Письма Винокурова Г.И.
Уважаемый Владимир Георгиевич! Здравствуйте!
Получил от Вас письмо с информацией о моих родителях и некоторых родственниках, очень благодарен Вам за проявленное внимание. Скажу честно, я не ожидал получить письмо от Красноярского "Мемориала". А я дважды писал в "Мемориал" на имя Биргера Владимира С. Его адрес мне сообщил мой двоюродный брат Винокуров Никита Федорович, проживающий в Красноярске и которому "Мемориал" помог реабилитироваться, а также были реабилитированы его отец Винокуров Федор Васильевич, дядя Винокуров Трофим Васильевич и его жена Винокурова Агриппина Яковлевна. Остался не реабилитированным один мой отец Винокуров Иван Васильевич. В розыске материалов я обращался в УКГБ Красноярского края, в УВД, в краевой архив, в Ачинский архив, в МБ РФ, в МВД России, в Главный информационный центр МВД России, в органы прокуратуры все степеней, в УКГБ Новосибирской области, УВД Новосибирской области. Отовсюду получены ответы, что сведениями на моего отца Винокурова И.В. не располагают. Только Ачинский архив в справке сообщил, что мой отец расстрелян. А УКГБ Новосибирской области сообщило, что Винокуров Трофим Васильевич осужден тройкой ПП ОГПУ в 1930 г. и через месяц расстрелян в Ачинске.
И вот в Вашем письме читаю, что дядю Винокурова Трофима Васильевича расстрелял его родной сын и, якобы, об этом Прокоповой Марии Григорьевне рассказала моя мать Винокурова Матрена Максимовна. Многое в этой версии сходится с рассказом моей матери. Она еще живая, ей идет 97-й год, и она живет в Барнауле и обладает крепкой памятью. Так вот, она рассказывает, что в Ачинской тюрьме ее саму ставили к стене и имитировали расстрел. Стреляли повыше головы, и штукатурка от пуль сыпалась на голову. Избивали шомполами, требуя сказать, где скрывается мой отец Винокуров Ив. Вас. Всю спину исполосовали, варвары, в клеточку. Моя сестра говорит, что и сейчас боится в бане тереть спину мочалкой (там рубцы). Но чтобы при моей матери Костя расстрелял отца своего, мне моя мать никогда не говорила.
В отношении пребывания моего отца в банде Пилицикова. Здесь опять неувязка. Мне еще при жизни моя тетя Прокопова Ульяна Максимовна (возможно родственница Прокоповой М.Г., которую опрашивали Вы) рассказывала, что однажды банда Пилицикова нагрянула в Новокурск и в одном доме устроили пьянку, но не хватило выпивки и они пошли к моему деду Манаеву Максиму Назаровичу. Дед им дал самогон, они напились и стали проводить разборки. Дед вытолкал их во двор, и они начали драку. Дед стал разнимать их и прикрыл мужика, а бандиты вместо этого мужика, якобы по ошибке, убили деда. Вскочив в кошевки, стали удирать, а мой отец, узнав о смерти тестя, схватил ружье и начал стрелять Пилицикова в ноги и тот затаил на отца злость и стал искать случая убить отца. А вскоре тетя Прокопова Ульяна Максимовна, будучи членом комитета бедноты, узнала, что среди зажиточных крестьян записали и моего отца. Она сказала: "Кум, тебя должны арестовать, тебе нужно срочно уехать". Вот отец и оказался между 2-х огней (бандой и милицией). А теперь прочтите копию письма Никиты Федоровича.
А Костя оказался своеобразным Павликом Морозовым Я прочитал недавно в прессе, что МБ РФ на 80% рассекретит свои архивы. Вот тогда, может быть, прольется свет на события тех лет.
На этом разрешите закончить мое послание.
С уважением и благодарностью к Вам
Винокуров Геннадий Иванович
27.10.94 года
Здравствуйте, наши родные! 19 мая 1991 г.
Братишка Геннадий Иванович и Вера Григорьевна, шлем мы Вам наш Красноярский привет и желаем всего хорошего в Вашей жизни. Сообщаю о том, что получили Ваше письмо 18 мая. На другой день пишу ответ. Интересно, почему так долго шло письмо. Далее, я уже тебе писал об отце, что он в 1927-28 году был председателем Новокурского с/с. и в 1929 году, когда раскулачили, то дядя Иван Васильевич спрятался, боялся, что его арестуют. Он прятался у нас в подполье и у бабушки Романихи (так в то время называли Марию Романовну, твою бабушку Манаеву).
Потом в 1929 г. арестовали Винокурова Константина Трофимовича (старшего сына дяди Трофима Васильевича). Примерно в январе или в феврале Костю отпустили пообедать под охраной сельского исполнителя, и они пришли к Костиной теще Степаниде Павловне Решетовой, и в то время я был там. То Костя написал записку и отдал мне, сказав: "Отдай записку матери". Я сразу же пошел домой и отдал эту записку матери, а в записке он написал три слова: "Милый дядя, выручай", а как бы он его выручал, если сам прятался от милиции. И Костя сидит в тюрьме.
Летом 1930 года, в июле месяце, отец Иван Васильевич еще с двумя мужиками хотели уехать подальше, не знаю куда, но решили уехать. Они все трое - дядя Иван Васильевич и те двое находились на наших покосах, а где были покосы, то место называлось Алтаткой. Там была березовая роща. Вот в этой роще они и находились. Дядя Иван Васильевич попросил своего шурина (брата твоей матери) Степана Максимовича, чтобы он привез им продуктов, чтобы уехать не с пустыми сумами. В это время вечером, потемну приходит Костя к своей теще Степаниде Павловне и говорит, что он сбежал из тюрьмы и спросил: "Где дядя Иван?" Ну, теща сказала, что они находятся в Алтатке, и он сразу ушел к ним. А уже ночью или перед рассветом Костя их всех троих пострелял.
Его просто-напросто выпустили из тюрьмы с условием, чтобы он дядю Ивана доставил живого или мертвого. Вот он и расправился с ними. А утром в это же время дядя Степан Максимович вместе с Кириллом (сын дяди Ивана, твой брат) поехал в Алтатку - повезли продукты. Дядя Иван просил Степана привезти Кирюшку, чтобы попрощаться. А когда они лошадь оставили привязанную за березу, а сами понесли мешок с продуктами и на подходе увидели, что они все побиты. Кирилл как закричал, а дядя Степан зажал ему рот да скорее бегом оттуда. После этого Костю не стали более сажать в тюрьму, и он был на свободе. Сначала он жил в Шарыпово, потом уехал с семьей в Новосибирск, а уж из Новосибирска, когда я не знаю, уехал в Курскую область, где и сейчас его жена и дочери живут там, а сам Костя подох где-то в 1984 году в августе месяце. Вот в это время или даже раньше Кости арестовали мать Матрену Максимовну и тетю Агриппину Яковлевну и держали их в тюрьме Ачинской до лета 1930 года. После того, как Костя расправился с дядей и двумя мужиками, их освободили из тюрьмы, а в 1931 году в мае месяце нас выслали.
Также забирали тогда и дядю Степана Максимовича. Его в тюрьме страшно били, отшибли ему легкие и когда его выпустили из тюрьмы он в конце 1931 и начале 1932 г. болел, у него все легкие сгнили и он в феврале 1932 г. умер, оставив детей - двух девочек Нину и Надю.
Теперь о Кирилле Ивановиче: Кирилла арестовали 21 декабря 1937 г., а меня, как я уже писал тебе, арестовали 20 декабря 1937 г. и вместе с нашими односельчанами угнали этапом в Ачинск, а из Ачинска на Урал, в Пермскую обл. в Ныробский р-н в лагерь, называемый Нижний Валим. Как нас всех в Новокурске арестовали, никто нас не судил, а привезли на Урал, построили и каждому зачитали: кто, кем и как осужден. У меня и у Кирилла статью прилепили одинаковую: у меня 58 срок 10 лет, а Кириллу Ивановичу ст.58, срок 8 лет. Это судили заочно, проклятая Тройка, а брат Костин Василий Трофимович, это меньший брат Кости, был хороший мужик и он когда-то работал военкомом в Краснотуранском райвоенкомате Красноярского края, а потом уехал в гор. Тулу и там, в конце декабря 1990 г. умер. Как жаль, мне очень хотелось с ним встретиться, но я все эти годы не знал о его судьбе, а сейчас прислала мне письмо последняя дочь Кости - Зоя, и я узнал о судьбе Кости, его жены Анастасии и Василии Трофимовиче. Анастасия Вас. еще жива, но полный провал памяти, да ей 90 с лишним лет.
До свидания, с приветом.
Твой брат Винокуров.
19.05.91г.
г.Красноярск