Ко дню памяти жертв политических репрессий
В 1937 году на Красноярском машиностроительном заводе были арестованы 100
человек, 61 из них приговорили к высшей мере наказания. Был расстрелян и первый
директор предприятия Александр Петрович Субботин.
В 1932-м Субботина назначили начальником строительства и директором завода. До этого он служил юнгой на Балтийском флоте, воевал на фронтах Первой мировой и Гражданской войн, был ранен и контужен, затем окончил Ленинградский институт гражданских инженеров. В Красноярск Александр Петрович приехал вместе с женой Линой Христиановной и её сыном Игорем от первого брака. Здесь родился их общий сын - Святослав.
В то время вдоль всего правого берега Енисея в городе тянулся лишь Московский тракт, через который перебегали суслики. По русскому обычаю Субботин распорядился постелить скатерти с выпивкой и закуской прямо вдоль дороги старого кандального пути.
После угощения землекопы перекрестились и взялись рыть котлован. За ними шли каменщики, возводившие стены цехов. Коллектив предприятия сложился разношёрстным. Вместе с "вольными" рабочими здесь трудились и беглые кулаки, и ссыльные дворяне, и уголовники.
Для строителей спешно сколотили тесные бараки. Сам директор сначала жил на левом берегу, на улице Ленина, а затем перебрался поближе к заводу, на второй участок. По воспоминаниям рабочих, он был строгим, но отзывчивым человеком. Жена же Субботина часто ворчала, что ему нельзя доверять деньги. Александр Петрович умудрялся раздавать взаймы всю получку.
Директор мечтал вытащить рабочих из бараков и поселить их в новые квартиры. Он заложил Каменный квартал и жилой массив напротив завода.
Вокруг "Красмаша" появились свои бани, школы, магазины, парикмахерские и так далее. Школа и жилые дома, не предусмотренные титульным списком, были выстроены за счёт внутренних ресурсов предприятия.
С лёгкой руки Субботина в Красноярске чуть не побежал первый трамвай. Осенью 1935 года он достал где-то 4 вагона и начал прокладывать первую линию Заводоуправление - Затон. К сожалению, раздобыть рельсы ему не удалось.
Некоторые труженики посчитали эту затею барской замашкой. Они свыклись с ежедневными поездками в вагонах знаменитого поезда "Таня-матаня", хотя ехать приходилось, сидя на грязном полу, а труба паровоза выбрасывала жирную сажу, въедавшуюся в лица и одежду людей.
Финансирование "Красмашстроя" было нестабильным, его то и дело урезали. Однажды начальник планового отдела даже предложил директору законсервировать стройку. Индустриальный гигант рождался в муках, причём не только из-за нехватки денег.
В августе 1936 года в Москве состоялся первый громкий процесс над старыми большевиками. Перед этим судилищем по всей стране прошли закрытые партийные собрания.
Обсуждение в "Красмашстрое" проходило бурно. На том собрании началась кампания по разоблачению "вредителей" и травля директора. Припомнили ему многое, в том числе и задержки по выплате зарплаты.
Роль детонатора сыграло дело Сергея Львовича Седова - сына Троцкого. Он работал на "Красмаше" инженером, был арестован в июле 1936 года, а затем расстрелян. Субботин в своё время помог устроиться Седову на работу и даже после ареста продолжал заботиться о его семье.
Он принял, выслушал жену Сергея Львовича, Генриетту Рубинштейн, и наложил на бумагу в бухгалтерию резолюцию: "Прошу произвести расчёт с тов. Седовым немедленно и деньги не задерживать". Этот факт Субботину припомнили. На заседании городского партактива его обвинили в потакательстве троцкистам.
Между тем "Красмаш" за 8 месяцев 1936 года выполнил строительную программу на 134 процента, средняя производительность труда поднялась на 111 процентов. Рабочие закончили строительство и теперь монтировали оборудование в пяти цехах, на электростанции, в гараже, паровозном депо и на других вспомогательных объектах. В сталелитейном цехе начали кладку первой мартеновской печи.
Возможно, из-за высоких производственных показателей сразу добивать директора не стали. 25 сентября его вызвали на заседание Краевой коллегии комиссии партийного контроля и объявили строгий выговор за притупление классовой бдительности и засорение коллектива антисоветскими элементами.
Однако затем резкой критике Субботина подвергли профсоюзные активисты.
Александр Петрович сообщил о своём бедственном положении Серго Орджоникидзе. Тот, обеспокоенный размахом кампании, даже собирал материалы на наркома внутренних дел Николая Ежова, собираясь обвинить его в фальсификации вредительских дел.
Но 19 февраля 1937 года Серго Орджоникидзе скоропостижно скончался от разрыва сердца. Ему устроили пышные похороны у кремлёвской стены, но до сих пор достоверно неизвестно, что с ним случилось на самом деле.
Александра Субботина арестовали 16 июня 1937 года. Всего по делу "Красмаша" были арестованы около 100 человек, их обвиняли в пособничестве троцкистам. 61 человека расстреляли сразу после вынесения приговора.
29 октября 1937 года на выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании слушалось дело Сергея Седова. Обвинение и защита в нём не участвовали, свидетели не вызывались.
Судебное заседание длилось 15 минут. Было зачитано обвинительное заключение и получен твёрдый ответ Седова: "Виновным себя ни в чём не признаю". Затем прозвучал приговор - высшая мера наказания. В полночь Сергея Львовича расстреляли.
Следствие в отношении Субботина закончилось 18 ноября 1937 года, потянулись долгие дни и ночи ожидания суда. Однако он не падал духом, жадно расспрашивал "свежих" арестантов о событиях на воле, перестукивался с соседями по камере, старался подбодрить узников.
В заключении Александр Петрович вёл свой последний бой, уговаривая товарищей по несчастью отказаться от своих показаний, выбитых тюремщиками. Он всем советовал брать пример с сына Троцкого, который знал многих, но никого не назвал, погиб, но не признал себя виновным.
10 июля 1938 года Субботину предъявили обвинительное заключение, составленное ещё в ноябре прошлого года. Через три дня состоялось заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного суда.
Он был признан виновным в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1а, 58-7, 58-8, 58-11 УК РСФСР и приговорён к расстрелу с конфискацией имущества. Приговор был окончательным и подлежал немедленному исполнению. Согласно протоколу, судебное заседание длилось 10 минут.
Жена Лина Христиановна, забрав сына Святослава, ещё в 1935 году уехала в Москву. Её таскали на Лубянку, хотели узнать, не был ли бывший муж связан с троцкистами, но ничего не добились.
Во времена хрущёвской оттепели вдова начала хлопотать о реабилитации Александра Петровича. Оказалось, что на момент его ареста УНКВД Красноярского края не располагало материалами о существовании троцкистской организации на "Красмаше" и преступной деятельности осуждённого. Субботина реабилитировали.
Сын врага народа Святослав два года защищал родину в одном из вооружённых конфликтов, получил три ранения. В 1990 году приезжал в Красноярск. Сын мечтал, чтобы завод "Красмаш" носил имя его отца и первого директора. Увы, этого не произошло.
Зато на территории завода Александру Петровичу Субботину установлен памятник.
Элла ЦУЦКАРЕВА, председатель Союза реабилитированных Красноярского края.
На фото: Первый директор завода "Красмаш" Александр Петрович Субботин с женой Линой Христиановной; На территории завода "Красмаш" Александру Петровичу Субботину установлен памятник.
Красноярский рабочий 18.10.17