«За принадлежность к калмыцкой национальности...»

Те дни, когда я был здоров и молод,
Ты отнял у меня,
унес, унес,
Норильск, Норильск –
неповторимый город!
Меня во сне сжигает твой мороз...
Давид Кугультинов

Председателю Президиума Верховного Совета СССР т.Ворошилову*

Дорогой Климентий Ефремович! В детстве мне приходилось бывать в семье сестры одного из ближайших Ваших сподвижников времен гражданской войны Ока Ивановича Городовикова. В годы отрочества мне довелось видеть самого знаменитого воина и беседовать с ним. Причем часто упоминалось Ваше имя и с такой теплотой и любовью, что оно для меня еще с детства окружено не только ореолом героической славы, но и чертами живого, доброго человека, настоящего большевика с чистой со­вестью, ленинской школы.

Не знаю, дойдет ли это письмо до Вас, но если дойдет, я уверен, оно не останется без внимания.

Постараюсь говорить кратко Вам, без­условно, известна судьба калмыцкого и других народов, переселенных с родных мест в 42-43-й годы. Все переселенные народы были отданы под опеку, если можно так выразиться, МВД, – Берии. И вот с тех пор, расселенные по необъятным просторам Сибири, десять с лишним лет по нынешний день они несут наказание. Дети переселенных народов, достигая совершеннолетия, вместо того, чтобы получить паспорта, так­же подвергаются спецпоселению. Любой из представителей этих народов, приступивший границы очерченного комендатурой круга, наказывается двадцатью годами каторжных работ. Даже для того, чтобы вступить в брак они подвергаются унизительной процедуре испрашивания санкции МВД по письменному заявлению обеих сторон. Я уже не говорю о том, что представители этих народов не имеют права быть избранными в органы государственной власти. Я говорю только об элементарных правах человека, которые в данном случае попраны.

Мне как-то больно говорить об этом, но я не могу молчать. Работая в суровых условиях Заполярья, за сотни километров севернее Курейки, я три года не пользовался от­пуском – отпуск откладывал на каждый следующий год, в надежде, что ответствен­ность... будет снята и я смогу выехать отдохнуть. Но вот наступило лето 54-го года. Подруга уехала отдыхать в Сочи (она русская), а я остался в Норильске. Я поселен навечно здесь за принадлежность к национальности.

Я понимаю, как это режет слух – «за принадлежность к национальности». Я понимаю, как это неприятно слышать Вам, человеку, отдавшему лучшие годы за то, в частности, чтобы никто не презирался «за принадлежность к национальности», но мне и мне подобным, которые вместо паспорта имеют удостоверения, гласящие: «спецпоселенец такой-то находится под главным надзором МВД и имеет право проживать только там-то», эта «принадлежность к национальности» жизнь превращает в сплошные страдания.

Велико и тяжко обвинение, предъявленное переселенным народам. Но едва ли это необходимо, чтобы наказание несли... продолжали нести наказание за вину отцов сво­их соседей только потому, что они по ро­ждению одной национальности. Справедливо ли это, дорогой Климентий Ефремович?

В стране, которая всем миром считает­ся родиной неподдельной демократии, в стране, где построен социализм, где равноправие народов провозглашено первым декретом революции, где победила идеология марксизма, где у руля государства сто­ите ВЫ, живые творцы революции, слушавшие живого Ленина – в этой стране наказание за принадлежность к национальности!

Если режим и условия, в которые были поставлены переселенные народы оправдывались жесткими требованиями военного времени – то ведь годы прошли с тех пор, целый исторический период прошел с тех пор, и не пора ли теперь в новых условиях, с новых позиций пересмотреть положение переселенных народов? Настоящее... отвечает требованиям нынешних цветущих, радостных дней страны – это очевидно для меня, как и для любого неискушенного в большой политике.

Предлагая пересмотреть вопрос по от­ношению к переселенным народам, я имею в виду не амнистию для тех, кто был виновен, но прошу, чтобы реабилитировали невинных, тех, кто не совершал никакого преступления, ибо в конце концов я не думаю, чтобы правительство принимало за преступление принадлежность к национальности.

А между тем живые люди, народы с живыми человеческими чувствами, мечтами, надеждами, с большим желанием жить и радоваться – связаны законами, изданными для них.

Вполне быть может, что и дадены правительством какие-то указания об облегчении положения переселенных народов.

Дорогой Климентий Ефремович! Я ро­дился в 1922 году, в новом поколении детей октября. Воспитан коммунистической партией, не роняя чести, защищал наше отечество в боях с гитлеризмом. И если я пишу о фактах, изложенных выше, – я пишу не только потому, что я калмык, а прежде всего по­тому, что советский человек.

Ответ по существу настоящего письма прошу дать по адресу:
Красноярский край, гор.Норильск, Южная линия, 1, кв.65,
Кугультинову Давиду Никитовичу.
 
Справка*
 
На выселенца Кугупьтинова Давида Никитовича, находящегося на спецпоселении в пос.Норильск, Красноярского края

В соответствии с постановлением Указом Презид. Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 г. Кугультинов Давид Никитович как лицо калмыцкой национальности в 1944 г. из б/ калмыцкой АССР переселен в Дудинский район п.Норильск Красноярского края, и на основании Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 26 ноября 1948 года оставлен навечно в местах обязательного поселения выселенцев без права возврата к прежнему месту жительства.

Начальник отдела режима
и о/работы Норильского ИТЛ
МВД майор в/с                                                      (Соловьёв)
     
18 декабря 1952 г. Справка выдана
____________________________________
*ИЦУВД Красноярского края, отдел спецфондов. Личное дело № 4088 (арх. № 39208).

«Норильский мемориал», выпуск 3-й, октябрь, 1996 г.
Издатель: правление Норильской организации Всесоюзного общества «Мемориал» и Музей истории освоения и развития Норильского промышленного района.

На оглавление