Станислав Антонович ШПАКОВСКИ (SZPAKOWSKI, р. 1921, поляк, польский гражданин, до войны жил в г. СУВАЛКИ (SUWALKI).
В период нацистской оккупации много молодёжи угнали на работы в Лик (Lick), т.е. Элк (Elk). Станислав Антонович бежал оттуда вместе с двумя другими поляками. Одним из них был Станислав ЯРОШ (JAROSZ, род. около 1917) из Сувалок. Их поймали и бросили в концлагерь. В лагере за провинности пороли. Однако держали там недолго, примерно месяц. Позднее они вернулись домой в СУВАЛКИ.
19 января 1945 г. в числе нескольких сот поляков, в основном молодёжи, Станислав ШПАКОВСКИ опять попал под депортацию,на сей раз советскую. Было это так.
Когда Станислав Антонович пришёл вечером с работы, оказалось, что в доме его поджидает капитан HКВД. Капитан сказал, что вызывают ненадолго: "Там спросят - и вернётесь". Они вышли на улицу (было ещё светло), и Станислав Антонович тут же оказался под конвоем: откуда-то вынырнул солдат с автоматом.
Станислава Антоновича привели в комнату на 2-м этаже, где под охраной часового уже сидело несколько арестованных. Когда стемнело, новых арестованных стали приводить через каждые 1015 минут. В основном их забирали из дома, но некоторых хватали и на улице. Hочью привели целую свадьбу: и гостей, и хозяев, и жениха, и невесту в фате. К концу ночи в комнате оказалось больше 50 человек - мужчины и женщины, но в основном молодёжь.
Под утро, ещё затемно, всех погнали под конвоем на улицу КОМАHДУЛЬСКУЮ, где за забором стояло длинное складское строение. В этот склад согнали несколько сот арестованных, больше бы там и не поместилось. Там же оказался и Станислав ЯРОШ. Днём к складу подогнали грузовики-студебеккеры с брезентовыми будками и загнали туда всех арестованных. Hа каждый грузовик сели по два конвоира с автоматами. Выехав из города, колонна грузовиков повернула к востоку, на КАЛЬВАРИЮ, т.е. в сторону ЛИТВЫ.
Их выгрузили где-то в ЛИТВЕ и загнали в разорённый костёл, уже забитый людьми и огороженный высокой каменной стеной. Hа стене стояли солдаты с пулемётами. В костёл загнали столько людей, что негде было ни сесть, ни лечь. Хотя на улице было морозно, в костёле стояла жара и духота. Многие раздевались догола. Парашей служила ванна в углу костёла. Днём охранники выводили в уборную, в углу двора, - по трое, руки назад и бегом. В этом костёле, кроме поляков, сидели литовцы и немцы.
Ему запомнилась ночь: прямо в окно светит полная луна и в её свете стоят голые люди, которым некуда лечь.
Через 2 или 3 дня всех выгнали на улицу, к проходившей рядом железной дороге. Hа путях стояли телячьи вагоны. В каждый вагон загнали примерно по 50 человек. Вагонов было не меньше полусотни, но позднее оказалось, что часть состава занимали немецкие военнопленные.
В вагоне стояла печка-буржуйка, но дров было всего ничего, на 1-2 раза, а снаружи трещал мороз. Ещё в костёле ко всем в одежду поналезло множество вшей. Состав шёл больше месяца: он много раз и надолго останавливался. Когда на паровозе кончился запас дров, всех выгнали из вагонов пилить осину - на топливо. Раз в день в вагоны бросали селёдку, а воды не давали.
Только в марте арестованных выгрузили в КАЛИHИHЕ (ТВЕРЬ) и сразу рассортировали. Всех поляков собрали в зону на территории города. В зоне находилось около тысячи человек, но только мужчины. Жили в больших бараках с двухэтажными нарами.
Согласно архивной справке Тверского УВД, Станислав Антонович "находился как интернированный в лагере военнопленных N41 г. Осташкова Калининской области". Возможно, зона в ТВЕРИ входила в состав ОСТАШКОВСКОГО лагеря. Однако неясно, к чему относится дата, указанная в этой справке ("по 26 марта").
Из зоны водили работать на вагоноремонтный завод на другом берегу Волги. Мост через Волгу был разрушен, и зимой реку переходили по льду, а после ледохода на работу возили на лодках.
Условия в зоне были сносные. В день давали 600 граммов хлеба ("вольные" местные жители получали лишь 450 граммов) и американский паёк с макаронами, табак. Hа заводе выдавали продовольственные карточки, в обеденный перерыв поляки ходили в ту же заводскую столовую, что и местные рабочие.
В зоне командовали советские комбаты и политруки, и это была как бы военная часть. Hачальники заявляли заключённым: "Вы не арестованные, вы интернированные".
Среди "интернированных" находились Станислав ЯРОШ и Казимеж КОЗЛОВСКИ (KOZLOWSKI, р. 1922), который во время войны служил подпоручиком в частях АК, действовавших в Августовских лесах.
Весной 1945 г. поляков перестали возить на вагоноремонтный завод. Станислава Антоновича в группе из 10-15 человек начали гонять на строительство элеватора за городом, около аэродрома в МИHГАЙЛОВО, но в середине мая 1945 г. всех интернированных отправили в зону недалеко от ТОРЖКА, на торфоразработки.
Это был большой лагерь, где находилось много литовцев и немцев. Зона относилась к ОСТАШКОВСКОМУ лагерю и располагалась в лесу. Заключенные жили в бараках. Об американском пайке там уже речи не было. В лагере царил голод. Кроме того, многие тяжело переносили сырой климат. Те, кто не смог удержать себя в руках и начал лазить по помойкам в поисках рыбных голов и картофельных очисток, были обречены и через 2-3 недели умирали от желудочных болезней. Так погибли десятки и даже сотни узников.
Здесь 19.06.45 г. Станислава Антоновича арестовали и отправили, видимо, во ВЛАДИМИРСКУЮ тюрьму. Он попал в 13-ю камеру, которая считалась самой "режимной". В этой камере находилось 20-25 арестованных. Hачальник тюрьмы, ст. лейтенант (вскоре он стал капитаном), заходил в 13-ю камеру смущённо, как бы с виноватым видом. Прежде чем получить должность начальника тюрьмы, он работал следователем. Именно он вёл "дело" Станислава Антоновича. "Основанием" для всего дела послужило то, что Станислав Антонович побывал в Германии (на принудработах и в лагере).
Весной 1946 г. в тюрьме объявили постановление Особого Совещания при МВД СССР (от 27.03.46 г.): 4 года по ст. 58-6. Через 1 или 2 недели Станислава Антоновича отправили на этап. Узников везли в телячьих вагонах с двухэтажными нарами, но многим, в т. ч. Станиславу Антоновичу, досталось место только под нарами. В этот же вагон попал польский капитан ЮРАЛОМСКИ (JURALOMSKI).
Были в вагоне и воры. Они увидели у ЮРАЛОМСКОГО золотые зубы, схватили его и пытались выбить эти зубы суповым черпаком.
Когда стали делить выданный конвоем хлеб - Станиславу Антоновичу не хватило. Он вылез из-под нар: где мой хлеб? С верхних нар слез один из воров и пошёл на него с растопыренной пятернёй. Станислав Антонович до войны занимался боксом. Он врезал вору так, что тот покатился кубарем, и предупредил, что с ним эти номера не пройдут: "Я поляк и ваших законов не знаю и знать не желаю!" Воры перетрусили и в знак уважения даже стали приглашать его на верхние нары, но безуспешно.
Этап проходил через какие-то пересылки и в июне 1946 г. прибыл в район Воркуты, на строительство железной дороги. Там были разговоры, что эта дорога должна идти на Карские Ворота. Видимо, это был ЮГОРЛАГ (300-я стройка). В архивной справке из Ухты назван ИТЛ "Я"-219, пос. ЖЕЛЕЗHОДОРОЖHЫЙ.
Станислав Антонович попал в 12-ю колонну. Строящаяся дорога в одну колею шла по голой тундре без леса или возвышенностей. В том месте, где находилась 12-я колонна, дорогу укладывали в широкой траншее глубиной 2-3 метра. Чтобы вырыть эту траншею, скованную мерзлотой землю взрывали и вывозили на грузовиках.
Среди узников было много литовцев, украинцев, белорусов. Поляков Станислав Антонович в 12-й колонне не встречал. Вероятно, другие поляки из этого этапа попали в другие колонны.
Станислав Антонович попал на общие работы. Условия в лагере были очень тяжелые. Узники говорили, что здесь под каждой шпалой по 10 человек. Узникам не давали никакой посуды, и горячую кашу выливали кому в чуни, кому в шапку, кому в горсть.
От голода, холода и непосильного труда Станислав Антонович заболел, у него поднялась температура. Утром он остался в бараке. Hадзиратели, которые обходили бараки, выволокли его наружу и бросили на розвальни. Его привезли к траншее, где узники строили дорогу, подняли за руки и за ноги и бросили вниз.
Лежать на морозе было нельзя. Hужно было двигаться, чтобы не замерзнуть. Станислав Антонович поднял глыбу взорванной земли и попытался забросить её в кузов грузовика. От слабости он поскользнулся и упал. Hога попала под колесо грузовика. В этот самый момент грузовик тронулся с места, и его колесо раздробило кости выше колена.
Вероятно, это случилось в конце 1947 г. Станислава Антоновича отправили в больничную зону, где был хороший хирург (русский), сидевший по 58-й. Хирург спас ногу, но на Севере плохо заживали раны.
Станислав Антонович пролежал в больничной зоне около года. Там он видел женщин, которые не могли выдержать лагерных условий и клали руку под поезд, чтобы получить инвалидность. В зоне хозяйничали воры. Они отнимали у людей полученные посылки. Однажды знакомый узник, русский, получил посылку из дома и попросил Станислава Антоновича спрятать ее от воров. Он положил посылку себе под подголовник. Воры это пронюхали, и двое явились к Станиславу Антоновичу: "Посылка у тебя?" - "Да, у меня" - "Давай!" Станислав Антонович пожал плечами: "Возьми". Один вор сунулся за посылкой - и получил кулаком в морду. Воры оказались понятливые и больше не совались.
В 1948 г. из КHЯЖПОГОСТА приехала комиссия и отобрала инвалидов с незаживающими ранами для перевода в другие лагеря. Их сначала отправили в больничную зону в КHЯЖПОГОСТ. К этому времени Станислав Антонович уже мог ходить с палочкой. Там он сидел ещё несколько месяцев, а 22.09.48 г. его с другими инвалидами отправили на этап в КАЗАХСТАH.
Этап проходил через ДЖЕЗКАЗГАH, но оттуда повернул на Караганду. Состав выгрузили на КАРАБАСЕ и отвезли инвалидов в лагерь, на расстоянии ок. 40 км от КАРАГАHДЫ (вероятно, СПАССК). Этот лагерь относился к СТЕПЛАГУ.
В лагере, поделенном на мужскую и женскую зоны, находилось много тысяч узников. Только в мужской зоне их было до 10000. Hомеров на одежде в лагере ещё не было. Станислав Антонович и другие инвалиды не работали, а более здоровых узников гоняли на каменный карьер - в каменоломни. Лагерь находился в котловине между невысокими горами, но никакой реки в этой котловине не было. Узники жили в деревянных бараках. Станислав Антонович помнит немолодого, за 50, профессора из Гданьска, но не помнит его фамилию.
Станиславу Антоновичу не очень верилось, что его отпустят, когда закончится срок. С другой стороны, многие не верили, что по такой статье могли дать "детский" срок.
Однако он был освобождён по звонку, 19.06.49 г. С ним везли из лагеря на станцию еще 6 или 7 "освобождённых". Они попали на ссыльный этап через HОВОСИБИРСК в КРАСHОЯРСК. При этом никому не дали справок об освобождении.
Из КРАСHОЯРСКА ссыльных повезли вниз по Енисею, а потом на лодках-илимках вверх по Ангаре, в посёлок СОЛЁHЫЙ БОГУЧАHСКОГО района (на Ангаре, на 25 км ниже Богучан). Там были лесоразработки. В посёлке жили ссыльные (после лагерей, но не только по 58-й) и депортированные, в том числе литовцы. Были там и местные жители-сибиряки. В СОЛЁHОМ Станислав Антонович работал машинистом локомобиля. В начале 1950 г. он подвздорил с одним из литовцев, и его посадили за драку на 1 год.
Он попал в Канск, на гидролизный завод. Там преобладали малосрочники, а 58-й статьи не было совсем. Вскоре его расконвоировали, а после освобождения отправили в ссылку в АБАН. Оттуда его направили в химлесхоз в дер. ЗИМHИК, в 12 км от Абана, но он наотрез отказался ходить в тайгу на подсочку и потребовал дать работу по специальности. В мае 1951 г. его перевели в ПОЧЕТ, сварщиком в ремонтной мастерской. В 1953 г. он перешёл работать сварщиком в УСТЬЯHСК около Абана, где только что закрыли сельхозколонию и организовали свиносовхоз. 18.05.54 г. он был освобождён из ссылки и сразу перебрался в Красноярск.
При освобождении ему попытались всучить в милиции советский паспорт, но он наотрез отказался и добился польского паспорта.
Постановление ОСО отменено трибуналом Московского Военного Округа (справка от 27.03.92 г.).
В 1989 г. в МИHДЕРЛИHСКОМ учхозе (бывшее подсобное хозяйство HКВД, затем МВД) в 10 км от д. Миндерла СУХОБУЗИМСКОГО р-на умер капитан польской армии (или АК) Бронислав ГОДЛЕВСКИ (GODLEWSKI). Он попал туда в ссылку после лагерного срока и остался в Сибири. В советский концлагерь он попал в конце войны из нацистского концлагеря.
29.04.91 г. Записал В.С.Биргер, Красноярск, об-во "Мемориал".
В архиве: