Ярослав
Дмитрович СКАЛИШ (СКАЛIШ, р. 1928) родился и жил в с.
ГОРОДЫСЛАВЫЧИ, БИБЕРЕЦКОГО (ныне
ПУСТОМЫТОВСКОГО) р-на ЛЬВОВСКОЙ обл. Село было
почти чисто украинское (плюс около 10 еврейских
семей, в основном крестьянских) и перед войной
насчитывало примерно 500 дворов. Частью земли
владел поляк-помещик. В селе была большая и
красивая греко-католическая церковь, к счастью,
сохранившаяся поныне. Костёла не было.
Уже осенью 1939 г. советские власти устроили в
поместье колхоз. Крестьяне записываться в него
не спешили.
Депортаций из села в 1939-1941 гг. не было, они
начались только после войны. Но уже в первую зиму
"советской власти", в конце 1939 г. (а может
быть, в начале 1940 г.) село вдруг окружили войска, в
хаты стало врываться НКВД и уводить наиболее
уважаемых в селе крестьян. Забрали примерно 15
мужчин, в основном среднего возраста, но были и
молодые. Среди арестованных оказались Олекса
(Олександр) ГЕРИК, братья Семен и Гринько (Григор)
ПАРАНЬКА. После ареста вестей ни от кого не было.
Потом, когда пришли немцы и стало известно о
массовых убийствах в тюрьмах, в т.ч. в Биберке
(райцентр), село решило, что так погибли и они.
Летом 1942 г. нацисты начали угонять молодёжь в Германию. Были такие облавы и в с. Городыславычи. Попадали в облавы и во ЛЬВОВЕ, когда ездили туда на базар. В это же время начали создаваться отряды Украинской Армии. В 1943-1944 годах части УПА время от времени заходили в село, иногда ночевали по хатам. Однажды в селе остановились бойцы УПА, а вечером появились пять немцев (возможно, патруль). Партизаны их уничтожили и сделали засаду, ожидая нападения более крупных сил противника. Но немецкая часть приехала в соседнее село, обыскала его и убралась.
В июле 1944 г. в село опять вошли советские войска. Сразу начались облавы - мужчин забирали в советскую армию. Жители прятались по подвалам и погребам, как только у села появлялись советские солдаты. Там же ночевали.
Так было и 16.12.44 г. В этот день, когда село окружили войска, Ярослав Дмитриевич спрятался в погреб на участке соседа. Вместе с ним прятались ещё 5 человек: Тимко (Тимофей) БАСА (р. около 1905), Славко (Ярослав) НАКОНЕЧНЫЙ (р. 1927), братья Иван ГУЛЬВАТЫЙ (р. около 1905) и Петро ГУЛЬВАТЫЙ (р. около 1926), и Иван МАНЗЮК (р. около 1922) из соседнего села ГАИ (ГАI).
Каратели обнаружили их по выведенной из погреба воздушной трубе и автоматной очередью в эту трубу убили Ивана МАНЗЮКА. Когда остальные вышли из погреба, один из 8 солдат наставил автомат на Тимко БАСУ. Тот стал кричать: "Не убивайте, у меня двое детей!" Но каратели застрелили и его.
Остальным связали руки, оборвали все пуговицы и повели в "штаб", устроенный в одной из хат. Там били (Ярославу Дмитриевичу выбили несколько зубов), Ивану ГУЛЬВАТОМУ тыкали в живот штыком. Потом их заперли в стодоле (овине), а вечером повезли всех арестованных (примерно 20 человек, в т.ч. 4 или 5 женщин) в район, в БИБЕРКУ, и там посадили в тюрьму.
Среди арестованных в этот день были ещё Гринько (Григор) ПРОКОПИВ (ПРОКОПIВ, р. около 1900) и его дочка Марина ПРОКОПИВ (р. около 1926). Потом она сидела во ЛЬВОВЕ, но оттуда её выпустили. НАКОНЕЧНЫЙ (он назвался фамилией Мелета) просидел месяц в БИБЕРКЕ, и его выпустили. Он вернулся домой и вскоре ушёл в отряд УПА. Позднее его схватили советские каратели и зверски убили.
В 1945 г. забрали двух друзей Ярослава Дмитриевича, его ровесников. Они оба, Дмитро ГЕРИК и Иван ЖИЛА, погибли в лагерях. Ещё позднее был арестован его брат, Володимир Дмитрович СКАЛИШ (р. 1932). Ему дали 25 лет. Он сидел на ВОРКУТЕ и был освобождён только в 1956 г. Потом он вернулся на родину.
Тюрьма в БИБЕРКЕ была каменная, с полуподвалом. В большой мужской камере было окошко, спали все на деревянном полу, на том, что было с собой. Ярослав Дмитриевич просидел там месяц до отправки во ЛЬВОВ. В тюрьме ничем не кормили, узники жили только передачами от семей. Передачи носили в камеру "стрыбки" (местные, которые служили в "истребительном батальоне"). Свиданий не давали.
Каждую ночь гоняли из камеры на допросы, секли шомполами, добивались "где бандеры прячутся?" Следователь был всё время один и тот же, чернявый, вроде азербайджанца.
Гринько ПРОКОПИВ, Иван и Петро ГУЛЬВАТЫЙ сидели вместе с Ярославом Дмитриевичем. Но после того, как его отправили из БИБЕРКИ во ЛЬВОВ, он их больше не видел. Известно, что Иван ГУЛЬВАТЫЙ погиб в лагерях, а Петро вернулся живой.
В середине января 1945 г. из БИБЕРКИ во ЛЬВОВ увезли под конвоем около 20 узников, на 3-х или 4-х подводах. Они попали в ЗАМАРСТЫНИВ (прежде это был монастырь), сперва в карантинную камеру на 1-м этаже. В ней было около 40 узников. Все спали на полу, вплотную друг к другу, и переворачиваться на другой бок могли только все одновременно, по команде. Раз в неделю выводили на прогулку. На ЗАМАРСТЫНОВЕ кормили: давали хлеб и баланду.
Через 2-3 недели Ярослава Дмитриевича перевели из карантинной камеры на 2-й этаж, в угловую камеру N 40. Там была такая же теснота, и тоже почти все спали на полу (на ЗАМАРСТЫНОВЕ полы деревянные). На нескольких нарах расположились грабители. Здесь с Ярославом Дмитриевичем сидел односельчанин Иван ПАРАНЬКА (р. около 1917). Его дальнейшая судьба неизвестна. Он не вернулся.
Прямо из камеры была дверь в туалет с водопроводным краном. Поэтому 40-й камере не приходилось нюхать парашу.
Отсюда тоже выводили раз в неделю на прогулку и раз в 10 дней в баню. Рядом с 40-й камерой находилась женская камера N 39. Она была отгорожена от коридора только деревянной решёткой. В ней стояли 3-этажные нары (голые, без матрацев) и параша.
В стене между этими камерами была встроенная печь (она не топилась). Через печь передавали записки.
Когда из камеры N40 выводили на прогулку, вели мимо 39-й. Там Ярослав Дмитриевич видел свою соседку (их дворы были рядом) Ганну Александровну ГЕРИК (р. около 1925), дочь схваченного в первую "советскую" зиму Олексы Герика. Ее забрали уже после Ярослава Дмитриевича.
Впоследствии Ярослав Дмитриевич узнал, что позднее её выпустили, но вскоре вместе с матерью, Марией ГЕРИК, депортировали в ЗАОЗЁРНЫЙ, РЫБИНСКОГО района КРАСНОЯРСКОГО края, на слюдфабрику. После освобождения из ссылки обе они вернулись на родину. Ганна Герик и её мать живут в Городыславычах.
Из 40-й камеры Ярослава Дмитриевича 2 или 3 раза таскали на допросы (тоже ночью, но здесь не били). Следователь здесь был другой. 9.05.45 г. в камере слышали артиллерийский салют.
Как-то осенью 1945 г. в камеру зашёл дежурный надзиратель и объявил Ярославу Дмитриевичу срок: 5 лет "за участие в банде УПА" (постановление "особого совещания при НКВД СССР", от 3.10.45 г., ст. 54-1а, 11). После этого Ярослава Дмитриевича перевели на 1-й этаж, в "рабочую" камеру, и послали работать в подсобном хозяйстве тюрьмы, где на скотном дворе было 6 лошадей, корова, поросята. Подсобное хозяйство находилось в одной ограде с тюрьмой.
Ярослав Дмитриевич свободно ходил по территории, много раз оставался ночевать при конюшне. Несколько раз он ездил за город за кормом для скота (с конвоем). Он проработал на скотном дворе всю зиму.
Весной 1946 г. он попал на этап. Сначала его отправили на пересылку, на ул. Полтевна. Там в ограде стояло несколько бараков, но большая часть этапников ночевала во дворе, под открытым небом, потому что в бараках места на всех не хватало. Примерно через неделю (возможно, это было 6.05.46 г.) прямо к пересылке подогнали товарный состав (видимо, там была ветка) и погрузили этап в вагоны с одноэтажными нарами.
Везли примерно 3 недели. По дороге, в Омске, водили в баню. Кормили по дороге 3 раза в день - поллитра баланды, 200 грамм хлеба. По 2 раза в день пересчитывали: сгоняли в один конец вагона, простукивали пол и стены, потом молотками перегоняли всех в другой конец. В КРАСНОЯРСКЕ этап выгрузили на ст. ЕНИСЕЙ и несколько дней держали на транзитке, на месте нынешней зоны (УП-288).
Затем этап погрузили на пароход "Мария Ульянова", в трюм, и повезли на север. Вместе с политзэками везли японцев. Они были в полушубках и какой-то форме, - видимо, военной.
Из-за тесноты в трюме многие японцы спали сидя. Они прислонялись спиной к столбу и привязывали к нему голову, чтобы не падала во сне. Но даже так они спали поочерёдно: потом их будили, и место у столба занимал следующий.
Этап выгрузили в ДУДИНКЕ и на несколько дней отправили в карантинную зону. Там на японцев сразу бросились воры, увидев на них хорошие полушубки. Но японцы так дружно встретили грабителей, что те разбежались и больше к японцам не подходили. Сразу после карантина всех этих японцев отправили прямо в НОРИЛЬСК.
Когда этап оказался в Дудинском карантине, Ярослав Дмитриевич нашёл земляков, попавших вместе с ним в НОРИЛЬЛАГ.
Это был инвалид (с простреленной ногой) Петро ГОПКА (род. около 1925) и братья Петро СЕМЧИШИН (р. около 1918) и Федько (Федор) СЕМЧИШИН (р. около 1920), все из соседнего (5 км от Городыславычей) большого села РОМАНИВ (РОМАНIВ), ныне ПЕРЕМЫШЛЯНСКОГО р-на ЛЬВОВСКОЙ обл.
Вместе с ними его перевели из карантина на 4-е л/о, рядом с ДУДИНСКИМ речным портом и ТЭЦ. Этот лагерь "обслуживал" речпорт и находился с ним в одной ограде. Узники работали в основном на разгрузке барж. Иногда их гоняли на морской причал. Туда водили через город, под конвоем.
В зоне стояли одноэтажные (двухсекционные) и двухэтажные (четырёхсекционные) деревянные жилые бараки. Каждую секцию обычно занимала одна бригада, примерно из 20 человек. Рядом с мужской зоной, за забором, находилась женская.
Узники работали по 12 часов. При выполнении плана им выдавали новое "обмундирование". Гарантийная пайка составляла 700 гр, при перевыполнении плана давали до килограмма хлеба. Кроме пайки, по утрам давали 200 гр каши, а в обед поллитра баланды. В этот период узникам платили деньги - около 10 р. в месяц. В зоне был ларёк.
Один раз Ярослава Дмитриевича отправили на месяц "на отдых" на ОП. Там кормили чуть получше и не гоняли на тяжёлые работы. На ОП работал хирург ЗАГОРУЙКО (р. около 1910), украинец.
Ярослав Дмитриевич работал на 4-м л/о в бригадах грузчиков. Сначала бригадиром у него был еврей ШЕНДЕРМАН (р. около 1920), позднее были ЖУРАВЛЁВ (р. около 1900), Петр ХАЛИМОВ (р. около 1924), и, наконец, Григорий БУШМАН (р. около 1925). У всех у них была 58-я статья. Осенью 1947 г. надзиратель поймал Г.БУШМАНА при свидании с женщиной из соседней зоны, и "в наказание" всю бригаду отправили в НОРИЛЬСК, на 6-е л/о. Попал туда и Ярослав Дмитриевич.
ГОПКА и братья СЕМЧИШИНЫ остались в ДУДИНКЕ. Фёдор работал портным. Его бригаду водили на работу в город, в швейную мастерскую. Оба брата выжили и после освобождения вернулись на родину. Петро ГОПКА не вернулся, он погиб где-то в лагерях.
С 6-го л/о гоняли на работу за 1-1,5 км, на строительство коксохимзавода. Ярослав Дмитриевич работал в бригаде, которая разгружала вагоны с кирпичом, а на строительстве таскала по трапам кирпич на верхние этажи. По 30 кирпичей складывали на козлы и на собственном горбу тащили наверх. Бригада всегда работала в ночную смену: и разгрузка вагонов, и переноска кирпичей происходила только ночью. Смена продолжалась, как и в ДУДИНКЕ, 12 часов. На работу и с работы ходили бригадами, но без конвоя.
В зоне было более 30 жилых бараков. Каждый барак делился на 2 секции, по 2 бригады в каждой. Входные двери в бараках были сделаны из перекрещенных досок с промежутками, сквозь которые свободно попадал с улицы морозный воздух. Заслонять или завешивать эти двери запрещалось. Из-за этого в бараках стоял постоянный холод и всегда не хватало топлива для печки. Когда узники возвращались со стройки в зону, все старались прихватить с собой кто кусок угля, кто деревяшку. При входе в зону часто устраивали шмон и заставляли бросать всё собранное топливо на вахте.
На 6-м л/о у Ярослава Дмитриевича был сосед по нарам Иван ТКАЧЕНКО (р. около 1928) из БИЙСКА, АЛТАЙСКОГО края. У него был срок 5 лет по ст. 58-10. Когда всю 58-ю (кроме ст.58-10) переводили в ГОРЛАГ, ТКАЧЕНКО остался на 6-м л/о, и Ярослав Дмитриевич его больше не встречал. Вообще в бригаде были узники самых разных национальностей, но в основном - русские и украинцы.
Летом 1948 г. 58-ю стали сгонять в ГОРЛАГ. Ярослав Дмитриевич попал на 9-е л/о при кирпичном заводе, на северо-востоке НОРИЛЬСКА, по дороге на Валёк (в НОРИЛЬСКЕ был ещё один кирзавод: при 25-м каторжном л/о). Там сразу появились номера: буква и три цифры (свой номер Ярослав Дмитриевич не помнит). Эти номера не пришивали, а просто рисовали белой краской: на спине и выше колена. В жилой зоне были 2-этажные деревянные бараки, по 8 секций в каждом, с нарами-вагонками. Бригадиры жили вместе с бригадами и так же спали на нарах.
Вместе с номерами появилось и другое "новшество": на работу стали водить под конвоем. Дневная смена начиналась в 8 часов утра, ночная в 8 часов вечера.
Когда Ярослав Дмитриевич только попал на 9-е л/о, старый "житель" этой зоны, казах, рассказывал ему, что здесь в 1946 г. у вахты конвой открыл пулемётный огонь по узникам, и было много погибших.
Жилая зона примыкала к территории кирпичного завода, а с другой стороны к кирзаводу примыкала женская зона 9-го л/о. Здесь Ярослав Дмитриевич в основном работал в бригаде землекопов на Горстрое, на строительстве жилых домов по ул. Севастопольской. Землекопы долбили отбойными молотками котлованы глубиной до 18 метров (и ещё на метр в скалу) под фундаменты домов. Отбитые куски мерзлоты и породу поднимали из котлована ручным воротом.
С 9-го л/о Ярослава Дмитриевича тоже один раз отправляли на месяц на ОП.
В начале 1949 г. его перевели на 4-е л/о - далеко в тундру (4-5 км от города), откуда гоняли (тоже под конвоем) ещё примерно за 5 км на строительство медеплавильного завода.
Там Ярослав Дмитриевич работал уже в бригаде каменщиков. В бригаде было около 20 человек, почти одни украинцы, в основном 10-летники. Одним из них был Ярослав МОРОЗ (р. около 1926) из ЛЬВОВСКОЙ области. Бригадиром был РЕБРИКОВ (р. около 1905), русский, тоже 10-летник.
На 4-м л/о узники жили в 2-этажных кирпичных бараках, по 8 секций в каждом. В этих бараках было паровое отпление. Вероятно, их строили для вольных, а потом переделали под зону.
На территории самой стройки была другая зона - каторжная. Каторжники строили один из корпусов, отгороженный от остальных, и ни с кем больше не соприкасались.
Незадолго до пуска первой очереди на медеплавильный приезжал ЗВЕРЕВ, тогдашний начальник НОРИЛЬКОМБИНАТА, и выступал: призывал ударно трудиться. Последнюю неделю перед пуском бригаду вообще не выводили со стройки. Строители спали урывками, сидя. После аврала дали отдых: 3 дня. Это было в начале осени 1949 г.
По звонку, 16.12.49 г., Ярослава Дмитриевича "освободили" и дали справку об освобождении (её забрали в 1954 г., когда выдавали паспорт). Эту справку он получил в комендатуре, когда пришёл в город с 4-го л/о. Там его спросили, куда хочет ехать. Он ответил: "В Дудинку" и получил билет.
В ДУДИНКЕ его поставили под комендатуру. Все ссыльные отмечались 1-го и 15-го числа каждого месяца. Знакомый зав.пекарней устроил его в строительную контору, сначала учеником плотника. Ярославу Дмитриевичу дали койку в общежитии, при конторе. В комнате с ним жили депортированный немец с Волги Петр МИЛЛЕР (р. около 1927), два брата, украинцы из Румынии (м.б., из Буковины), - Степан ГОРЕНЧУК (р. около 1928) и Микола ГОРЕНЧУК (р. около 1923), которые недавно освободились из лагерей (видимо, они отсидели по 5 лет), украинец из ПЕРЕМЫШЛЯНСКОГО р-на ЛЬВОВСКОЙ обл. Иван ШМЫДКО (р. ок. 1920), который отсидел 5-летний срок (он плохо ходил: ноги у него были парализованы). Примерно в 1954 г. его арестовали и посадили за торговлю.
В июле 1950 г. Ярослава Дмитриевича вызвали в райисполком и объявили: "Поедете на постоянное место жительства". Через несколько дней, на самолёте, более 40 ссыльных отправили из ДУДИНКИ в ВОЛОЧАНКУ (в то время центр АВАМСКОГО р-на ТАЙМЫРСКОГО округа). Самолёт приземлился на песчаной косе, которая служила взлётно-посадочной полосой. Вскоре в ВОЛОЧАНКУ привезли ещё 2 партии ссыльных. Ярослав Дмитриевич прилетел из ДУДИНКИ с женой (она приехала по вербовке из Ярцево).
Из райцентра Ярослава Дмитриевича и ещё 11 ссыльных послали строить школу в фактории КАТЫРЫК (ныне это посёлок), примерно на 350 км ниже ВОЛОЧАНКИ по р. ХЕТА. Им выплатили "подъёмные", потом начали за всё высчитывать, а лодки выписали такие, что чинить их было бесполезно, и пришлось купить новые у местных жителей.
На лодках ссыльные спустились по Хете до фактории. Кроме Ярослава Дмитриевича, ещё двое из них ехали с жёнами.
Среди них были украинцы Петро
ГУМЕНЮК (р. около 1912) из ЛЬВОВСКОЙ обл., Ульян
Федорович КУРАН (р. около 1927) из ВОЛЫНСКОЙ обл.,
Егор ВАСЫЛЬЧУК (р.около 1925), Адам КУНИЦА (р. около
1927), а также русский Николай КАТАЕВ (р. около 1928),
армянин Александр САРКИСЯН (р. около 1927) и татарин
Сергей ОГЛЫ. Все они отсидели сроки по 58-й статье.
У.Ф.КУРАН уехал в 1952 г. в ДУДИНКУ (см. фото).
В КАТЫРЫКЕ ссыльные строили школу из леса,
который сплавлялся по Хете. Они распиливали этот
лес на доски. Каждый месяц в КАТЫРЫК приезжал
комендант и отмечал ссыльных. В 1952 г. Ярослав
Дмитриевич написал в комендатуру заявление о
переводе в Ярцево (откуда была его жена). В начале
1953 г. ему разрешили ехать, и в марте 1953 г. они с
женой улетели в Дудинку, а летом добрались на
пароходе до ЯРЦЕВО (тогда - райцентр, ныне
ЕНИСЕЙСКОГО р-на). Денег на билеты уже не было,
пришлось продавать вещи.
В ЯРЦЕВО Ярослав Дмитриевич также отмечался 1-го и 15-го числа каждого месяца. Он работал на стройках в райкоммунхозе и райпотребсоюзе. В ЯРЦЕВО тоже было очень много ссыльных, и Ярослав Дмитриевич со многими был знаком.
В райбольнице работал очень хороший хирург Михаил Васильевич РУМЯНЦЕВ (р. около 1885). После освобождения из ссылки он уехал на Украину.
Среди депортированных немцев был
БЕРКЛИ (р. около 1928), которого все звали Богдан
(вероятно, его имя Готфрид).
7.07.54 г. Ярославу Дмитриевичу (как малосрочнику, по
"ворошиловской амнистии") сняли комендатуру
и выдали паспорт. В 1956 году он уехал во Львов и
построил там дом, но в 1957 г. снова начались
гонения на бывших политзэков. Пришлось продавать
дом и возвращаться в Ярцево, но район как раз
упразднили, и там не стало работы. Тогда он поехал
в Минусинск и там прожил 5 лет, а в 1963 г. перебрался
в Красноярск.
Реабилитацию он получил в 1993 г. (из Львовской облпрокуратуры), но... на неправильную фамилию (Сколиш).
22.12.93 г. Записал В.С.Биргер, Красноярск, об-во "Мемориал"
В архиве:
В фотоархиве: