Наше знакомство с так называемой Мертвой дорогой — Сталинской железной магистралью, известной в отечественной истории как стройка N-503 - состоялось в 2006 году. Именно летом того года экспедиция нашего альманаха приехала в район бывшего п.Ермаково (120 км от Игарки) и с помощью проводников-энтузиастов прошла по сохранившейся насыпи около 15 км. А поводом к той поездке послужило письмо-SOS в Интернете работников Игарского музея вечной мерзлоты - паровозы, свидетели гулаговской стройки, украдены!
Как известно читателям «Неизвестного Норильска», тема 503-й стройки стала одной из основных в нашем альманахе, которой мы посвятили несколько номеров. Общаясь с людьми, работая в архивах, мы узнавали все больше новых и интересных материалов, как ужасающих - об условиях жизни основных строителей дороги -зэка, так и исторически уникальных -например, свидетельствующих о том, что, не случись смерть Сталина в 1953 году, Норильск уже полвека как был бы связан железной дорогой с «материком».
Материалы о 503-й стройке мы продолжаем тщательно собирать, вполне возможно, что, рано или поздно, выйдет в свет книга по этим материалам, но сегодняшняя публикация в альманахе спровоцирована случайным снимком, попавшимся нам на глаза.
Пересматривая фотографический багаж бывшего норильчанина Виктора Егорова- красоты северной природы, панорамы затерянных поселков- мы внезапно натолкнулись на изображение паровоза-«овечки» в плачевном состоянии. «Что это за паровоз и где он находится?»- спросили мы у автора фотографий. «А это паровозы - их два - с 503-й стройки, но находятся они возле Светлогорска". То есть это те самые «ворованные» паровозы? Прошло уже несколько лет, а история, всколыхнув тогда наш интерес, закончилась ничем? Что возле поселка Ермаково стояли они и гнили, что теперь... Много было шума, а как получается — попусту...
И решено было вернуться к теме пропавших паровозов. Мы разыскали человека, который оказался непосредственным «виновником» исчезновения злополучных «овечек». Письмо Михаила Пономарева оказалось настолько пронзительным, что мы приводим его в альманахе полностью, без купюр.
Но, вместе с тем, уважая работу (зачастую — бесплатную, как это водится в сфере нашей российской культуры) музейщиков, которые остались без ценных экспонатов, мы попросили высказаться и заместителя директора Игарского музея Александра Тошева.
Мнения этих двух людей мы намеренно расположили параллельно друг другу, тем самым пытаясь подчеркнуть, что никому не хотим отдать предпочтение. Тем более, что уверены — если бы была возможность соединить усилия этих людей, если бы они могли объединить свои чаяния, от этого выиграли бы все: История, Память, Люди, все мы...
Я - коренной сибиряк. Ешё студентом был бойцом стройотряда. Строили жильё и
взлётную полосу на о.Диксон и на о.Средний (Северная Земля). Там хронически и
заболел севером, в 1986 году переехал с семьёй в Дудинку, жена у меня оттуда
родом и родители её там родились. В середине девяностых переехали обратно в
Красноярск. В Снежногорске и Светлогорске осталось много институтских друзей. И
как-то так сложилось, что занялся я снабжением Светлогорска. Купил старый,
разобранный теплоходик и к нему баржу. Восстановил и начал возить по Енисею
грузы, в основном, в п.Светлогорск по Курейке, иногда до г.Игарка. Ешё во
времена Советского Союза, проходя мимо д. Курейка на пассажирских теплоходах,
удивлялся развитию сельского хозяйства за Полярным кругом. Теперь передо мной
была полная разруха. Из многолюдного совхоза деревня превратилась в населённый
пункт, где проживает в летний период не больше ста жителей. Понятно, что
рыночная экономика. Не совсем доходно ит.д., но семья Нагорновых, которая
проживает в д. Курейка, до сих пор кормит сельхозпродукцией значительную часть
населения п. Светлогорск.
Не мне рассказывать Вам о природе нашего Севера. Но другим, своим знакомым и
друзьям, я с упоением (которое может понять только поживший или побывавший за
Полярным Кругом) рассказывал о рыбалке, охоте и обо всём, что знал о природе и
истории нашего удивительного края.
Живу я практически в Светлогорске. Улетаю в апреле-мае и возвращаюсь "на материк" в конце ноября. Этого требует как работа ,так и необъяснимая тяга любого северянина вернуться в эти места. В начале приезжали друзья, в основном, на рыбалку. Потом знакомые друзей. Затем знакомые знакомых и , наконец, пришлось как-то организовывать туризм. Хоть как-то направить желающих в организованное русло. Потому что насмотрелся я на «диких» туристов, не дай Бог! Кого только не бывает. Это по Инету отчёты интересные и фотографии красивые, а всякое случается - вплоть до летального исхода.
Маршруты у нас могут быть весьма протяжённые, от устья реки Курейки,
впадающей
в Енисей - на плато Путорана, до большого Курейского водопада. Туда-обратно
почти тысяча километров. Пришлось покупать катер, быстроходные лодки, строить
домик на воде. Приезжали разные люди, в том числе и иностранцы. Кроме рыбалки и
местных красот хотелось рассказать и показать как жил и живет наш народ. Страшно
они были удивлены тем, что здесь строили железную дорогу. Еще больше удивились,
когда узнали, что Вождь всех народов отбывал царскую ссылку тоже здесь. Но
больше всего их поразил сожженный пантеон, снесенный памятник и заиленные в
енисейский берег паровозы. Зачем мы так поступили они так и не поняли.
Справедливости ради надо сказать, что в большинстве своём и наш-то народ ничего
не знал о самом «безумном проекте» времён Сталина, как называли некоторые 503-ю
стройку. Стал я задумываться, как это всё, что строила целая страна, попытаться
своими силами облагородить, что ли, хотя бы вроде «вывески» сначала что-то
сделать. Не громкие слова, но оставить хоть память об этом, сохранить хоть
что-нибудь. Технически выполнить самостоятельно я это не мог. Поговорил о своих
планах с директором Курейской ГЭС Бардюковым Вадимом Григорьевичем. Съездили,
посмотрели еще раз, взяли с собой опытных мужичков из первых гидростроителей и
все вместе вынесли следующее решение: если в этом году не откопать паровозы и не
вывезти, то Енисей на следующий ледоходом все сравняет с поверхностью земли. Кто
видел, как идет лед по Енисею, спорить не будет. Еще лет пять до принятия этого
решения мы с Бардюковым наблюдали сначала гордо возвышавшийся паровоз на высоком
берегу, а потом, как его постепенно подмывало и стягивало к Енисею. Да это и все
речники наблюдали. Короче, загрузили мы на баржу бульдозер, трелевочник, кран
пятидесятитонный, вооружились полиспасами, тросами,а самое главное - народ
подобрали опытный, тех, кто не раз поднимал и монтировал тяжелые, нестандартные
грузы при минимальном количестве спецтехники, но при грамотном подходе к
проблеме. Откопали первый паровоз, уложили под него рельсы, начали ставить на
колеса, и каково же было наше удивление, когда он без скрипа поехал по рельсам к
воде на баржу, еле-еле его удержали на тросах. Второй паровоз еще до нас был
кем-то разрезан на части, так что трудностей с перемещением его на баржу не
было. Посмотрели - первый паровоз - 1871 года выпуска!
Тогда определенных мыслей, где именно будут стоят паровозы, у нас с Бардюковым не было. Просила Глава администрации Туруханского района С.Г.Юрченко, если вытащим, поставить один в Туруханске, но технически затащить 50-тонную махину в туруханскую гору от реки посчитали делом невозможным, да и, наивные, думали мы сначала починить паровозы. Не сами, конечно. Рассуждали так: раз раритет, отдадим РЖД оба паровоза, они с руками с ногами заберут, один они восстановят для себя, другой для Туруханского района. Но оказалось все намного прозаичней. Игарский музей вдруг вспомнил, что это вверенные музею уникальные образцы техники, которые неизвестные утащили на металлолом. Снарядили на вертолете целую экспедицию -все руководство г.Игарки, каких только силовых структур и ведомств не было, вплоть до рыбинспекции и санэпидемстанции, чтобы предотвратить вывоз паровозов. Откуда только у музейных работников такие деньги на полеты? Лучше помогли бы вытащить эти самые паровозы. Тем более секрета из нашей экспедиции никто не делал и идею эту неоднократно озвучивали, как лично я, так и Бардюков, будучи депутатом Туруханского районного совета- бывая в Туруханске и Игарке. А когда, благодаря музейщикам, уголовное дело по поводу хищения паровозов завели, а чиновники из РАО РЖД не проявили совершенно никакого интереса к паровозам, желание и вовсе отпало заниматься этим вопросом.
Еще некоторое время в СМИ музей поднимал вопрос, чтобы вернули ему "охраняемые" им раритеты. Уголовное дело закрыли "за отсутствием состава преступления", а я понял, что развития в крае туризма вместе с Игарским музеем не получится. И остались паровозы на пристани Светлогорск, да так удачно, что, если раньше возили на них туристов смотреть за 130 верст, то теперь по пути на рыбалку можно было не напрягаясь, сфотографировать "свидетелей из прошлого".
И так с одной идеей закончили. Оставался второй объект моего внимания, не менее значимый для меня, как туроператора- сгоревший пантеон. Заранее посмотрел, может ли принадлежать данный объект какому-нибудь ответственному учреждению, такому, как Игарский музей. Оказалось, что музею пантеон был вверен для сохранности (видимо так же, как и паровозы) как памятник истории, архитектуры и культурного наследия до 1998 года и на это ежегодно государством выделялись средства. Но сооружение сгорело в 1996 году. Я понял, что ничьи интересы ущемлять не буду. План был довольно прост. Вначале расчистить от Енисея до сгоревшего объекта подъем, чтобы видно было пантеон, как и раньше, от воды, с теплоходов. Облагородить прилегающую территорию, отсыпать песком, выпилить засохшие голубые ели, во-вторых на месте сохранившегося постамента памятнику Сталину, восстановить то, что там и стояло. Пусть не в том виде и качественном исполнении, как было, но изобразить что-то похожее, а главное, монументальное, чтобы народ притягивало посмотреть на такое "ничего себе" в глухой вроде бы тайге. В-третьих, решил паровоз поставить тут же неподалеку, метрах в двухстах на бетонной площадке. В-четвертых, разобрать и перенести парочку бараков из лагеря 503-й стройки. Поставить вышки, огородить колючкой, воссоздать атмосферу тех лет. Создать исторический комплекс. Потому как не каждый может пройти по 503-му маршруту. Ходили, сами знаете. Ознакомил с проектом жителей деревни. Почти все дети репрессированных, а кое-кто из них еще и жив оставался. Деревня воспряла духом, все "ЗА!" Кто уже в мыслях молоко продает, кто рыбой торгует, кто дикоросами, а кто и туристов в старом пионерском лагере расселяет (было и такое продолжение проекта) . Нью-Васюки да и только. Погрузил я в Светлогорске опять технику и пошли вниз по Курейке. Деревня такой техники и не видела никогда. Тут и "КамАЗы" 20-тонные, бульдозеры, "Кировец", японский кран. Расчистили все за три дня. Организовали песчаный карьер, отсыпали 2000 м.куб. песка, сделали планировку. Красота! Место было выбрано для пантеона нашими предшественниками не зря. С восточной стороны, с устья реки Курейка, -основной вид на пантеон. Видно примерно километров за 8-10. С севера и юга по реке Енисей за километр с каждой стороны. Чувствовалось, что приближаешься к чему-то важному. Даже разрушенный пантеон не портил ощущения значимости этого места. Место освещается солнцем в любое время дня и продуваемое. Оставалось перейти ко второй части проекта- установить памятник тому, кто уже здесь однажды стоял, правда, в другом исполнении, но на оставшийся от него, от прежнего хозяина, пьедестал, т.е. поставить туда, "откуда взяли".
Памятник, памятуя о том, чем закончилась эпопея с паровозами, решил делать
втихаря. Проконсультировался, сколько это будет стоить, и понял, что искать надо
"свободного" художника. Случайно в Красноярске нашел одного гастарбайтера,
который в коттеджах делал лепнину на потолке и выливал из гипса какие-то
фигурки. Объяснил, показал фотографию, получил согласие хозяина, выкупил
беднягу. Для творческой мастерской снял в аренду большой гараж. Скульптура
должна была состоять из двух частей. Нижней - по пояс, с вставленной внутрь
трубой, и верхней части- с головой, которая на эту трубу будет насаживаться.
Работали по фотографии пятидесятых годов, снятой в самой Курейке. Для лепки лица
использовали фотоснимки, когда Сталину было 35-36 лет, в этом возрасте он как
раз отбывал царскую ссылку в Туруханске. На фото (где памятник) был такой
Сталин, каким мы привыкли его видеть на плакатах и видеоматериалах - очень
стройный, статный такой, с выправкой, устремлённый взгляд вперёд. Конечно,
сходства с оригиналом добиться было трудно. Но мне кажется, Лепило, как мои
друзья прозвали доморощенного скульптора, правильно поймал сухость его руки,
запрятанную всегда за лацкан шинели и совсем не гвардейскую выправку. Да и
вообще, не стремились мы к высокохудожественному произведению. Должен он
(памятник) был потрудиться на благо местных жителей и наше на восстановление и
организацию всего комплекса. Потом можно было бы изваять и более достойную копию
оригинала.
Озвучил я идею комплекса на туристическом форуме после того, как выступавшие на круглом столе чиновники про наш с Вами Север не сказали ни слова. Рассматривали Ергаки, Енисейск, Шушенское как центры развития въездного туризма. Вроде, как на Севере, кроме рыбалки и охоты делать нечего. В СМИ, конечно, озвучили только про памятник Сталину. И начались звонки: от каких-то потомков Сталина из США, БиБиСи, наши журналы и газеты, ТВ. Пошло обсуждение морального аспекта моего предприятия. А мне до морали дела не было! Не потому, что я такой черствый и безразличный. Я считал просто: был Сталин? Был. Ну куда мы от истории своей денемся. Его по телевидению каждый день по разным каналам показывают и никто, никакие правозащитники не возмущаются. Для меня существовал основной критерий морали- отношение жителей Курейки к этому проекту. Надо было самому зарабатывать себе деньги, ну и помочь деревне Курейке, хоть как-то облегчить их жизнь. Остались там одни старики, школа закрылась.
Приехал как-то в арендованный гараж. Мне Лепило с испугом рассказал, что
приезжали молодые парни в черных, вроде армейских, костюмах, подробно обо всем
расспрашивали. Не стал я разбираться, кто приезжал, перевёз творческую
мастерскую к себе на баржу. Поставил между контейнеров и, так как уходили в
рейс, продолжили работу в пути. Прибыли в Курейку, с трудом установили памятник
на место, так как получился он тяжелым и высоким, от основания в высоту 7,5
метров. Доделывал Лепило скульптуру уже на месте. Одни курейчане привезли
вагончик, чтобы Лепиле было где спать, другие постоянно возили воду, камни, хлеб,
поесть нашему творческому коллективу. Помогали замешивать цементный раствор,
штукатурили. Поддерживали кто чем мог. Каждый вечер приехавшая "с материка" на
каникулы молодёжь проводила время на очищенной и отсыпанной песком площадке
перед пантеоном. Играли в волейбол, футбол, жгли костры. Молодёжь, одним
словом. Корабли, как пассажирские, так и грузовые, стали проходить другим
судовым ходом, ближе к пантеону. Смотрели. Многие речники и пассажиры ведь
помнили еще те времена, когда здесь все было целое, не разрушенное. Да и не так
давно, по большому счету, это было. Закончили мы вторую часть нашего проекта.
Захотели пригласить на торжественное открытие всех деревенских, всех, кто
принимал участие в работе, накрыть столы под открытым небом, посидеть,
поговорить, послушать старожилов. Закрыли памятник сшитыми простынями. Все, как
положено. Напросилось к нам и CNN, и еще какой-то америкозовский журнал. Но всех
опередило НТВ, сняв как люди в камуфляжной форме, зацепив памятник тросом за
шею, уронили его на землю. Ничего не изменилось с тех пор, как много лет назад,
один в один, таким же образом Сталина уже низвергали в Курейке. Из 18 тракторов,
бывших в деревне, никто не дал технику для проведения данной операции. Даже
местный глава отказал. После чего "пришельцы", заплатив одному местному бомжу,
самовольно завели трактор, принадлежавший сельской администрации, и сделали то,
что сделали.
Так бесславно закончились потуги развития
въездного туризма на отдельно взятой
территории. Не получилось направить в цивилизованное русло и установить контроль
над диким туризмом. До сей поры едут со всей России, чуть ли не автостопом к нам
на Курейку, ведь отсюда прямой выход на плато Путорана, без услуг дорогостоящего
вертолета. Конечно, пусть едут, никто не вправе запретить. Только что оставляют
после себя бесконтрольные люди, порой вовсе не подготовленные для путешествия по
нашему Северу? Сколько ловят рыбы? Какого зверя стреляют? Кто их будет
регистрировать? Кто будет отвечать за их безопасность, чтобы не тратить потом на
поиски самолетами МЧС огромные деньги? Одни вопросы.
Итог. Игарский музей так и занимается мерзлотой, 503-й стройкой только на бумаге. Выигрывает разные гранты на свое содержание, изредка занимаясь в частном порядке извозом туристов. 503-я, доверенная музею, посещается все чаще, растаскивается все то немногое, что представляет хоть какую-то ценность.
Деревня Курейка продолжает героически биться за свое выживание. Человек десять, в перспективе, лишились постоянного трудоустройства. Остальные приработка от посещения приезжими мест былой славы или бесславия Вождя всех народов.
Район недополучил каких-то, пусть и небольших доходов с туризма и дивидентов от развития имиджа района.
Я продолжаю принимать своих друзей, знакомых моих друзей на рыбалку и путешествия на плато Путорана.
Пантеон продолжает разрушаться, оставшиеся кирпичные стены по углам скоро рухнут. Территория, которую мы около него расчистили и отсыпали, быстро заросла. Приняла первоначальный вид.
Паровозы гордо стоят на затапливаемой территории п.Светлогорск.
Игарка, город-символ Первой пятилетки, волею судьбы стал не только плацдармом
стремительного развития экономики, очагам заполярного промышленно-культурного
развития енисейского Севера, но и своеобразным социальным полигоном. Здесь по
программе добровольного, а затем и принудительного, насильственного, расселения
проходило так называемое "перевоспитание", "перековка" классово чуждых
элементов, их адаптация к новым климатическим условиям, формирование нового
уклада жизни.
Игарка - это фактически город репрессированных, через него прокатилось 4 волны репрессий: раскулаченные и трудпоселенцы начала 30-х гг., расправа с «врагами народа" 37-го, ссылка "опальных" народов 1942-44 гг. (латыши, калмыки, крымские греки и татары, финны, поляки, поволжские немцы и др.), послевоенная волна 1948г. (5000 литовцев, «повторники» по 58-й ст,. строительство приполярной железной дороги Салехард-Игарка 1948-53 гг. (стройка № 501-503)).
Музей вечной мерзлоты, несмотря на своё специфическое название, в действительности является краеведческим комплексом, в состав которого входят несколько отделов, в т.ч. отдел истории ( с фондом и экспозициями о репрессиях и судьбах репрессированных ), а также отдел "Стройка № 503", где размещены соответствующие экспозиции.
В 2001 году музейный отдел о ГУЛАГе и сталинских репрессиях - "Стройка № 503" - экономический советник очередного игарского мэра некто Химин на одном из совещаний в администрации объявил "политическим" и "ненужным» и поэтому подлежащим закрытию. Отдел был закрыт. Мало того. Химин требовал даже убрать две мемориальные доски, установленные возле музея в память о репрессированных гражданах страны и о ссыльных литовцах (из сосланных в 1948-м и брошенных в нечеловеческих условиях в Игарке 5000 литовских женщин, стариков и детей умер каждый 9-й). Спасибо интернет-порталу www.museum.ru и дружественным новостным лентам, Московскому международному обществу "Мемориал", бывшим политзэкам Вальтеру и Ирине Руге, бомбардировавшим губернатора Лебедя письмами из Германии, и всем друзьям - музейный отдел был восстановлен, директор Мария Мишечкина не была уволена (хотя приказ об этом уже был подписан мэром города).
Конечно же, у краеведческого комплекса своя специфика, и, к примеру, по сравнению с отделениями общества "Мемориал" возможности музейщиков ограничены, ибо мы не в состоянии заниматься этой тематикой ежедневно даже при всем нашем желании. Однако накопленная база по истории игарского региона - архивные и личные документы, карты, схемы, фотографии, воспоминания очевидцев, видеосъемки, предметы - помогает не только создавать экспозиции, постоянные и передвижные выставки, но и анализировать собранный материал. Так, в 2000 г. музей издал 1-й выпуск книги "'Стройка № 503 (1947-1953 гг.). Документы. Материалы. Исследования" на средства гранта Президента РФ, ввёл в оборот неизвестные на тот момент данные Техархива стройки. Совсем недавно вышел из печати 2-й выпуск (на средства гранта Благотворительного фонда М. Прохорова, в рамках проекта "В память о дороге, в память о строителях").
По инициативе Музея вечной мерзлоты администрацией г. Игарки в 1992 и 1996 гг. приняты Постановления № 337-п и № 364-п о присвоении бывшему п. Ермаково и прилегающему к нему району 503-й стройки статуса "историко-архитектурного комплекса" местного значения и утвержден порядок использования объектов этого комплекса "Северная железная дорога - объект № 503". Фактически речь шла о музее под открытым небом. На бывшей трассе Игарка-Салехард много объектов и лагерных зон, которые могли бы стать экспонатами такого музея. Они многозначны, поскольку стали объектами не только политического, экономического, инженерного, исторического, но и, по большому счёту, — культурного наследия, т.к. перешли уже в морально-нравственную категорию.
Записывая рассказы очевидцев, мы постоянно сталкивались не столько с хроникой событий, сколько с отношениями между людьми. Наши собеседники были откровенны, рассказывали о былом без утайки и прикрас, но в своих повествованиях обо всех трудностях и ужасах случившегося почему-то постоянно возвращались к одной и той же теме: о том, как помощь и участие других людей позволяли выжить, не сломаться, о том, как даже небольшая толика сочувствия или просто внимания согревала душу, поддерживала и вела. О том, как истинное, человеческое, нередко проявлялось и под погонами охранника и мундиром начальника, проглядывало под ватником собрата-заключенного, бушлатом уголовника или костюмом чиновника, оборачивалось бескорыстной помощью случайного встречного, совершенно непугливого, нарушавшего инструкции по поведению с з\к или ссыльными.
Именно на этом качестве - на отношении, и хочу сделать акцент. На отношении людей к теме репрессий, к репрессированным, к самим репрессиям.
После вхождения Игарки с 1 января 2006 г. в состав Туруханского района территория музея под открытым небом стала межселенной, подвергается разграблению, бесконтрольному посещению и хозяйствованию. Уже накануне вхождения Игарки в район, летом 2005 г. из Ермаково были тайком вывезены 2 раритетных паровоза серии ОВ ("овечки") якобы для реставрации.
Пантеон Сталина в Курейке до 2006 г. тоже находился на территории, подведомственной Игарскому горсовету, а нынче это - территория Туруханского района. Районные власти вывезли паровозы и другую технику из Ермаково с помощью структур п.Светлогорск, Курейской ГЭС, а в Курейке они решили восстановить памятник "вождю всех народов" с помощью и на средства светлогорско-красноярских предпринимателей. Из комплекса- восстановленного пантеона хотели сделать некий "Сталин-лэнд" якобы для туристов. "Сталин-лэнд" - это не бойкое журналистское словцо, это термин из программных заявлений авторов этой кощунственной идеи. Наш музей в своё время высказывал районной администрации мнение об экономической бесперспективности и организационно-технической невозможности создания музейного комплекса на базе разрушенного пантеона, предлагали вынести эти вопросы на широкое обсуждение. Оба проекта чиновники пытались осуществить без конкурсов, консультаций, публичных обсуждений, экспертиз специалистов, и уж совершенно точно - без оглядки на историю своего народа. И оба варварских по сути проекта удалось пока остановить.
Мы можем уверенно сказать: Мертвая дорога - это дорога жизни, дорога жизни человеческого духа. И низкий поклон уцелевшим и выжившим, как и всем тем, кто ушел от соблазна стать нелюдьми- их опыт трагичен, их опыт бесценен, он дает нам возможность размышлять, учиться, не повторять. Дает шанс что-то изменить к лучшему. В ком не звенит колокол, в том неизбежно рано или поздно зазвенит лагерный рельс. В этом, наверное, и есть суть выбора. Его нельзя сделать или рано, или поздно. Его нужно делать вовремя.
Материализованная память - реальные сохранившиеся объекты - стали уже не столько свидетельством политических репрессий, сколько частью нашего культурного наследия. Важно определить методы их достойного сохранения и использования.
Неизвестный Норильск 2010? г.