Беньямин Сливкин
родился в 1932 году
Меня
зовут Беньямин Сливкин. В Сибири меня переименовали, звали Борисом. Меня сослали
в девять лет. Вначале я почти не говорил по-русски и меня не приняли в школу. До
войны я учился в еврейской школе, один год у нас были и уроки латышского.
Русский язык там не учили.
Как нас выслали? Я проснулся, какой-то из НКВД спрашивает: «Кто это там
лежит?» Отец ответил: «Мой сын». Тогда энкавэдэшник сказал, что и мне надо
ехать. Я окончательно проснулся, спрашиваю бабушку, что стряслось. «Это ссылка.
Нас всех ссылают», – ответила она. Я стал одеваться. Я был
меньшим из всех.
Брат Абрам уже собрал вещи. Он был десятью годами старше меня. Короче, нас посадили в машину и повезли на вокзал. Там отца забрали в другое место, мы его больше не видели. А нас завели в вагон. У меня три сестры и брат. Две сестры уже умерли.
Это был вагон для перевозки скота, в таком нас везли. Нахимовская, у которой вы уже брали интервью, была с нами в одном вагоне. Было много детей. Нас везли три недели. Привезли в Канск. Оттуда вместе с Нахимовскими, это была большая семья, доставили в поселок Ашпатск. Там мы жили. Старшие работали, дети сидели дома.
Из-за того, что я не говорил по-русски, пришлось второй раз учиться во 2-м классе. Из Ашпатска нас перевели в городок Ворогово, там я учился до шестого класса, потом уже в Енисейске закончил седьмой. И тут нам разрешили вернуться в Ригу.
В Риге я поступил в Электротехнический техникум. Проучился два года, и нас снова сослали. Во время второй ссылки я работал на заводе «Сибтяжмаш» и учился в вечернем техникуме; окончив его в 1954 году, продолжал работать до освобождения. Вместе с другом Индулисом Погой уехали в Ригу, я устроился на Вагоностроительный завод, он – на завод ВЭФ. Из Риги я уехал в Израиль, Индулис об этом не знал. Мы уехали в 1973 году. В Израиле я поступил механиком в ремесленную школу, потом перешел на электронику. Всегда я совмещал работу с учебой. Еще в Риге поступил на вечернее отделение института и окончил его, это было в 1956 году.
Каковы были в ссылке ваши отношения с местными жителями,сибиряками?
Дважды в месяц надо было отмечаться в комендатуре. В
школе об этом не знали. Мы говорили, что идем на тот берег к сестрам,
а на самом деле шли отмечаться. От одноклассников мы это дело
скрывали. Позже секрет открылся, и другие дети не могли понять – за
что нас сослали. Мы отвечали, что из-за войны. Индулис Пога говорил:
«Откуда мне знать, почему меня сослали? Я ж был маленький». Многие
не могли понять. Они знали, что мы никого не убивали, не воровали, не
грабили. Нас просто выслали.
Был голод. Особенно тяжко приходилось в морозы. Я помогал маме, как мог. Дрова пилил. Были всякие ситуации. В 1942 году на пароходе нас везли из Ворогова в Енисейск. Я чем-то не понравился сопровождающим, пришлось натерпеться. Река широкая, красивая. Но нам было не до красот, боялись, что ограбят, отнимут последнее. Обошлось.
Всего не перескажешь. Ну, к примеру, тебе назначают
местожительство и дальше пары километров идти не дозволено. У
тебя нет свободы передвижения, потому что ты ссыльный. Каждые
две недели ты отмечаешься, чтобы доказать, что не сбежал. Родители
жили в другом месте. Пога не мог ехать к ним, так же было и со мной.
Мы спрашивали – почему нам нельзя пойти туда, куда хотим? Нам
отвечали – таков закон. Всё.
Вы помните, как жили в довоенной Латвии?
У меня был отец. А потом его отняли. Ничего не объяснили.
А тут и война началась. Когда высылали, никаких
объяснений никто никому не давал. И те, кто нас
арестовывал и сопровождал, сами ничего не знали. Войну пережили.
Знали, что происходит у немцев. Многие пошли на фронт. Многие не
вернулись. Погибли родители. Мы не можем сказать, что было бы, если
бы нас не сослали. Скорей всего, нас бы убили. Это все так сложно. Когда
нас ссылали вторично, нам внушали, что мы вернулись в Ригу нелегально.
Что это значит – незаконно, нелегально? Меня вывезли ребенком. Потом
сняли с учета, не надо было больше отмечаться в комендатуре, мы вроде
бы были свободны. Проходили мимо комендатуры со смехом.
Перед второй ссылкой у нас уже была рижская прописка. Были паспорта. Только найти жилье было трудно.
Вторая ссылка далась тяжело. Пересылали по этапу. Битком набитые вагоны. Холод. И потом, после второй ссылки нас не хотели прописывать, не было жилплощади. Я прописался сперва в Саласпилсе, поступил на Вагоностроительный завод, потом уже добился рижской прописки. Нас в квартире было семеро. Абрам женился, сестры тоже вышли замуж уже здесь, в Риге. Лучшее время в жизни началось, когда приехали в Израиль. Это было 33 года назад.
Отца отделили от нас в 1941 году. Он освоил профессию печника. В 1944 году его освободили, он не мог больше работать, не мог ходить. Ему удалось добраться до брата, который в Сибири работал на армию. Там, в доме брата, ему на какое-то время полегчало. Нас всех разом как будто освободили, мы все тогда приехали в Ригу, и всех нас потом депортировали второй раз. К тому времени отец уже умер. В Сибири он не работал, был парализован. После его смерти мне не сразу удалось получить разрешение выехать на похороны. Пришлось ждать почти два дня. Сразу после похорон надо было ехать обратно.
Всю жизнь я работал и учился.
Теперь вот свобода… Можно ехать, куда хочешь. Без ограничений.
Семья Сливкиных в Латвии
Беньямин