Репрессии коснулись семьи дважды
- Мне, Федосовой Эмилии Константиновне, скоро исполнится 77 лет, из них 76 лет живу без отца, Худоногова Константина Ивановича, который был репрессирован по политическим мотивам. Мой отец, 1908 года рождения, был арестован органами НКВД 19 декабря 1937 года и необоснованно обвинен в том, что является участником контрреволюционной повстанческой группы.
Родился папа в селе Каптырево Шушенского района, там и женился на моей маме, Анне Николаевне Глушковой. Проживали они с ней в селе Солба Ермаковского района, где в 1936 году родилась я. Имя Эмилия дал мне папа в память о девушке, с которой дружил во время своей службы в Поволжье. Мама меня звала Милей, а в школе все назвали меня Эммой.
Работал отец монтером 975 участка Усинского тракта. По словам матери, он пользовался авторитетом среди рабочих. Как вспоминает мама, на одном из собраний коллектива он выступил с критикой в адрес начальника участка, так как было известно, что тот присвоил себе семена картофеля, выделенные для всей бригады. И отцу открыто было сказано, что это его «последнее выступление». Ждать обещанного долго не пришлось:
18 декабря 37-го активиста Худоногова арестовали, а 27 декабря, в день его рождения, осудили тройкой НКВД на 10 лет лишения свободы без права переписки. Срок отец отбывал в Усольлаге НКВД СССР в Пермской области. Умер он в местах лишения свободы 20 февраля 1942 года.
Мы сначала ничего этого не знали. Мама, по совету хорошего человека, вышла замуж за коммуниста Курочкина, чтобы самой избежать ареста (в этом случае меня бы, как дочь врагов народа, определили в детский дом). Я, будучи школьницей, не сразу вступила в комсомол, боялась, что будут выяснять, кто мой родной отец. Но в девятом классе все же вступила в ряды ВЛКСМ, так как была активной, принимала участие во всех общественных делах школы.
А вот в партию отчим (я звала его «папой») вступать не советовал, мол, могут докопаться, кто твой настоящий отец, и тогда не жди ничего хорошего…
Когда переехали из Солбы в Ермаковское, мама стала работать швеей, а Эмилию забрали бабушка с дедушкой (мамины родители) в Субботино Шушенского района. Когда внучка пошла в школу, бабушка записала ее на свою с дедом фамилию – Глушкова, чтобы скрыть кровную связь ребенка с репрессированным отцом. Мама забрала дочь уже после войны, в 1946 году, когда вернулся с фронта отчим, и когда они перебрались в поселок Шушенское. Поэтому продолжила учебу с третьего класса и окончила школу Эмилия уже в Шушенском. После окончания ее поступила учиться в Канский библиотечный техникум. Сорок лет отдала библиотечному делу. Работала в Шушенском и Ермаковском районах. Была заведующей методическим кабинетом в Шушенской центральной библиотеке. Коллеги, приезжающие из Москвы и Ленинграда, удивлялись высокому уровню работы этого методического кабинета. В 1976 году Эмили Константиновне за достижения в сфере культуры была вручена награда – орден Трудового Красного Знамени.
В партию Эмилия Константиновна так и не вступила, хотя всегда по жизни была активисткой, пропагандистом, ходила на открытые партийные собрания, заведовала библиотекой и методическим центром, была в своем селе уважаемым человеком. И высшего образования получить не удалось. Не случись с отцом беда, наверняка и у Эмили судьба сложилась бы иначе.
При родном отце могла бы учиться не в техникуме, а в ВУЗе. Отчим же не захотел «тянуться» на падчерицу пять лет. Он запрещал также Эмилии общаться с родственниками отца, чтобы не открылось вдруг, что она дочь врага народа, и чтобы не навлечь неприятности на семью и на свою голову (у Константина Ивановича Худоногова из оставшихся в живых были брат Иван Иванович и сестра Антонина Ивановна). Только став совершеннолетней, Эмилия начала встречаться с родней отца. Однажды, не зная адресов, поехала в Кызыл, где жили бабушка и четыре тети, одна из которых, Клавдия, работала в паспортном столе. Пришла туда и молча протянула в окошечко свой паспорт. Тетя Клава, увидев в паспорте фамилию Худоногова, сразу догадалась, что перед ней племянница. Так, благодаря смекалке и счастливому случаю Эмилия познакомилась со своими близкими.
- После окончания школы, в 1957 году я сама стала писать во все инстанции, чтобы хоть что-то узнать о судьбе отца, – говорит Эмилия Константиновна. - В 1958 году из Красноярского краевого суда мне пришла справка с таким содержанием: «Дело по обвинению Худоногова Константина Ивановича пересмотрено Президиумом Красноярского краевого суда 31 мая 1958 года. Постановление тройки УНКВД от 27 декабря 1937 г. отменено и дело производством прекращено.
Худоногов Константин Иванович реабилитирован». На основании Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» теперь и я с 1996 года признана пострадавшей от политических репрессий, как оставшаяся в несовершеннолетнем возрасте без попечения отца, и реабилитирована.
Под каток репрессий попал и дедушка Эмилии Константиновны по отцовской линии.
- У деда, Ивана Михайловича Худоногова, было девять детей. Держали две коровы, за что его и раскулачили. Выслали вместе с семьей в Курагинский район. А 1937 году снова арестовали, заодно и его сыновей: Константина (моего отца) и Володю (моего дядю), их сестре Тоне было в то время три года. На тот момент дед работал в совхозе «Пробуждение» Шушенского района. Деда отправили в лагерь, а после, когда началась война, – в штрафбат. Он погиб на войне. Дважды, выходит, его репрессировали.
Когда деда посмертно реабилитировали, восстановили доброе имя и его оставшихся в живых детей – Ивана Ивановича и Антонины Ивановны. А бабушка, Прасковья Самойловна (девичья фамилия бабушки Щукина), дожила вместе с дочерьми до глубокой старости и гордилась тем, что ее родной брат, уехав в свое время в столицу, стал знаменитым артистом.
Лариса Голубь
Худоногов Константин Иванович (слева) во время службы в армии
Справка о реабилитации отца
Маленькая Миля с родителями
Годовалая Эмилия уже без отца
Эмилия Ивановна в 80-е годы