыли захоронение. Нашли останки людей, изъяли часть для экспертизы, вызвали прокуратуру, она дала заключение. Дальше копать не стали, просто посчитали ямы-впадины на месте общих могил и поставили памятные знаки. За двадцать лет в урочище появились десятки, даже сотни именных памятников. Родственники расстрелянных вели собственные многолетние расследования, которые указали на Сандармох.
Резанула глаз надпись на камне: “Люди, не убивайте друг друга”. Митинг начался. Глава администрации Медвежьегорского района Николай Тихонов назвал годы репрессий преступлением власти против своего народа. Депутат Верховной рады Украины Ярослав Кендзьор призвал представителей всех стран сделать все возможное, чтобы кровавый режим не повторился. Торжественно, с богослужением на карельском и русском языках, был открыт новый памятник – карелам, расстрелянным в Сандармохе.
Отдельные памятники-надгробья карелам на мемориальном кладбище уже поставлены родственниками. Смотрят с фотографий шофер Петр Кузьмин и колхозник Михаил Митрофанов, а также швед Оскар Фредерик, финн с длинной фамилией, трое братьев Самойловых… Многие жители Петербурга потеряли здесь своих родственников, покоится в урочище и прах строителей Беломоро-Балтийского канала.
После торжественной части приехавшие со всех концов света родные расстрелянных в Сандармохе разбрелись по могилам предков, понятно, обозначенным лишь приблизительно. Поляки собрались около памятника своим землякам, украинцы – своим.
Научный сотрудник норильского музея Татьяна Рубин и дочь спецпоселенцев на Таймыре Людмила Реннер вступили в беседу с консулом Литовской Республики в Петербурге Тамошюнасом Робертасом и даже обменялись с ним на прощание рукопожатием.
– Это был плохой этап нашей истории, – сказал консул об эпохе репрессий. – “Мемориал” и Центр геноцида в Литве не позволят его забыть.
Как рассказали Татьяна и Людмила “Заполярному вестнику”, им понравилось, как консул расставил в своем выступлении акценты, заявив, что горе и трагедия были общими. Для сравнения: некоторые члены украинской делегации утверждали, что существует некий мировой заговор против уничтожения именно украинского народа. Члена норильской делегации Галину Мусатову, отец которой отбывал срок в Норильлаге, зацепила надпись на памятнике евреям: “Мы едины в таком горе”.
– Как здесь тихо, – удивилась вдруг Татьяна Рубин. – Тут даже птицы не поют.
Над Сандармохом стояло солнце жаркого лета 2010 года. Потрескивали под ногами сухие сосновые шишки и иголки. Если бы не кресты-памятники, ни за что не поверилось бы, что не так давно здесь расстреляли девять тысяч невинных людей.
После митинга мы заехали на первый шлюз Беломоро-Балтийского канала. Здесь погибло много людей, канал же не оправдал возлагаемых на него надежд, сообщила экскурсовод.
Несколько часов на автобусе, еще несколько по Белому морю на катере “Александр Шабалин”, набитом людьми, – и вот уже замаячили впереди купола знаменитого монастыря.
Соловецкий архипелаг – место в нашей стране уникальное, по своей истории, экзотичности и природе не сравнимое со многими иностранными государствами, которые стремятся посетить граждане России. Сразу завораживают огромные камни, из которых сложены древние монастырские стены и башни. Во дворе пахнет свежей монастырской выпечкой, которая расходится влет. После эпохи атеизма монастырь вновь заселили строгие монахи и потянулись паломники из разных городов. Кто-то едет на Соловки как турист в надежде поглазеть на белух, лапландских оленей и каменные лабиринты эпохи неолита. На сельских пыльных дорогах даже появилась пара джипов и квадроцикл для соловецких сафари, выстроены миленькие гостиницы в деревенском стиле со стоимостью одного номера от пяти до девяти тысяч рублей. Нас поселили в скромную “Петербургскую” гостиницу.
Делегаты пришли в себя после долгой дороги и на следующий день отправились на митинг у Соловецкого камня, 22-й по счету. Уже столько лет он проводится 7–8 августа научно-информационным центром “Мемориал” совместно с Соловецким государственным историко-архитектурным и природным музеем-заповедником.
– До приглашения “Мемориалом” в Сандармох и на Соловецкие острова мы и не знали, что существует такая международная дата, – рассказала председатель норильского общественного объединения “Защита жертв политических репрессий” Елизавета Обст. – Привыкли отмечать День памяти жертв политрепрессий России – 30 октября.
С нынешнего лета Норильск и Дудинка вышли на международный уровень.
У
Соловецкого камня – памятника жертвам СЛОНа – прошла традиционная для таких
мероприятий процедура. Ее начал украинец Тарас Силенко – песней и игрой на
бандуре.
– Никакие подвиги страны не могут достигаться ценой человеческих жизней. И то, что сегодня собрались представители “Мемориалов” разных стран, очень важно для сохранения памяти, – озвучила главную идею встречи заместитель директора Соловецкого музея Ирина Кондрашова.
Татьяна Моргачева из питерского “Мемориала” сказала о главном: тема репрессий должна объединять.
–
Мы собрались здесь уже в 22-й раз – и нет дробления памяти по конфессиональной
принадлежности и национальности, мы вспоминаем всех погибших. Сегодня с нами и
Норильск, и Красноярск… Террор везде оставил свои следы.
Выступавших поддержал депутат Верховной рады Украины Ярослав Кендзьор:
– Мы не должны пропустить ни малейшего проявления сталинизма, если не хотим, чтобы группа авантюристов уничтожила полмира или весь мир.
Валерия Дунаева, председатель московского “Мемориала”, подытожила:
– Уже почти 70 лет прошло с 1937 года, когда здесь, на Соловках, началось уничтожение властью своего народа. Почему мы едем сюда? Каждый из нас представляет островок огромного архипелага ГУЛАГ. Когда нас много, это помогает увидеть масштаб разгула власти. Жизнь дана человеку Богом, а не вождями, а они пытались это право присвоить. Человек имеет право на жизнь.
Все делегации возложили к Соловецкому камню цветы и траурные венки и почтили память безвинно погибших молчанием.
На следующий день по дороге XVI века (ох и трясет!) на пазике мы добрались до Свято-Вознесенского скита, расположенного на Секирной горе. Здесь в 1937–1938 годах располагался мужской штрафной изолятор СЛОНа. Соловки расположены на 65-й параллели, здесь ненамного теплее, чем в Норильске. Наказанные заключенные ложились спать в исподнем в любое время года штабелями в четыре ряда, чтобы согреться. Каменное помещение не отапливалось, поутру на улицу выносили окоченевшие трупы.
Здесь, на Секирке, придумали изощренные способы наказания, которые назывались “комарики”, “жердочки” и “пеньки”. В первом случае человека привязывали к дереву на съедение комарам. В двух других заставляли часами сидеть неподвижно на корточках или стоять по стойке смирно, невыдержавшим полагалась пуля. Секирка была и местом расстрелов. Это подтвердили раскопки, на месте которых были найдены черепа с одинаковой дырочкой в затылке.
Что такое тоталитаризм? С какой стати государство уничтожило 20 миллионов своих же сограждан?
– Очень трудно это объяснить, – отвечает на вопрос Татьяна Моргачева. – Потому что языка нет. Все помнили своих близких, но эта глубоко личная тема не была вербализована. Слова фальшивые, ничего не отражают и не объясняют, молодежь не понимает, начинают спрашивать: “А что это было?” И мы не можем им ответить.
По мнению Татьяны, ответить на вопросы помогает виртуальный музей ГУЛАГа на интернет-сайте, где выложены личные вещи, фото, документы политзаключенных из фондов различных музеев.
Бандурист Тарас Силенко, так чудесно исполнивший песню у Соловецкого камня, изложил свою версию возникновения репрессий. ГУЛАГ – это машина уничтожения инакомыслящих, мировой заговор лиц определенной национальности, которые стремятся истребить другие народы, преимущественно украинцев.
Другую версию причины массовых расстрелов предложил батюшка, служивший панихиду по жертвам СЛОНа. Он сказал:
– Это были не преступники, не воры. Единственная их вина – они верили в Бога и жизнь свою отдали за Христа.
Однако все мы знаем: среди жертв ГУЛАГа было много атеистов. Что касается заговора, пусть с этим разбираются историки. Вспомним лучше о тех, кто пытался сопротивляться террору власти.
О них Татьяна Моргачева рассказала, когда с Секирки мы шли к Савватьевскому скиту. Это здесь в 1429 году поселились старцы Савватий и Герман, от которых и пошел Соловецкий монастырь. В 40-е годы прошлого столетия в основанной здесь школе юнг учился будущий писатель Валентин Пикуль. В 1922-м в скиту находился лагерь эсеров, монархистов и меньшевиков, которые жили довольно вольготно. Когда начальник лагеря решил сократить время их прогулок, они не подчинились. В итоге погибло четыре человека, были раненые. Именно отсюда научно-информационный центр “Мемориал” взял камень, который стоит в Петербурге на Троицкой площади. Потому что Савватьево в отличие от Секирки – символ сопротивления, объясняет выбор Татьяна.
В программе Дней памяти жертв политических репрессий на Соловках значился круглый стол. Его открыла председатель московского “Мемориала” Валерия Дунаева, зачитав приветствие от правительства Москвы.
Солидно выглядели наши делегаты. Сотрудник Музея истории освоения и развития НПР Татьяна Рубин рассказала о памятниках, построенных на Норильской Голгофе, и показала их на слайдах. Картинки произвели впечатление. Так же как и повествование норильчанки Елизаветы Обст о просветительской работе объединения “Защита жертв политрепрессий” и особенно о помощи, оказываемой ему комбинатом и городом.
“На материк бы перенести такое”, – послышалась реплика из зала, когда Елизавета Иосифовна перечислила все льготы для норильских реабилитированных: тысяча к пенсии, продуктовый набор на 1300 рублей ежемесячно, материальная помощь из бюджета, медицинское обследование каждый квартал, хороший офис. Все возникающие вопросы решаются через комиссию по делам реабилитированных, “Норильский никель” финансирует поездки на подобные встречи. Через Законодательное собрание края возвращена льгота по проезду, которую забрали у жертв ГУЛАГа в других городах.
Соловчан очень заинтересовало выступление Валентины Бейльман из Дудинки, рассказывавшей о спецпоселенцах на Таймыре: калмыках, китайцах, корейцах, немцах Поволжья – и этапе, прибывшем в Дудинку с Соловков в 1939 году.
Вячеслав Блохин презентовал свое эксклюзивное детище – карту Норильлага, на составление которой потратил десять лет. Встреча закончилась другой презентацией – книги московского фотографа Юрия Бродского о Соловках и Соловецком лагере. Вечером в местном Доме культуры пели и играли на гитарах барды из московской группы “Брусиловский прорыв”. Репертуар соответствовал теме ГУЛАГа. На следующий день “Александр Шабалин” отчалил от Соловецкого причала, увозя гостей встречи с гостеприимного острова, обдуваемого морскими ветрами. Нам предстояла дорога в Кемь, оттуда поездом до Петербурга, затем самолетом до Норильска.
Соловецкие острова растаяли в тумане. Наши, таймырские немцы, некогда депортированные из Поволжья, вступили в беседу с настоящим немцем – Андреасом Деккером из берлинского “Мемориала”. Галина Мусатова кормила на палубе беломорских чаек. Людмила Реннер доказывала представителю украинского “Мемориала”, что тема репрессий должна объединять людей, а не наоборот.
Я поинтересовалась мнением норильчан о встречах в Сандармохе и на Соловках.
– Прекрасно, – отозвался составитель карты Норильлага Вячеслав Блохин. – “Норильский никель”, который организовал поездку, даже не подозревает, наверное, что сделал такое благое дело. Соловецкий музей – отличный, большущая работа проделана.
– Благодаря общению на круглом столе у нас появились новые контакты. Соловчан очень интересует Норильлаг, в частности тот этап, который в 1939 году прибыл к нам из Соловков, – сказала жительница Дудинки Валентина Бейльман. – Они обратились с просьбой прислать имеющуюся у нас информацию, хотя бы список тех, кто был в этом этапе. Елизавета Иосифовна обещала помочь. Очень хочет у нас побывать директор Музея репрессий. Большой интерес вызвало мое выступление, подготовленное по материалам заведующей историческим отделом таймырского музея Нины Предтеченской. Когда показывали Норильскую Голгофу, представители делегации Германии спросили, можно ли поставить там памятник соотечественникам. Мы сказали, что это вопрос решаемый.
– В Медвежьегорском и Соловецком музеях – замечательные постоянно действующие экспозиции по репрессиям, – поделилась своими впечатлениями Елизавета Обст. – Норильскому музею такой экспозиции очень не хватает. Понравился митинг в Сандармохе, все было очень значимо и трогательно. Соловки оставили тяжелое, гнетущее впечатление, но на круглом столе мы узнали, чем занимаются другие общественные объединения, обменялись подарками. Многие были удивлены, как у нас в городе заботятся о репрессированных. Благодаря “Норильскому никелю” мы смогли посмотреть эти места и отдать дань памяти жертвам политических репрессий.
Фото: Татьяна РЫЧКОВА
Текст: Татьяна РЫЧКОВА
Заполярный вестник 19, 23.08.2010