Детство не было безмятежным
Дашкевич Тамара Александровна родилась в селе Шалагино Каратузского района в семье спецпереселенца Александра Генриховича Фридриха, немца по национальности. Мама ее, Ульяна Егоровна, была русской, но, выйдя замуж за ссыльного, полностью разделила его судьбу. Разделили эту судьбу и их дети – Тамара и два ее брата Саша и Володя.
Отец, Александр Генрихович, был родом из села Варенбург Кукского района Саратовской области. Родился в обычной крестьянской семье, где росло одиннадцать ребятишек. Все отличались большим трудолюбием и умелыми руками. Дед Генрих шорничал, занимался кузнечным делом, по просьбе односельчан резал скот. И все это передал своим сыновьям, в том числе и Александру. Жили бедно, порой и голодали, случалось ели даже сусликов.
В 1941 году, как только началась война, всех немцев депортировали с Волги. Делали это грубо и жестоко. Так, семье Фридрихов было велено собраться в течение 24-х часов и явиться с личными вещами на пристань. Понятно, брали с собой только то, что можно было унести в руках. В то время они жили в ветхом домике и только что построили новый дом, но не успели перейти в него, так как там были свежеокрашенные полы. И вот пришлось оставить этот дом, бросить скот и все нажитое за долгие годы и с узлами вместе с детьми отправиться в неизвестность. Когда пароход отходил от берега, они слышали, как ревет их брошенная скотина. Этот крик животных долго надрывал их сердце.
Большую семью Фридрихов по линии деда раскидали по разным регионам: в Омскую область, Новосибирскую, Алма-Атинскую... Александр Фридрих, отец Тамары, попал вместе с родителями в Красноярский край, в село Шалагино Каратузского района. Потом он долгие годы разыскивал своих братьев и дядьев. И нашел их, хотя не все вернулись с трудармии: кто-то заплатил за нее жизнью. Встречались и плакали от счастья, что нашли друг друга. Когда распался Советский Союз, все родственники отца уехали в Германию, и только он один со своей семьей остался в том же Каратузском районе.
Когда спецпереселенцев-немцев привезли в Шалыгино, они жили первое время в землянках. Потом их поселили в чью-то избушку, где они теснились все вместе. Спустя время Александр познакомился в Каратузе с девушкой Ульяной и женился на ней, отделившись от старших Фридрихов. В молодой семье родилось трое детей.
Что помнит Тамара из своего детства? Хорошо помнит барак, в котором они жили. Барак был на четыре семьи. Сама квартира состояла из двух небольших комнат, где они, пять человек (двое взрослых и трое ребятишек) ютились. Однако, несмотря на тесноту, к ним еще постоянно подселяли политических ссыльных. И даже не спрашивали отца. Приведут и скажут: «Сашка, этот будет у тебя жить!» И все.
И вот, глядишь, то один, то другой ссыльный живет у них на печи. Кто пять лет жил, кто больше…. Тамара вспоминает, один из них очень много читал и все время писал что-то. Образованный, видно, был. И, похоже, семейный. Хранил, как святыню, детскую игрушку – маленькую козу. Игрушек в то время практически не было, и Тамара все заглядывалась на эту козу. Пока постоялец работает на скотном дворе, она возьмет, поиграет и снова положит на место. Когда мужчина уезжал, мать попросила его: «Отдал бы игрушку девчонке». Он сказал: «Не могу, это для меня дорогая память».
А еще помнит Тамара Александровна, как время от времени отец надевал наглаженные матерью брюки, чистую рубашку, прихорашивался и уезжал в районный центр. Зачем он уезжает, дети не знали, но всегда с нетерпением ждали его, так как папа всегда привозил им леденцы в жестяных круглых коробочках. А ездил он отмечаться в спецкомендатуре.
Сохранились в детской памяти постоянные проверки. Приходили, бесцеремонно заглядывали в сарай, считали, сколько живности держат ссыльные. Положено было иметь лишь по одной корове и одному теленку, разрешали держать двух свиней. При забое животных шкуры их в обязательном порядке надо было сдавать государству. Отец очень боялся этих проверок, переживал, у него даже тряслись от страха руки. Эта дрожь осталась у него на всю жизнь.
Отец, по словам дочери, был малограмотным, но умным и добрым человеком, мастером на все руки. И все он делал для людей бескорыстно, просто, чтобы помочь им. То веревки для них плетет, то цепи делает, то короба - все, что может быть подспорьем в хозяйстве. Добрейшей души человек, такого надо было еще поискать. Его в деревне очень уважали. Только и слышишь «дядя Саша». До самой смерти помогал людям. Кто бы ни пришел с просьбой одолжить денег, всегда даст, хотя у самого пенсия была невелика. Мать попеняет: «Что же ты последнее отдаешь людям?» А он в ответ: «Так жалко ведь, у них дети. Не бойся, отдадут долг».
За всю его жизнь никто не слышал от него ни грубого слова, ни окрика. Все с улыбкой, с шуткой, со смехом. Никогда не увлекался спиртным, как многие на деревне. Это была какая-то особая культура, заложенная в генах, в традициях немецкого народа. Детей, например, приучали не только с утра заправлять свои кровати, но и делать это аккуратно, ровно, как по линейке. В одежде ценилась опрятность (сохранились фотографии, где сестры Александра Генриховича стоят в платьях с белыми воротничками). Хоть и бедно жили, и были у них только железные миски, никогда дети не ели из общей чашки – перед каждым стояла отдельная миска. Мыть руки перед едой – святой закон для всех.
Тамара похожа на отца, ей достались от него большие красивые глаза, которые нельзя спутать ни с какими другими. «Однажды, - рассказывает Тамара Александровна, - будучи студенткой, я ехала в поезде из Минусинска домой. Со мной в купе ехали еще две женщины. Они очень долго и пристально смотрели на меня, потом спросили: «Ты Фридрих?» «Да. А как вы узнали?» «Да у тебя глаза Сашкины!» Так она неожиданно встретилась со своими родственниками. «В родне деда все были лупастыми, - говорит она. - И я своим двум ребятам передала эти глаза».
Детство Тамары и ее братьев не было столь безмятежным, как у других детей в селе. Брата Сашу ребятня обзывала «фашистом», бывало, даже кидали в него камнями. За что? Это несправедливость и жестокость оставили тяжелый след в его душе. Мальчик был очень ранимым, вспыльчивым, подолгу переживал нанесенные ему обиды.
Сама Тамара, хоть и училась хорошо и принимала участие во всех школьных делах, не решалась вступать в комсомол, боялась вопросов, которые ей могут задать при приеме, боялась быть опозоренной, оскорбленной… Не забывается и реакция сверстников на ее успехи. Тамара со школьной скамьи мечтала быть учителем начальных классов. Их первая учительница знала об этой ее мечте. Она уважала девочку за ее способности, прилежность и целеустремленность. Часто давала ей, четверокласснице, тетради учеников и говорила: «Проверь сначала ты домашние задания и поставь свою оценку простым карандашом, а потом я проверю эти тетрадки». Казалось бы, что тут такого! Но некоторые одноклассницы с ненавистью обзывали ее подлизой и другими обидными словами.
А она все же стала, как и хотела, педагогом. Окончила Минусинское педагогическое училище по специальности «учитель начальных классов». Кстати, в этом же городе познакомилась со своим будущим мужем, который учился на агронома.
Мужа по распределению направили в Канск, и они уехали туда. А спустя 13 лет их
переманил в Ермаковский район приятель, с которым муж вместе учился. Прибыли
сюда в 1985 году. Муж работал по специальности в колхозе. Тамара Александровна в
школу устроиться не смогла из-за отсутствия мест, стала работать воспитателем в
детском доме, которому отдала ни много, ни мало 25 лет.
У супругов Дашкевич трое сыновей – Саша, Сергей и Владимир. Четверо внуков от старших сыновей. Младший сын учится в аспирантуре Федерального университета в Красноярске.
Лариса Голубь
Семья Фридрих до высылки
Александр Генрихович и Ульяна Егоровна Фридрих
А.Г. Фридрих – рабочий колхоза