Был арестован по ложному доносу
- Моего отца, Арефия Андреевича Ращупкина, арестовали в сентябре 1941 года.
Мне тогда было 8 лет, – рассказывает Екатерина Арефьевна Тимаева, пострадавшая от политрепрессий. – Папа собирался идти воевать на фронт. Торопился сделать дома печку. Сделал, а через неделю его увели. Ночью! Помню, утром я проснулась, спрашиваю: «Где тятька?» Мать отвечает: «Нет тятьки, арестовали его». Посадили его ни за что! Получилась соседская ссора из-за колодца. Соседка оттяпала от нашего участка много земли под колодец и огород, поставила свой забор. Отец отодвинул ее забор на прежнее место и вернул тем самым несправедливо отобранную землю. Но женщина пригрозила: «Арефий Андреевич, все равно будет по-моему. Я к вам ключи подберу!» И подобрала… Это уже потом мы узнали, что было заявление от соседей.
Забрали отца и даже свиданий с ним не давали. Мы знали, что его увезли в Абакан. Поехали туда с мамой. Ходили у тюрьмы под забором, все надеялись его увидеть. И передачи не принимали. А на вопрос, за что его взяли, объяснили, что арестовали якобы за то, что он ругал советскую власть и матерился. Потом его увезли в Красноярск, насколько я знаю, на какой-то гидролизный завод, потом еще куда-то.
Отец отсидел 18 лет. Вернулся к маме в 1959 году, когда ей было 80 лет. Дождалась, наконец, мужа, все годы была верна ему. А я уже жила в то время на Сахалине. Отца после 1941 года я так больше и не видела. Дома папа прожил всего три года, такой был больной после лагерей. Сохранилась одна-единственная фотография, где он в молодости…
Ращупкины жили в Абакане. Глава семьи был столяром на галантерейной фабрике.
Затем переехали в Ермаковское. Екатерина родилась уже там, в 1933 году. В семье было пять девочек. Катя была четвертой по старшинству. Когда отца арестовали, мать осталась одна с детьми. Жили трудно. Продали все, что можно. Мать нанималась к людям, работала у них за гроши. Никто из детей не учился, было не до того. Только одна сестра окончила пять классов. Дети все рано начали работать. Катя, например, стала трудиться с 8-ми лет. Кому пол помоет, кому в огороде поможет. И причем не за деньги, а за еду. Покормят девчонку за труды, и все. Она и тому рада. Жили, правда, в своем доме. Не выгнали.
Жили настолько бедно, что дети носили одну одежду или одну обувь на всех. Один пришел - разулся, другой обулся в то же и пошел. Платья у девчонок были холщевые. Мама шила их из мешков. Вши заедали. Утюгом пропаривали одежду, только так спасались. «Чулки старые да отцовские ботинки у нас были. Голые и босые ходили, - говорит Екатерина Арефьевна. - Вот теперь в старости и все болезни отсюда». Об отце у нее сохранились детские воспоминания: «Он очень любил нас. По очереди катал на велосипеде. Добрый был».
Юность у Екатерины Арефьевны прошла на стройках. Специальности не было, ходила в разнорабочих. Какие только тяжести не носила, хоть и женщина. Носилки с бетонным раствором приходилось таскать на второй этаж. Все здоровье оставила на этих стройках. Позднее работала и дояркой, и кочегаром. Когда семья появилась, дети, пошла в сторожа. Растили с мужем четырех детей – трех девочек и одного мальчика. Замуж вышла на Сахалине. Муж работал шофером и грузчиком. Четверых детей ведь одеть-обуть надо было. Все выросли, приобрели профессии. Дочери: одна фельдшер, на Камчатке живет. Другая - работник санэпидемстанции. Третья работает в торговле. Сын – водитель.
А вот жизнь дочерей Ращупкиных, росших без отца, была тяжелой. Выучиться никому не удалось. Одна сестра стала фотографом, другая парикмахером, третья, как и Катя, работала на стройках.
- В юности все мы работал в людях. Кто в няньках был, кто в услужении, - вспоминает Екатерина Арефьевна. - Нина, старшая, жила в няньках. Делилась с нами, хотя сама перебивалась с хлеба на квас. Карточки после войны долгое время были. Так их, бывало, или украдут, или потеряются. Недоедали постоянно. Помню, какие-то корешки ели. На Сахалин приехала, приходилось на износ работать, в свои 20 лет таскала тяжелые, по 75 кг, мешки с цементом. По трапу идешь с мешком наравне с мужиками и закидываешь мешок на машину. А почему женщин на таких тяжелых работах использовали? Да потому, что в 50-е годы мужчин не хватало!
Арефий Андреевич Ращупкин, 1895 г.р., был реабилитирован в октябре 1991 года прокуратурой Красноярского края. Как свидетельствует краевая Книга памяти жертв политических репрессий, 16 сентября 1941 г. он был арестован и обвинен по ст. 58-10 УК РСФСР. Осужден на 10 лет ИТЛ. Отбывал срок в зоне гидролизного завода в Красноярске. Вторично был арестован в лагере в марте 1948 г. Отбывал очередной срок в Озерлаге, освобожден в июне 1956 г. Комиссией по пересмотру дел.
Со временем были реабилитированы и его дети, в том числе Екатерина Арефьевна, которая бережно хранит справку о реабилитации от 3.07.2002 г., как и справку о том, что она является инвалидом второй группы – итог тяжкой жизни без отца, безвинно пострадавшего от навета и репрессий.
Лариса Голубь