Я родилась в 1914 г. В Маркштадте (ныне Марксштадт - км в 50 от Энгельса). Мои родители Давыд Антонович и мать Амалия Германовна. Они были крестьянами. Жили в д. Брокгауз.

Район был плодородный. Все росло - и бахчевые, и зерно, и фрукты. У каждого свой сад был. Все работы в основном производили вручную. Деревянный наш дом в три комнаты стоит еще и сейчас. Урожаи были хорошие. Сдавали зерно государству в семенной фонд; детям-сиротам. Были такие дети, им помогали.

По воскресеньям собиралась община - ходили в церковь-кирху. По вероисповеданию мы лютеране. Отмечали церковные праздники, пели таневали краковяк, польку, вальс, фокстрот.

В 1929 стали образовывать колхозы. Немцы вступали неохотно. В 8 лет я поступила в немецкую школу. Четыре года проучилась. Работать надо было, помогать родителям. Нас в семье было трое.

До 1933 года я жила в семье родителей. В 1933 мы переехали в Саратов. 19 октября 1934 я устроилась на производство - в Энгельсе строили мясокомбинат км в 9 от города. В 1936 г я вышла замуж, жили мы в Энгельсе, я работала штукатуром. Так бы и жили, если бы не Указ от 28 августа 1941г.

Жили мы в казенном доме. Стайки у нас были, держали коз, свиней и даже коров. Едва успела козу подоить, приказали убраться в 24 часа. Все пооставляли - скотину, вещи. У меня был маленький сын. Удалось взять одеяла, одежду для ребенка, матрасик и все. Железная дорога была недалеко от дома. 4 сентября к вечеру поезд тронулся со ст. Анизовка. Разместили в телятниках - товарных вагонах. Нары в два этажа. В одном вагоне было человек 30. Если, что захватили с собой, иногда на больших остановка удавалось набрать кипятка.

Две недели нас везли. 18 сентября приехали в Ачинск. Семья родителей пароходом попали на Алтай, определились в Рубцовске. Выгрузили нас в сарай, на втором Ачинске. Распределяли строго по спискам. Мы попали в Чипишево (сейчас Ново-Бирилюссы). В деревне председатель колхоза предлагал нас на квартиры. Я попала к Анне Афанасьевне, с нами еще одна семья. Мы помогали штукатурить деревенскую контору. В 1942 году приехал вербовщик из марганцевого рудника. 31 декабря 1941 нас привезли на рудник. Нас определили в недостроенный клуб - 11 семей. Жили дружно, беда сплотила. Я попала на лесоповал. Строили бараки восьмиквартирные. Помню, шел снег, а мы глину топтали. Позже пригнали калмыков. Они в основном жили в землянках.

Кума моя - Лидия Григорьевна Штанг, приехала с четырьмя детьми, пятый родился 15 марта 1942г.

Нас погнали на лесоповал, к винзаводу, снег лежал, холодно. Лиде было нечего обуть на работу, только мешковину. Нов мешках на ногах далеко не уйдешь. Мы сказали Лиде, чтобы попросила у начальника хоть какую-нибудь обувь. Она послушалась. А начальник Петров посчитал это за отказ от работы и посадил ее на три года. Ее отправили в Решеты. Детей распределили по приютам - в Красноярск, Березовский район, старший - в трудармию. Муж ее тоже был в трудармии - в Кирове.

Все вернулись живые, видно бог им помогал.

16 января 1942 г всех немцев с 15 лет, женщин, у которых не было детей до 3 лет, отправили в трудармию.

В 1942 у меня родилась дочь - 15 марта. Через 2 месяца я ее схоронила. Могилы копали в Шанхае, на Марганцевом. Еще земля была мерзлой, приходилось долбить.Могила тут же заполнялась водой. Старик немец сделал крестик и гроб. Черпали воду. Потом умер еще один младенец. Мать-немка попросила схоронить рядом. Потом умер третий. Так и откапывали могилку три раза, чтобы сделать пошире.

Местные жители обращались с нами по-разному. В каждой нации есть люди и грязные, и чистые. Бывало, что и камни кидали. Помню кто-то из местных говаривал - немцы приедут с хвостами, с рогами. А мы оказались такими же как они.

Помнится однажды на лесоповале произошел такой случай. 2 недели шли дожди. Приходили мы мокрые, печки не было. Мы поставили кирпичи на улице, возле дома, сверху котелок с картошкой. Пришли пожарные, ломиком разломали, разбросали кирпичи. Все упало в грязь. Так и остались мокрыми и голодными.

Сестра моя писала нам письма из трудармии. Два письма я сохранила. Эти листочки Эмма вкладывала в середину писем. На них стихи на немецком о депортации.

В 1943 г в трудармии погиб мой муж. Сын умер еще в 1941 г, в Чепышеве. В 42-м штукатурили клуб, жили в недостроенном доме, без крыши, сами строили насыпные бараки, сами штукатурили. Делали трафареты. Поселились восьмером в одной комнате. Чего нам стоило ее отвоевать у управляющего. Комнату хотели отобрать у нас строителей и заселить в нее 12 семей. Мы наотрез отказались выселяться. Нас пригласили к Управляющему Волкову: “А вы знаете, кто вы такие?” - спросил он. “Кто мы такие?” - ответила я, “Пока Сталин свою Конституцию не отменил, мы с вами равноправны.” Так мы и остались в этом бараке.

15 лет мы отмечались в комендатуре у коменданта Ярлыкова. В 1956 г освободили от спецпоселения. За эти года много немцев умерло на руднике. У колхозников из Красного Яра (на Волге) ребятишек было много. Домой нам не разрешали ехать. А калмыки уехали сразу после войны. Жили они в ужасных условиях, питались падшими животными, жили в землянках.

Мы прожили на руднике с 1942 по 1973-ий год. Я всю жизнь проработала на строительстве домов штукатуром.

Записала Е. В. Тушканова

Написанное подтверждаю, Эйрих
24.02.92г

Интервью

53 года назад,2 августа 1941 г. вышел печально знаменитый Указ Президиума Верховного Совета "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья? Хватило одного росчерка пера, чтобы обречь людей на позор и страдания. Целый народ обвинили в массовом пособничестве фашизму.

380 тысяч немцев вывезли в Казахстан, Бурятию и Сибирь. С просьбой поделиться воспоминаниями о жизни в ссылке я обратилась к Эмилии Давидовне ЭЙРИХ. В 41-м ей было 27 лет, она жила с семьёй в Энгельсе.

- Помню, уже в начале сентября пришли к нам во двор люди и приказали убраться в 24 часа. Сказали "Вещей и продуктов с собой много не берите .Там все дадут "" Мне удалось взять одеяло, матрасик и одежду для маленького сына.

4 сентября, к вечеру, наш поезд отправился. Никто не знал куда нас везут. Ехали в товарных вагонах для перевоза скота. Нары в два этажа. В одном вагоне было человек 30, может и больше. Ели в дороге то, что захватили с с собой. Иногда на больших станциях .удавалось набрать кипятку. 18 сентября привезли нас на распределение на станцию Ачинск-2.Распределяли строго по спискам. Старики, интеллигенты, одинокие женщны с детьми шли "третьим сортом" Их отправляли подальше в бедные деревни. Я попала в Чипушеево (сейчас Новобирилюссы). Жили на квартире, помогали штукатурить деревенскую контору. Там схоронила своего сынишку. В 42-м, в декабре, приехал в Чипушево вербовщик на Марганцева рудника. И в последний день года привезли нас на рудник. 11 семей поселили в недостроенном поселковом клубе. Жили дружно, беда сплотила. Работала я на лесоповале, и на стройке штукатуром. Помню, снег пошел, а мы месим глину босиком - с обувью было худо.

Как-то раз погнали нас на лесоповал, к винзаводу, Лиде Штанг, куме моей, нечего о было обуть, разве что мешковиной ноги обернуть. Но в мешках на ногах далеко не уйдешь (март на дворе). Мы Лиде посоветовали попросить у начальника какую-нибудь обутку. Она и обратилась к начальнику нашему, Петрову. А он посчитал это за отказ от работы и посадил ее на три года. Отправили нашу Лидию Григорьевну в Рейоты. Четверых деток разбросали по приютам, старшего в трудармию. Муж ее тоже в трудармии был, в Кирове. Видно, бог им помогал - все живые вернулись.

На руднике во время войны немцев умерло много. В 42-м и я схоронила свою двухмесячную дочку. Могилы тогда копали в "Шанхае", на руднике(/не путать с Восточным поселком). Могила тут же наполнялась водой .Дочкину могилку раскапывали два раза, расширяли (матери-немки попросили схоронить своих младенцев рядом).

Беда одна не приходит ,В 43-м в трудармии погиб муж, Сама чуть в тюрьму не попала .Было это так. Строили мы в поселке насыпные бараки. Восьмером жили в одной комнате без крыши. Когда дом достроили, решили эту комнату у нас отобрать. Мы наотрез отказались выселяться. Нас пригласили к управляющему  Волкову. "А вы знаете кто вы такие? - Не удержалась я: " А кто мы такие? - Пока Сталин свою конституцию не отменил, мы с вами равноправные". 3а такие слова и срок схлопотать недолго было, но все обошлось, И комнату мы свою отвоевали.

Да всякое в нашей жизни случалось .Бывало, что и камни кидали в нас, бывало, и последним делились. Вот так ж и жили.

15 лет отмечались в комендатуре у коменданта ЯРЛЫКОВА. В 1956 г. от спецпоселения нас освободили ,а домой ехать не разрешал. Так я тут и осталась. Всю жизнь проработала на стройке штукатуром. Зла ни на кого не держу. Не на кого злитьоя .Вот только ч сто вспоминаю родительский дом в Брокгаузе, жизнь нашу довоенную. Да все это уж не воротить.

Записала . Пушканова.

Архив Ачинского «Мемориала». Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Ачинский краеведческий музей имени Д.С.Каргополова»