Новости
О сайте
Часто задавамые вопросы
Мартиролог
Аресты, осуждения
Лагеря Красноярского края
Ссылка
Документы
Реабилитация
Наша работа
Поиск
English  Deutsch

Борис Сулим, Степан Сулим. Кто мы такие и откуда : родословная нашей фамилии


УДК 80/81 ББК 81.2-3 С89
Сулим Б.
С89 Кто мы такие и откуда : родословная нашей фамилии. Кн. 1. Сулим / Борис Сулим, Степан Сулим. - Городец ; М., 2009. - 216 с. ISBN 978-5-7493-1466-3

Авторы книги «Кто мы такие и откуда» исследуют свою родословную. Они в доходчивой форме вспоминают и рассказывают краткие истории семей украинско-русского рода с редкой в России фамилией «Сулим».

Выходцы из Украины в конце XIX — начале XX веков — Сулимы со своими сородичами с Полтавщины, переселившись в Сибирь (село Межово Канского уезда Енисейской губернии), на новом месте осваивали богатый, но суровый край и остались там навсегда.

Книга представит большой интерес для читателей сибиряков и в первую очередь потомков ушедших от нас поколений Сулимов, особенно для молодых семей, их ныне живущих детей, будущих внуков и правнуков.

Книга богато иллюстрирована фотографиями из семейных архивов и снабжена схемами генеалогических древ рода межовских Сулимов.
ISBN 978-5-7493-1466-3
УДК 80/81 ББК 81.2-3
© Сулим Б. Н., Сулим С. Н., 2009

--------------------

Глава третья Сулимы - по отчеству Терентьевичи

1. Емельян

Когда в 1944 году мы всей семьей с помощью дедушки перебрались из родного села в Заозерный, то я почти сразу же узнал, что на соседней улице Пролетарской (а мы поселились на Степной) тоже живут Сулимы. Это дед Емельян - дедушке нашему родня. Бабушка называла его «дядько Омэлько». А еще я узнал, что жена Емельяна бабка Евдокия нашей бабушке доводится родной сестрой.
Иногда в разговорах взрослых упоминалось, что деда Емельяна «кулачили». Для меня это звучало страшновато. Получалось, что дедушкин дядя был чуть ли не врагом на-рода. Расспрашивать старших, почему да как, я стеснялся, зайти к деду в гости и вовсе побаивался. Да меня к нему и не приглашали.

И вот сейчас, спустя более 60 лет, передо мной два листа бумаги (в копиях) из Саянского райархива, на которых изложен тот драматический момент в жизни Емельяна Терентьевича и его семьи. В октябре 1933 года районная налоговая комиссия признала середняка Сулима эксплуататором. «Эксплуатировал население ...сенокосилкой, молотилкой и жаткой, до 1931 года имел маслобойный завод, который ежегодно давал ему 1600 рублей чистого дохода».

Та же комиссия установила ему «сельхозналог в индивидуальном порядке». На следующий год «эксплуататора» раскулачили и отняли у семьи одну корову из двух, овцу и поросенка, избу, баню и швейную машину.

Ох, как многого не учли те, кто действовал от имени Советской власти!

Емельян Терентьевич не был, да и не мог быть «злостным эксплуататором», каковым его представляла налоговая комиссия! «Промышленное предприятие» у неграмотного крестьянина-середняка, владение которым приписывалось ему - «кулаку»,всего-навсего являлось ручной маслобойней, доставшейся в наследство четырем братьям - Емельяну, Ва-силию, Илье, Александру Сулимам после смерти отца. До коллективизации совместно владели ею все четверо.


Емельян Терентьевич Сулим с женой Евдокией Моисеевной.

Затем продали колхозу «Заветы Ленина» всего за 120 рублей, а деньги поровну поделили между собой. «Потому и взяли дешево, что она не фабричная, а ручная»,- писал в одной из жалоб раскулаченный.


На снимке - стоят (слева направо): внучка Емельяна Терентьевича Зинаида, сын Алексей, дочь Харитинья; сидят: дочери Клавдия, Анна и племянница Анастасия Климентьевна Ковальчук (урожденная Сулим).

Сельхозмашины также остались братьям от отца и были их коллективной собственностью.

Удивительно, что в архивном деле на Емельяна Терентьевича Сулима есть так называемая справка о состоянии его хозяйства в 1928-1929 годах - размерах посевной площади (8,14 га) и наличии 2-х рабочих лошадей, 2-х коров, 4-х овец, 3-х свиней. Заканчивается бумага словами: «при вступлении в колхоз имущество растранжирил». (Выделено мною. Б.С.).

Кем и когда выдана справка, не указано. Главное же - нет подписи. Так что это не документ, а явная анонимка. На фоне подобной фальшивки не вызывают доверия и не-которые другие материалы дела. В них заметна или недобросовестность или серьезная небрежность.

Вот, к примеру, налоговики районной комиссии в 1933 году утверждали, что наш середняк до 1931 года имел маслобойный завод. (Выписка из протокола от 31.10 - №22). А уже через полгода названный выше «завод» у них превратился в «промышленное предприятие», которым Емельян Сулим якобы владел с 1924 по 1929 год. (Протокол от 2.05.1934 г.). Где же истина?

Напрасно обиженный обращался с жалобами в Восточно-Сибирское крайфинуправление и в президиум Саянского райисполкома на несправедливость. Без какой-либо серьезной аргументации жалобы оставлялись без последствий.

Главное, чего хотел и добивался 60-летний Емельян Терентьевич, так это «...остановить меня из кулачества. Желаю я быть опять таким же колхозником и работать добросовестно. Под судом не был, работников тоже не было». Хлебороб, как видим, просил дать ему возможность добросовестно работать в колхозе, из которого его «вычистили» еще в 33-м.

Не помогло Емельяну Терентьевичу и напоминание властям о том, что он является инвалидом - ранен в руку на германской войне. (Из копии справки №150 Агинского лечебного участка следует, что у Е. Сулима на 45 процентов утрачена трудоспособность). А будучи раненым, попал к немцам в плен, где и пробыл пять лет. Но еще ранее, перед германской, прошел действительную службу при царе -3,5 года, на которой оказался «простреленным».

К раскулаченному и «вычищенному» из колхоза других репрессивных мер власти не предприняли. Распродав все оставшееся имущество, семья Емельяна Терентьевича уехала в поселок Заозерный. Там она и проживала все оставшиеся годы.


На снимке сестры Ковальчуки (слева направо): Меланья Моисеевна Сулим, Февронья Моисеевна Рябченко, Анастасия Моисеевна Темченко и Евдокия Моисеевна Сулим.

Бабушка Евдокия

Напомним, что семья, о которой идет речь, являлась нашей родней как по мужской, так и по женской линии. Дед Емельян - это двоюродный дядя нашего дедушки Федора (вот откуда «дядько Омэлько»), а жена его Евдокия и наша бабушка Меланья, в девичестве Ковальчуки, как уже говорилось, были родными сестрами. Кстати, этих сестер приехало в Межово не двое, а четверо. Кроме первых двух были еще Анастасия и Феврония, а также брат Василий. Отец у них носил библейское имя Моисей.

Евдокия Моисеевна была на три года старше нашей бабушки. Как и другие сестры, грамоту знала плохо, умела лишь писать и читать в пределах программы церковно

- приходской школы. Было у Евдокии с Емельяном шестеро детей, которые стали взрослыми (другие поумирали в младенчестве). Еще задолго до Первой мировой войны в семье появились на свет две девочки - Анна (1904г.) и Клава (1905г.). А в год начала войны родилась третья - Харитинья.

Жизнь Евдокию не щадила. Мужа сначала призвали в армию на действительную службу. После армии успел по-жить год дома и снова одел шинель - воевать с немцами. Воевал, кормил вшей в окопах, был ранен, попал в плен. И все эти годы Евдокия жила одна с детьми. От постоянной работы на земле, забот о хозяйстве и детях не видела никакого просвета. В общем, пережила немало.

Когда муж вернулся из плена домой, полегчало. А потом у них пошли сыновья. Еще в конце 1919 года родился Василий, через два года - Савелий и в 1929 году - Алексей.

Так что по нынешним меркам семья была многодетной дважды. До коллективизации вели единоличное хозяйство. А с ее началом вступили в организованный там же в Межово колхоз «Заветы Ленина».

В 1933 году в семью пришла беда - середняка Емельяна Сулима власти признали эксплуататором. А в 1934 году раскулачили, отняв у семьи часть скота и недвижимого имущества. Вскоре после этого семья из села уехала.

В Великую Отечественную войну сыновья Василий и Савелий были призваны в Красную Армию и в 1942 году оба погибли на фронте. От Василия Емельяновича остался сын Александр (1939г.). проживает с семьей в городе Зеленогорске (бывший Красноярск-45). Водитель. Пенсионер. (Старший из нас в июле 2006 года встречался с ним). Савелий ушел в армию неженатым.

Младший сын бабушки Евдокии Алексей так и жил в Заозерном. Официально у него было две жены. От первой - Галины родилось трое детей. Однако нам известны только двое - сыновья Валерий (обосновался неподалеку, на станции Камала) и Василий. Во второй брак Алексей Емельянович вступил с Анной Павловной Кузьменко. Их совместная дочь, будучи десятилетней, погибла - утонула во время купанья.

В Заозерном живет и работает на железной дороге сын Алексея Виктор. У него двое детей. Анна Павловна скончалась в 2007 году. Самого же Алексея Емельяновича сгубило пристрастие к спиртному. Умер он в 2004 году.


Дочь Емельяна Терентьевича Анна Гуменок.

Немногое можно сказать о дочерях Евдокии Моисеевны. Старшая Анна вышла замуж за односельчанина Гуменюка Кузьму Давыдовича. Семья имела пятерых детей. Это Василий (1925г.) - погиб в Великую Отечественную войну, Полина (1927г.), Зинаида (1929г.), Мария (1931г.) и Любовь (1941г.). Кстати, тем же летом 2006 года Степан, вместе с двоюродным братом Владимиром Дмитриевичем, виделся и с Марией и с Любой. С Марией одно время наладилась переписка. К сожалению, недавно нам сообщили о кончине Марии Кузьминичны.

Подробности о жизни семей этих сестер остаются для нас пока неизвестными.

Недавно кое-какие сведения появились о младшей дочери бабушки Евдокии Харитинье Емельяновне, 1914 года рождения. Вышла она замуж за односельчанина Ивана Тоцкого. В семье появилось четверо детей. Дочь Люба была замужем за Яковом Ивановичем Ореховым. Известно, что это был её второй муж, первый погиб на фронте. В браке с Яковом Ореховым Любовь родила двоих близнецов мужского пола. В наши дни оба брата - Слава и Александр проживают в городе Сосновоборске Красноярского края. В прошлые времена они нередко приезжали в Межово навестить родителей. Их мама Любовь Ивановна умерла рано - в 1984 году, а отец - в 2006-м.

О второй дочери Харитиньи Емельяновны Лидии Тоцкой сведений фактически мы не имеем. Жила она когда-то в деревне Малая Камала, недалеко от города Заозёрный. Вот и всё.


Евдокия Моисеевна Сулим в старости

У обеих сестёр было ещё два брата - Владимир и Анатолий. О судьбе их тоже сказать, к сожалению, нечего.

На этом короткий наш рассказ о детях Евдокии Моисеевны обрывается. Сама же она прожила долгую жизнь. Была трудолюбивой, доброй и отзывчивой. Кто уж с кого брал пример, но как и сестра ее Меланья, Евдокия являлась помощницей мужа в его работе. Они с дедом Емельяном тоже слыли мастерами шерстяной обуви, знали и любили профессию пимоката.

Как уже говорилось, жизнь Евдокию Моисеевну не щадила. Немало житейских трудностей и бед пришлось ей испытать на своем веку. Здесь и жизнь с тремя малыми детьми в годы Первой мировой войны без мужа, большая горечь и обида от той несправедливости, что свершили над их семьей в начале 30 - х, гибель двоих сыновей на фронте в 40 - х, тревоги и переживания за хотя и ставших давно уже взрослыми, но все равно ее детей, за подрастающих внуков. Бабушка все вынесла, не сломилась. Оставила о себе добрую память у родных, соседей и всех, кто ее знал.

2. Илья и другие

В ходе коллективизации каток раскулачивания на селе напрямую коснулся и межовца Ильи Сулима. Илья появился на свет в 1897 году, или на четверть века позднее своего старшего брата Емельяна Терентьевича. Женился он вскоре после Октябрьской революции - в 1918 году на 17-летней Прасковье Михайловне Невердовской.

Почти сразу же после женитьбы Илья Сулим был мобилизован в белую армию Колчака, но в ней почти не служил, и в том же 18-м «вышел» «и пошел в партизаны». Воевал Илья в отряде бывшего политического ссыльного, балтийского моряка М. Т. Савицкого, действовавшем на территории нынешнего Саянского района. Участвовал в боях в Минусинске, Ачинске и других местах. И. Т. Сулим к тому же лично являлся организатором партизанской роты пехотинцев и сотни кавалерии при одном пулемете, ружьях, лыжах и с припасами, отбитыми у противника.

Сообщая о себе последние данные, Илья оговаривается, что «все эти мои действия остались мною документами не оформлены, но известны партизанам Агинского района,в том числе нашим межовским Исааку Боровику и Илье Даценко».

После Гражданской войны бывший партизан был членом Межовского сельсовета и его исполкома. С 1920 по 1926 год имел ветряную мельницу. Вместе с братьями после смерти отца стал совладельцем маслобойного завода. В 1929 году вступил в колхоз, а в 1931-м из него вышел, «не поладив с правленцами».

В октябре 1933 года, когда Дамоклов меч районных налоговиков занесся над головой брата Емельяна, за Илью взялся сельский Совет. На бедняцком собрании, где «выявляли кулаков», решено было Илью Сулима «подвести под индивидуальное обложение».

Припомнили ему и ветряную мельницу, и маслобойку, и сельхозмашины. А еще добавили «наемную силу»: с 1927- го по 1929-й по одному году держал трех батраков.

«Суд» свершился скоро: президиум Саянского райисполкома решение утвердил, но на этом не остановился - Илью Терентьевича лишили избирательных прав.

Это больно ударило по самолюбию бывшего партизана и сельского активиста. В марте 1934-го он пишет боль-шую жалобу в Восточно-Сибирскую краевую комиссию по рассмотрению жалоб. В ней, в частности, подробно излагает, какого имущества лишился в счет уплаты начисленного налога и прочих сборов. Обращает внимание комиссии на неправильный «подход сельсовета к нему. как к крестьянину-середняку», считая его (подход) «полным нарушением законодательства Советской власти...»

Автор жалобы не отрицал, что в связи с его занятостью на общественной выборной службе временно жила у него в семье «девчонка-нянька», ухаживала за калекой, а жена полностью вела хозяйство. Других каких-либо работников, в том числе и по эксплуатации машин, в хозяйстве не было.

Коротко рассказав о своем участии в партизанах, Илья Терентьевич ставит вопрос ребром: «что же заставило сельсовет принять против меня меры гонения - активиста-партизана зачислить в разряд кулацкого сословия? Ответ, знаю, таков: это ненависть и зло к таким людям, как я, от нынешних работников, проявляющих активность теперь. Полагаю, что Краевая комиссия не оставит без внимания мою жалобу, вернет мне право быть полноправным гражданином Советской республики».

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление. Не является секретом, что одной из причин бедности части крестьян во многие времена на селе была элементарная лень. Этот порок непременно порождал и другие - зависть, пьянство, рабское преклонение перед сильными. И когда Илья Сулим причину гонений на него видит в ненависти и зле других, то он недалек от истины.

Советская власть в деревне помогала бедным, защищала их, стала объединять в коллективные хозяйства, бороться с кулачеством.

Только вот с середняками дров наломали немало. А не-радивые, поняв, что пробил их час, стали активно помогать власти, наушничать, «выявлять кулаков», злобствовать против зажиточных трудолюбивых крестьян. Иными словами в России дураков хватало во все времена.

Почти через три месяца комиссия, куда обращался Илья Сулим, рассмотрев жалобу, в ходатайстве о восстановлении его в избирательных правах отказала. Так и осталась власть в глазах Ильи Терентьевича, его родных и близких неправедной, несправедливой.

О дальнейшей судьбе нашего родственника и его супру-ги, к сожалению, данных мы не имеем. Известно только, что отправляя в 1934 году жалобу в г. Иркутск, он для ответа указал свой обратный адрес: пос. Клюквенная Уярского района Восточно-Сибирского края (территория нынешнего Красноярского края). Стало быть гордый и самолюбивый, как и многие другие в его роду, Илья Терентьевич уже тогда покинул Межово. По поговорке - с глаз долой, из сердца вон.

Были ли у И.Т. Сулима и его жены дети:' Вопрос не праздный. И кто тот калека, за которым в семье какое-то время ухаживала «девчонка - нянька», о чем упоминал наш раскулаченный в жалобе. Из архивного дела известно, что это был больной костным туберкулезом. Однако пол калеки не уточнен. Мой брат Степан склонен считать, что речь идет о дочери Сулимов Марии.

Вот что он рассказывает:

«Я был в гостях у деда Ильи во время отпуска,когда являлся курсантом военного училища. Примерно в 48-м или 49-м году. Пришли мы с Иваном Федоровичем,моим дядей. Был накрыт стол, явились еще какие-то гости. Так что я видел дочь деда Марию и помню ее. И надо же быть совпадению - она вышла замуж за нашего дядю по материнской линии Прокопия Быкова.

Мария Ильинична жила на свете недолго. Детей у нее не было. На этом и закончился род Ильи Терентьевича. Но сегодня продолжают жить и радуются бытию потомки многих других Сулимов.»

* * *
Как уже упоминалось, у Терентия Сулима было пятеро сыновей. С двумя из них мы читателей хоть немного, но познакомили. С другими хуже - сказать почти нечего.

Александр Сулим. В Саянском райархиве в делах о раскулачивании его братьев упоминается как один из наследников маслобойного завода после смерти отца. А из метрической книги Межовского Косьмо-Дамиановского прихода в первой же записи от 1911 года узнаем, что «29 июня у крестьянина Александра Терентьевича Сулима и его жены Надежды Нестеровой родился Иоанн». Отсюда можно догадываться, что Александр был рожден позже Емельяна, но раньше Ильи.

Василий Сулим. Также был совладельцем маслобойни, доставшейся сыновьям от покойного родителя.

Климентий Сулим. Среди наследников маслобойного завода не упоминается. По записям метрической книги Межовского прихода узнаем, что женат он был на Анне Захаровой.

17 декабря 1912 года в семье родилась Анастасия, а 13 июня 1915 г. - Анна. (Анастасию Климентьевну мы видим среди родных на фотографии в начале этой главы (стр.19)).

Январь 2008 г.