Почему я люблю ходить в издательство «Апекс», в гости к супругам Стрючковым, так это потому, что там нередки приятные сюрпризы. Вот и в этот раз – сижу в уголке, никого не трогаю, обсуждаю очередную «непонятку» в истории и топонимике норильских улиц... Поднимаю глаза и вижу: надо мной стоит живой Андрей БИЛЬЖО...
Вы его, конечно, помните: усы, лысина, навечно недоуменно вскинутые брови. Автор
рисованного Петровича (этот персонаж, кажется, живет уже самостоятельной
жизнью), врач–карикатурист, художник–психиатр... (Было дело, Бильжо работал
врачом в больнице им. Кащенко, что помогает ему сейчас объективно смотреть на
жизнь.) Для меня самые яркие впечатления от Бильжо — его участие в программе
Виктора Шендеровича «Итого», где он выступал в качестве «мозговеда», ставил
диагнозы персоналиям и ситуациям, а через них — всей «пациентке России» того
времени. В общем, не удивительно, что, увидев живьем своего самого любимого,
после Виктора Шендеровича, автора–художника и еврея, читатель и зритель во мне
впал в счастливый транс. А журналист, напротив, активизировался, заявив, что мне
немедленно, прямо сейчас необходимо с Андреем Бильжо пообщаться. Андрей Бильжо
приехал в Норильск всего на два дня с неофициальным визитом. Дело в том, что для
журнала «Вокруг света» он готовит рубрику «Визит Бильжо»: приезжает в город,
чтобы потом написать и нарисовать свои впечатления. Одним из этих
городов–счастливцев и стал Норильск. Андрей спустился под землю на руднике
«Октябрьский», «добыл» там на память кусочек руды, гулял по городу, с удивлением
пробовал на вкус норильский газ, записывал расшифровку незнакомых для ненорильского уха слов, типа «балок» и «Путорана», удивлялся каменной плотности
снега, пытался ходить без шапки и вообще любопытствовал у норильчан — «откуда
есть пошло...». Свои впечатления он приберег для нового материала, тем более что
большинство из них выразятся не в словах, а в рисунках. Немаловажно, что для
самого Бильжо Норильск — город «памяти предков»: сюда был сослан и здесь
расстрелян его дед Виктор Бильжо. О судьбе з/к Бильжо, работавшего на рыбзаводе
и, по разным сведениям, погибшего то ли в 1938–м, то ли в 1942 году, писал
журналист «Заполярки» Виктор Маскин. Естественно, Андрей Бильжо ехал в Норильск
с надеждой узнать подробности о предке.
Из впечатлений Андрея Бильжо от Якутска («Драгоценная Якутия», журнал «Вокруг
света», www.vokrugsveta.ru): ...Гостиница, где я жил, была построена еще в
советское время... В маленьком номере батарея шпарила так, что я спал с открытой
форточкой в —40 0С. Паркет был покрашен коричневой масляной краской. Смелое
дизайнерское решение. А в туалете– ванной было такое хитросплетение труб и их
было так много, что, казалось, все трубы Якутии проходят через эту интимную
комнату... ...Снег в Якутске лежал поразительно белый и пушистый. А на проезжей
части он был утрамбован машинами и, что поразительно, был тоже белым и чистым.
Народ ходил в расшитых узорами унтах, длинных шубах и больших меховых шапках,
которые раньше на бегу срывали с головы беспощадные якутские хулиганы. Народ
демонстрировал на себе меховое богатство Республики Саха. ...На рынке стояла
рыба. Как бревна, прислоненные к стене. Чир, таймень, омуль, нельма. Отдельные
рыбобревна были выше человеческого роста... А в Музее мамонта было много
забавных экспонатов. Например, «Экскременты мамонта из пещеры Бечан в штате Юта,
США. Подарок П. А. Лазареву от проф. Л. Агенброда, 1982 год». Мамонты в Якутии
сохранились очень хорошо и в больших количествах. Где ни копнешь, попадешь на
мамонта. В худшем случае — на алмаз...
– Я приехал в Норильск в рамках проекта, рассчитанного на шесть городов, которые
выбрал сам. И пишу о своих субъективных впечатлениях, ощущениях, полученных там,
услышанных новых словах, встреченных людях. Конечно, сложно узнать и впитать
весь поток информации о городе всего за два дня, да даже за месяц пребывания.
Выбрал города суровые, по крайней мере, таковыми они считаются, такие, куда сам
не соберешься поехать. Среди них Якутск, про который уже вышел материал,
Норильск, Магадан, Воркута, Красноярск и Екатеринбург, хотя он и не такой
суровый, но все–таки тоже не Сочи. – Судьба вашего деда сыграла свою роль в том,
что ваш выбор пал на Норильск? – Конечно. У меня вообще было два деда, и оба
расстреляны. Один — коммунист и еврей, его расстреляли в лубянском подвале,
далеко не отправляя и без особого следствия, потому что он занимал какой–то пост
в Совмине лесной промышленности. Жену его отправили в «Алжир» — Акмолинский
лагерь жен изменников Родины. Другой дед по русской линии — Виктор Осипович
Билжо, который оказался в Норильском лагере в 1935 году. Причем он был именно
Билжо, без мягкого знака, который «залез» к нам в фамилию случайно, видимо, по
ошибке паспортиста. Фамилия наша не просто редкая, она единственная в своем
роде. Поэтому когда я на сайте «Заполярной правды» увидел ее в материале Виктора
Маскина, сразу понял, что речь о моем деде, ошибки быть не может. Бильжо можно
вообще назвать искусственной фамилией. Мои предки, скорее всего, корнями уходят
в Литву, и, возможно, они вообще были Билжойтис, а потом конец фамилии просто
«отрубили». – История вашей семьи будто сошла со страниц «Детей Арбата». – Она
во многом типична для того времени. Я историю своей семьи осваиваю через вещи,
которые постоянно о ней напоминают. Художник — по складу натуры, личности —
человек наблюдательный, считывающий информацию через форму, фактуру, цвет, это я
вам как психиатр говорю. И я именно такой. От моего деда Виктора Осиповича
осталось довольно много вещей. Я, например, сидя в его венском кресле, нарисовал
больше 15 тысяч Петровичей. И глядя на эти затертые, замыленные тремя
поколениями деревянные подлокотники, невозможно не думать о людях, что сиживали
в нем до меня. Интересно будет узнать, каким увидел Норильск ироничный Бильжо,
что задрало еще выше его «удивленно–приподнятые» брови, какой выйдет из–под его
пера девушка–геологиня на берегу Долгого. В общем, Норильску, уверена, будет
полезно посмотреться в такое «зеркало», как Андрей Бильжо, улыбнуться вместе с
ним.
Светлана ГУНИНА Фото Станислава СТРЮЧКОВА
Заполярная правда. 05.04.2012