Светлой памяти жены Тамары,
многие годы прожившей со мной на Таймыре,
посвящаю

До 1941 г. я жил в цветущей республике немцев, в Поволжье. И вот однажды три с лишним миллиона человек в телячьих вагонах вывезли в Сибирь. В их числе была и моя семья. Ночью мы прибыли в Канск. Поглазеть на живых немцев (ведь уже шла война с Германией!) пришли многие. А на кого было смотреть — на русских немцев?

Мы поехали работать в совхоз, в село Чечеул. Зимовать пришлось в Канском птицесовхозе, а в 1942 г. отца отправили в трудармию, нас с матерью — на север ловить рыбу. Так в сентябре я оказался в Потапово, где и прожил десять лет. Здесь я окончил семь классов, здесь в моей трудовой книжке сделали первую запись. Забегая вперед, скажу, что и сегодня очень горд, что за тяжелую работу в экстремальных условиях Крайнего Севера меня наградили медалью за работу в тылу во время Великой Отечественной войны.

Время было страшное: мой отец ни за что ни про что три года сидел. По тем меркам ему дали небольшой срок, да еще и освободили досрочно. Помню, как отец рассказывал:

— Сижу на допросе следователя, отвечаю на вопросы. Потом следователь встал и вышел. Стенки между кабинетами тоненькие были, все слышно, что говорят рядом. Следователь и докладывает начальнику, что не того, мол, взяли, этот-то невиновен...

Таких невинно осужденных можно было встретить и в селе Потапово, в ста километрах от Дудинки. Вместе с местным населением (ненцами, долганами, эвенками) здесь жили и спецпереселенцы (немцы, русские), и заключенные из числа расконвоированных. Потаповский совхоз был местом ссылки в годы войны и после, до 1949 г. он был подразделением Норильского комбината и исправительно-трудового лагеря МВД.

На базе Потаповского оленеводческого совхоза была образована Таймырская опытная комплексная оленеводческая станция, а при ней — опытно-производственное хозяйство (собственно, бывший оленесовхоз). Это большое хозяйство в районах Крайнего Севера занималось оленеводством, рыболовством, заготовкой древесины, сена, сбором ягод, перевозками оленьим транспортом, содержанием домашнего скота — коров, лошадей. Здесь на гектаре пахотной земли были теплицы и парники. Совхоз входил в состав Норильского комбината.

Здесь я познакомился с замечательным человеком Василием Валерьяновичем Семеновым. В 1937 г. он был осужден как враг народа. Отбыв срок заключения, Семенов хотел вернуться к месту своего жительства в Москву. Однако ему объяснили, что лицам, отбывшим наказание, проживать ни в Москве, ни в городах областного подчинения не разрешается.

Так Василий Валерьянович появился в небольшом городе Таганроге. По-хорошему он вошел в семью с тремя детьми, работал в местном профтехучилище.

Прошло несколько лет, власть вспомнила о бывших врагах народа и снова как неблагонадежных стала отправлять их в места отдаленные. Василию Валерьяновичу досталось село Потапово (правильнее — станок Потапово).

Человек он был высокообразованный, но совершенно не приспособленный к ручному труду…

От Василия Валерьяновича исходили какая-то необыкновенная доброта и уважительное отношение к людям. С ним было легко общаться, а его рассказам о прожитой жизни не было конца. Он рассказывал о гражданской войне, в которой участвовал, за что и был награжден боевым орденом Красного Знамени. Причем его орден имел номер из первой сотни. В годы заключения его вытащили из лагеря на Колыме и самолетом привезли в Москву. Вместе с другими заключенными-инженерами его принимал Берия, который определил Семенова в одно из конструкторских учреждений, в «шарашку», к конструктору А.Н.Туполеву. Работа его была связана с моторостроением. Я впервые услышал от Василия Валерьяновича о самолетах, о Циолковском, о разделении урана и его колоссальной силе и многом другом. От него тогда же я узнал о запрещенном к распространению знаменитом письме В.И.Ленина о Сталине. Все это было очень интересно. Я был внимательным и любопытным слушателем, и Василий Валерьянович многие часы посвятил моему просвещению. Так родилась наша дружба. Он радовался вместе со мной, когда я поступил в вечернюю школу, интересовался моими делами и вдохновил меня на учебу в институте.

Наши доверительные отношения родились в условиях ограниченной свободы. Василий Валерьянович, как и я, находился под надзором коменданта МВД, мы ежемесячно ходили к нему на отметку — это была очень строгая и неукоснительная обязанность. Даже в тундру можно было выехать только с его разрешения и по маршрутному листу. При этом справедливости ради не могу не отметить, что большинство комендантов были хорошими людьми и довольно лояльно относились к своим поднадзорным. А некоторые из них и сами отбывали наказание в поселке по линии своей службы. Одно время, к примеру, комендантом был майор Николай Иванович Михайлюк — на Крайний Север его направили с Украины, и он частенько, когда бывал навеселе, напевал любимую песенку про чубчик кучерявый.

С большой благодарностью вспоминаю моего последнего коменданта в Потапово — капитана Торгашина (к своему стыду, не помню его имя и отчество). Он убедил моих родителей, заметив мое огромное желание учиться, направить меня в Дудинку. Он помог мне устроиться на работу в порт, поступить в вечернюю школу рабочей молодежи и сам прикрепил меня к дудинской комендатуре, которую я посещал еще четыре года.

…Через какое-то время Василий Валерьянович перебрался на новую работу — продавцом в ларьке на озере Таймень, примерно в 40 километрах на левом берегу Енисея…

Василий Валерьянович обязательно всем выписывал своеобразный чек — записку (в ходу были листики из книжечек курительной бумаги). Четким почерком он писал название товара, количество, цену, сумму и итог. Расписывался и ставил дату.

В.В.Семенов снискал абсолютное доверие среди пастухов, рыбаков в отличие от предыдущего продавца Юрлова, который их нагло обсчитывал. По заведенному порядку каждый раз, провожая покупателя у своей заваленной по крышу снегом избушки, он обращался к ним с напутствием: «Счастливый путь!» Постепенно эти слова «пристали» к Василию Валерьяновичу как выражение взаимной дружбы и уважения.

Между собой в разговорах оленеводы и рыбаки иначе как «Счастливый путь» его не называли.

Местное население уважало и почитало Василия Валерьяновича.
Он часто время коротал в одиночестве. В ожидании очередного путника — покупателя изучал официальную литературу, чтобы, как он говорил, не отстать от времени. Книгу «Война и мир» Л.Н.Толстого он зачитал до дыр. На полях делал свои, одному ему понятные пометки. Жалею, что не записал написанное им стихотворение под названием «Лиственница». Оно оставило в моей памяти настроение стойкости духа автора…

…Когда гуляю по поселку Озеро Белое, воспоминания о прожитом сопровождают меня все чаще. И так хочется, чтобы имя «Счастливый путь», данное северными жителями Василию Валерьяновичу Семенову, стало символом нашего будущего, в котором уже не будет массовых репрессий, унижения народов..

 На оглавление "О времени, о Норильске, о себе..."