С.А.Папков. Лагерная система и принудительный труд в Сибири и на Дальнем Востоке в 1929-1941 гг.

В ПАМЯТЬ О ТРАГЕДИИ НАРОДА 60-ЛЕТИЕ БОЛЬШОГО ТЕРРОРА 80-ЛЕТИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПАМЯТИ
ИСТОРИКО-АРХИВНЫЙ АЛЬМАНАХ
Редактор-составитель канд. ист. наук И.В. Павлова
Новосибирск Издательство Сибирского отделения Российской академии наук 1997

Чтобы управлять страной, Сталин создал систему насилия, которая обеспечивала ему безраздельное господство и полное подчинение народа. Частью этой системы была обширная закрытая структура советского госаппарата, контролировавшая сеть лагерей, спецпоселений и колоний ОГПУ-НКВД, известная как "ГУЛАГ". Сеть была разбросана по всей территории огромной страны и поглощала несколько миллионов советских граждан, осужденных к принудительным работам по политическим или социальным мотивам.

Сами по себе лагеря и колонии принудительного труда не представляются уникальным явлением в новейшей истории. Во многих странах они существовали до Сталина и существуют до сих пор. Но нигде и никогда они не имели таких масштабов и не играли столь важной экономической и политической роли, как в сталинском государстве.

В царское время институт изоляции осужденных занимал относительно скромное место в структуре государства.

Сталинцы, развязав внутреннюю войну против народа, решили коренным образом реформировать этот институт, сделать его инструментом социального переустройства и экономического роста. Цель преобразования ставилась таким образом: ни один включенный не должен даром есть хлеб; каждый сохраняющий способности к труду обязан приносить пользу государству, не требуя при этом оплаты за свой труд.

Главная реформа началась в 1929 г. 23 мая Политбюро ЦК НКП(б) с участием некоторых "заинтересованных лиц" - наркома внутренних дел Ягоды, генерального прокурора Крыленко, наркома юстиции РСФСР Янсона и других - приняло постановление, несомненно исторического значения: "Об использовании труда уголовно-заключенных"¹ Постановление вводило в стране совершенно новую практику изоляции по сравнению с предшествующим периодом и вместе с тем - новые способы советской колонизации неосвоенных территорий с их природными богатствами.

Смысл решения Политбюро состоял в том, что все лишенные свободы на срок от 3-х лет и выше (их в стране было около 300000 человек) немедленно передавались из местных (окружных и краевых) домов заключения (домзаков) в специальные концентрационные лагеря ОГПУ. Перед самим ОГПУ ставилась задача "расширить существующие и организовать новые" лагеря для использования труда заключенных². Предполагалось также, что для постоянной колонизации далеких окраин выходящие на свободу заключенные будут наделяться землей и в принудительном порядке заселять территорию вокруг лагерей.

Что касается заключенных с малыми сроками, то они оставались в ведении отдельных республик, но переводились "на самоокупаемость". Это означало, что каждая тюрьма или лагерь должны были организовать собственное производство или включиться в выполнение местных хозяйственных планов. На основании решения Политбюро концлагеря получили и новое название "исправительно-трудовые лагеря"³. Таким образом, советская система заключения теперь приобрела законченные формы. Это был новый тип изоляции, в основе которого лежал рабский труд заключенных, а сама система становилась важной частью экономической структуры государства.

К середине 1930 г., когда основная реорганизация завершилась, тюремно-лагерный комплекс в Сибири, состоявший в ведении Сибкрайисполкома, выглядел следующим образом: 17 домзаков и 10 трудколоний в крупных городах края вмещали 25121 заключенного вместе с подследственными и пересыльными⁴. Сами заключенные в этот период уже сильно отличались от своих предшественников. Прежде всего, количество их стало в несколько раз больше, но главное - изменился состав. Значительную часть невольников теперь представляли простые крестьяне - задолжники по государственным повинностям. Эти заключенные нового типа численностью свыше 6 тысяч человек имени странный статус. Даже тюремная администрация не считала их заключенными в обычном смысле слова. Они именовались "принудработниками", т.е. осужденными к принудительному труду за "кулацкий саботаж". Многие из них были арестованы по постановлениям сельской администрации или служебным запискам без каких-либо приговоров и точных сроков. Их забирали вместе с собственными лошадьми и инструментом, а затем отправляли в колонии на заготовку леса и шпал для "социалистических строек".

К концу 1930 г. основная часть населения домзаков и местных колоний была пристроена к делу и "самоокупалась". Только и Западно-Сибирском крае организуются 3 крупных сельскохозяйственных колонии с площадью посева 6,5 тыс. га, 5 животноводческих хозяйств, построено 8 кирпичных заводов и 5 известковых, расширены и переоборудованы 6 прежних мастерских. Для несовершеннолетних арестантов создана школа ФЗУ⁵.

Но это была всего лишь часть лагерной структуры. Другую, вбиравшую в себя примерно такое же количество арестантов, представляли владения ОГПУ. Огромный лагерный архипелаг, созданный в Сибири, ведет свою историю от двух крупных ком-плексов ОГПУ - СибУЛОНа и ДальУЛОНа.

Они появились в конце 20-х гг. Источники оставили нам очень скудные сведения об их начальном периоде. Известно, что в 1930 г. численность заключенных СибУЛОНа составляла 24,3 тысячи человек. Лагерники были заняты на самых тяжелых строительных работах и лесоповале. Они обслуживали золотые прииски в зоне тайги, вели строительство железной дороги от Томска на север, в районе поселка Итатка, на участке в 42,5 км. В Туруханском крае, у Северного полярного круга, их руками возводилось Нифантьевское шоссе протяженностью 174 км и добывался лес для экспортных операций. В это же время СибУЛОН стал владельцем нескольких лагерей-совхозов. В них тысячи заключенных крестьян - жертв раскулачивания - выращивали продукцию для лагерных отделений⁶.

Другой важный район сосредоточения заключенных находился на Дальнем Востоке в ведении ДальУЛОНа ОГПУ. Тут насчитывалось 17,5 тысяч арестантов, также выполнявших наиболее трудоемкие физические работы в основном на заготовке и вывозе леса, строительстве железных дорог и рыбных промыслах. Поставками леса в ДальУЛОНе занималась почти треть заключенных. Другие добывали уголь в Приморье, на шахтах Артема и Сучана, возводили железнодорожную ветку Букачача-Пашенная в Забайкалье, намывали золото.

В общей сложности за СибУЛОНом и ДальУЛОНом в 1930 г. числилось 23 % всех лагерников ОГПУ, в то время как большая часть - 35 % (63 тыс. человек) содержалась в Соловецких лагерях⁷.

В 1931/32 гг., когда масштабы сталинских преобразований достигли максимальных размеров, число заключенных резко возросло. В этот период огромные потоки арестованных двигались по всей стране в направлении строящихся гигантских заводов, железных дорог, рудников и мест добычи сырья. В Сибирь и на Дальний Восток железнодорожные конвои с тысячами заключенных прибывали один за другим. Все пересыльные тюрьмы, дома заключения и арестные помещения милиции были переполнены сверх всякой меры. В некоторых из них число арестантов в 4-5 раз превышало допустимые нормы. Главные транзитные пункты - Новосибирск, Томск, Мариинск, Красноярск, Иркутск и Хабаровск - представляли собой скопище грязных, измученных голодом и инфекциями людей, обреченных на верную смерть. Везде, где размещали прибывающих, царила обстановка средневековых китайских тюрем. Местные власти находились в растерянности: они не знали, что делать с внезапно нахлынувшей волной, создавшей невероятные проблемы с питанием, одеждой и размещением невольных мигрантов. Кормить их было нечем. Чиновники из Красноярска сообщали, что "заключенные едят всякие отбросы, шелуху, копыта и другую дрянь. На почве недоедания заболеваемость среди заключенных усилилась. Выведенные на производство падают от изнеможения ,,."⁸. Вдобавок ко всему многие из прибывавших совершенно не имели одежды и об использовании их на работах не могло быть и речи. С наступлением зимы их невозможно было даже доставить от тюрьмы до станции, чтобы отправить по этапу.

С 1931 г. эпидемия брюшного тифа и других инфекционных болезней надолго поразила места заключения, вынудив власти временно прекратить изоляцию осужденных в самой Сибири⁹.

Но эшелоны с заключенными и ссыльными из Москвы, Ленинграда, Харькова и других городов центральной части страны продолжали прибывать. За 1932 г. "через систему ИТУ" прошла 241 тысяча человек, доставленных в Сибирь из других краев и областей. За первые 4 месяца 1933 г. - еще 214 тысяч. Официальная сводка сообщала: "...почти с каждого эшелона снимаются трупы, больные, явно истощенные, инвалиды, старики"¹⁰.

Ситуация приняла особенно опасный характер, когда эпидемические болезни, завезенные с этапами, захватили местное население. Вновь, как во времена гражданской войны, места скопления людей превратились в очаги заразы. Вокзалы, базары и прилегающие к ним территории были заполнены сотнями больных и умирающих. Власти объявили чрезвычайное положение. Потребовались большие усилия, чтобы не допустить распространения эпидемии в городах, через которые проходили основные конвои. По всей Сибири была проведена мобилизация врачей, на станциях и вокзалах открывались пункты санитарной обработки и помощи больным, строились бараки для изоляции заболевших. В Новосибирске даже клуб им. Сталина, место главных официальных собраний и приемов, стал временной тифозной больницей для сотен жертв эпидемии.

Но в местах заключения каждый выживал в одиночку. С января по май 1932 г. в тюрьмах Томска умерло 930 арестантов.

А всего за этот год в лагерях и колониях Западной Сибири (без лагерей ОГПУ) было учтено 2519 смертей, вызванных голодом и болезнями¹¹. По официальной оценке смертность достигала 32 %.

В июле 1932 г. правительство решило приостановить скопление заключенных там, где они создавали для властей особые проблемы. Постановлением ВЦИК были образованы комиссии во главе с Сольцем и Киселевым для срочной "разгрузки мест заключения" в городах Сибири и Казахстана¹². В результате работы этих комиссий часть заключенных с небольшими сроками

получила освобождение. Это были в основном крестьяне, осужденные по "кулацким" статьям, старики старше 60 лет и молодежь до 21 года, а также некоторые сельские работники, арестованные в ходе сельхозкампаний. В Западно-Сибирском крае освобождение получили 3 тыс. человек¹³.

Другую часть заключенных "разгрузили" в лагеря ОГПУ.

Постепенно в недрах ОГПУ скопилось большинство арестантов. Эта организация, имевшая в своей структуре специальное лагерное управление - ГУЛАГ -, превратилась в мощную экономическую силу, способную самостоятельно создавать крупнейшие хозяйственные объекты и осваивать громадные территории страны.

БАМЛАГ

Среди лагерных комплексов Сибири и Дальнего Востока в начале 30-х гг. наибольшее значение имел БАМЛАГ – Байкало-Амурский железнодорожный лагерь, простиравшийся вдоль Транссибирской магистрали и к северу от нее на общем расстоянии более 2000 километров. БАМЛАГ был организован 1 декабря 1932 г. и входил в число крупнейших строек ГУЛАГа наряду с Беломоро-Балтийским каналом и каналом Волга - Москва. В соответствии с правительственным замыслом БАМЛАГу предстояло осуществить колоссальный проект: через огромные безжизненные пространства тайги, болот и горны хребтов, на большом удалении от внешних границ государства проложить новую железную дорогу, значительно сокращавшую расстояние от Байкала до Тихого океана.

Для выполнения этой исторической задачи ГУЛАГу предоставлялись тысячи заключенных, которых собирали на БАМ со всей страны. Уже за первые полгода сюда было переброшено свыше 30 тысяч заключенных для возведения 175-километрового головного участка дороги, соединявшего Транссиб с поселком Тында (Тахтамыгда-Тында)¹⁴.

Первым начальником строительства на БАМе являлся С.В. Мрачковский — старый большевик, в недавнем прошлом один из лидеров троцкистской оппозиции, получивший временное прощение Сталина, а с ним и свою должность. Его заместителем и одновременно начальником лагеря стал Н.Ф.Еремин.

Когда строительство дороги приняло широкие масштабы, управление БАМЛАГа подверглось внезапной чистке. К сентябрю 1933 г. руководство во главе с Мрачковским было арестовано и осуждено в связи с "делом контрреволюционной троцкистской группы И.Н. Смирнова"¹⁵.

Новый начальствующий состав возглавил Н.А. Френкель. О нем вслед за А.И. Солженицыным современные авторы пишут как о человеке, "которому суждено было стать оформителем и главным конструктором системы концлагерей страны победившего социализма"¹⁶.

До своего назначения в БАМЛАГ Френкель успел сделать поразительную карьеру. В начале 20-х гг. по обвинению в мошенничестве и контрабанде он был осужден, наказание отбывал и Соловецких лагерях. Тут и обнаружился его незаурядный талант организатора труда заключенных. "Управление СЛОН, - пишет биограф Френкеля Борис Ширяев, - было реорганизовано коренным образом. Его отделы, возникшие в период хаотического развития Соловков — свалки недорезанных, были преоб-разованы, частью аннулированы и пополнены новыми, сведены и стройную систему воспитательно-трудовой части, во главе которой стоял Френкель. (...) Размах Френкеля был широк и его организационные способности, несомненно, велики. Если до него распорядители соловецкой рабсилы в большинстве случаев не знали, куда девать прибывших каторжников, то теперь людей, и особенно техников всех специальностей, не хватало"¹⁷.

За несколько лет пребывания на Соловках зек Френкель сумел превратиться в начальника производственного отдела лагеря, а выйдя на свободу, был принят на службу в ОГПУ. В 1931-1933 гг. Френкель становится одним из руководителей строительства крупнейшего государственного объекта - Беломоро-Балтийского канала. Здесь ему вновь удалось подтвердить свой талант в употреблении тысяч заключенных. За это умение Сталин наградил Френкеля орденом Ленина и отправил его создавать БАМЛАГ.

Френкель оставался начальником строительства в БАМЛАГе весь последующий период. Менялись лишь его заместители. Сам же он оказался одним из немногих деятелей ГУЛАГа, кто смог продержаться на такой должности и даже продвинуться наверх. В 1940 г. он уже занимал пост начальника управления железнодорожного строительства ГУЛАГа НКВД СССР, т.е. распоряжался всеми железнодорожными лагерями в стране.

Свое правление в БАМЛАГе Френкель начал с радикального переустройства лагерных подразделений. Как мастер организации и знаток лагерной жизни, он создал новую структуру - фаланги - специализированные бригады численностью 250-300 человек каждая, где все заключенные были повязаны круговой порукой и соревнованием за пайки.

Каждый месяц Френкель получал эшелоны с новыми арестантами, и его лагерь рос как на дрожжах. В начале 1933 г. сеть БАМЛАГа состояла всего из двух лаготделений, занятых строительством головной ветки БАМа. Но во второй половине основную часть заключенных бросили на строительство вторых путей Транссибирской магистрали на огромном расстоянии - от ст. Карымская в районе Читы - до Хабаровска¹⁸. На всем протяжении этого пути создаются многочисленные лаготделения и ОЛПы. К 1935 году численность заключенных доводится до 153,5 тысяч¹⁹.

Из воспоминаний бывших узников БАМЛАГа мы узнаем о режимных условиях и некоторых лагерных порядках тех лет. Писатель Сергей Воронин, автор повести "Наказание без преступления", отбывал срок в 1934-1935 гг. в Урульге, во 2-м отделении БАМЛАГа. Его мемуары относятся к той эпохе, когда все лагерное "обслуживание" находилось в руках самих заключенных: из заключенных состояла охрана, управленческий аппарат и даже начальник лаготделения Большаков в недавнем прошлом тоже был заключенным. "Рассказывали, что Большаков был за что-то осужден, но, отбывая срок на Беломорканале (он и там был начальником), хорошо себя проявил, был награжден орденом Ленина и досрочно освобожден. Теперь он руководил тысячами людей, разбросанных по всему второму отделению, протяженностью в двести километров..."²⁰.

Руками каторжан создавалась вся инфраструктура дороги. "Второе отделение, - пишет Воронин, - ...представляло из себя сложное хозяйство. В него входило и строительство вторых железнодорожных путей, и сооружение паровозоремонтных депо, вокзалов и других гражданских сооружений, были и механические мастерские, и свой мостострой, и пожарная команда, и подсобные сельские хозяйства, и своя агитбригада, и "околотки" - лечебницы, и изоляторы для провинившихся, и фаланги для штрафников и отказчиков, и десятки производственных фаланг, размещенных по обе стороны однопутки, с сотнями заключенных - "путеармейцев". Две главные движущие силы были в этом большом строительстве: стремление на волю и "горбушка". Здесь как нигде проводился железный закон: "Кто не работает, тот не ест".

Когда строительство не укладывалось в сроки, администрация лагеря немедленно увеличивала рабочий день. "Работали по шестнадцать, а то и восемнадцать часов. Не успевали обсыхать. Подымали среди ночи на разгрузку, и не выспавшиеся зеки шли на стройки. У многих появилась "куриная слепота", то есть с наступлением вечера люди переставали видеть. Все больше оставалось больных в бараке: простуда, ревматизм, малярия".

Наконец, наступал момент сдачи участков в эксплуатацию, и лагерь охватывало всеобщее возбуждение: администрация объявляла о досрочном освобождении, на которое могли рассчитывать отличившиеся в труде. Но свобода доставалась часто не тем, кто ради нее надрывал силы. "Досрочно освобожденных оказалось много. И что удивительно, особенно много среди них было урок. Оказывается, их освобождали, чтобы очистить от них бригады. Для завершения строительства оставались настоящие путеармейцы" ²¹.

В 1935-1937 гг. БАМЛАГ был одним из самых крупных лагерей СССР. В его состав входило не менее 20 лаготделений, ОЛПов и колоний. Дислокация их в 1936 г. свидетельствует о гигантском размахе работ, выполнявшихся заключенными²².

К концу 1937 г. главные участки работ БАМЛАГа на вторых путях трассы Карымская - Хабаровск были закончены и сданы в эксплуатацию. Вслед за этим правительство принимает новый план строительства. Оно ставит перед БАМЛАГом задачи продолжить возведение вторых путей Транссиба до Тихого океана, построить ряд дорог оборонного назначения и приступить к строительству собственно БАМа - от Тайшета через северный Байкал до Совгавани — общей протяженностью 4643 км²³.

Для выполнения этой сложной программы Френкель организовал новые массовые работы заключенных на нескольких направлениях. Теперь одновременно возводились вторые пути на участке Хабаровск - Уссурийск (656 км), железнодорожные линии: Тахтамыгда-Тында (175 км) (вместо головного участка эта дорога по новому проекту стала соединительной веткой между Транссибом и БАМом), оборонная дорога - строительство N 2 Биробиджан-Ленинское, 130 км, строительство N 202 - тоже оборонная дорога Улан-Удэ-Наушки (247 км) и линия Волочаевка-Комсомольск (355 км).

Таким образом, в руках Френкеля был уже не просто лагерь, а громадная армия рабов и надзирателей, рассредоточенная на необозримых пространствах от Байкала до Тихого океана. Для управления такой структурой прежняя схема уже не годилась. В мае 1938 г. приказом Ежова БАМЛАГ был разделен сразу на шесть самостоятельных лагерей и организовано специальное управление железнодорожного строительства - УЖДС ГУЛАГа НКВД СССР на Дальнем Востоке во главе с Френкелем²⁴.

Появляется новая система:

• Амурский лагерь (АмурЛАГ), с центром в г. Свободный, для завершения строительства вторых путей Карымская - Уссурийск и участков Тахтамыгда-Тында, Тында - Зея; нач. лагеря - Н.А. Френкель;
• Южный железнодорожный лагерь (ЮжЛАГ), с центром на ст. Заудинск, для строительства линии N 202; нач. - И Д. Шемель;
• Западный лагерь (ЗапЛАГ), центр - Тайшет, для возведения дороги Тайшет-Падун; нач. - Г.П. Большаков;
• Восточный лагерь (ВостЛАГ), центр - в районе г. Комсомольска (ст. Старт). Вел строительство линии Комсомольск - Уеть-Ниман; нач. - Н.Ф.Потемкин;
• Буреинский лагерь (БурЛАГ), центр - ст. Известковая, строительство линии Известковая-Усть - Ниман; нач. - Борисов;
• Юго-Восточный лагерь (Юго-ВостЛАГ) с центром в районе ст. Волочаевка, занимался строительством линии Волочаевка - Комсомольск и дороги N 2; нач. - Б.Н.Кузнецов.

Пока в стране шли массовые аресты, лагеря-преемники БАМЛАГа продолжали свой бурный рост. В середине 1939 г. численность заключенных на стройках УЖДС НКВД на Дальнем Востоке достигала почти 300 тысяч человек.²⁵ Но в последующем возможности такого роста существенно снизились: власти не могли бесконечно создавать новые лагеря с прежним размахом. Для осуществления амбициозных планов покорения восточных пространств наличных рук заключенных оказалось уже недостаточно. Вследствие этого многие участки дороги, построенные заключенными, стали результатом совершенно бессмысленной траты человеческих сил. В январе 1941 г. по приказу Берии был ликвидирован АмурЛАГ и прекращены работы на северных участках БАМа²⁶. Последовала также консервация строительства западной и восточной частей дороги. Таким образом, программа создания северной супермагистрали оказалась несостоятельной.

Крайне низкая продуктивность принудительного труда вынуждала НКВД искать применение заключенным в других отраслях, прежде всего там, где открывалась возможность организации массовых физических работ. Такими отраслями были лесоповал и работы на рудниках.

Кроме того, в условиях готовящейся войны правительству пришлось определить новые приоритетные области приложения рук каторжан. Многие лагеря оно переключило на строительство военно-стратегических объектов. Страна стояла накануне крупного столкновения, и люди за колючей проволокой должны были вносить свой вклад в могущество того государства, которое отняло у них свободу.

СИБЛАГ

Другой важной экономической зоной ГУЛАГа был Сибирский лагерь. СибЛАГ, центр которого одно время располагался в Мариинске, а затем в Новосибирске, возник в 1931 г. на базе колоний реорганизованного СибУЛОНа. Границы лагеря охватывали территорию Западной и Центральной Сибири, но основная часть лаготделений и ОЛПов сосредотачивалась в Кузбассе, в районах лесозаготовок, строительства крупных заводов и угольных шахт.

Одним из первых начальников СибЛАГа был И.М. Биксон - старый партиец и ветеран ГПУ, занимавший в 20-е гг. руководящие чекистские посты на Украине, в Узбекистане и Тамбове. Биксон хозяйничал до 1932 г. включительно. За это время его лагерь принял десятки тысяч крестьян вместе с их семьями, как из самой Сибири, так и европейских областей, а также массу людей, арестованных ОГПУ в ходе "очистки" городов от "деклассированных элементов".

В 1932 г. Биксона сменил А.А. Горшков. В этот период СибЛАГ уже представлял собой огромное, почти неуправляемое "хозяйство". Горшков был не в состоянии что-либо изменить. На следующий год, когда в нарымской тайге из-за полной неразберихи и бездействия работников СибЛАГа в течение двух недель были заморены голодом несколько тысяч спецпереселенцев, Горшкова сделали козлом отпущения. Его отстранили от должности и перевели в другую область.

Новым начальником лагеря стал присланный из БАМЛАГа М.М. Чунтонов.

На всем протяжении 30-х гг. структура СибЛАГа и численность заключенных в нем постоянно менялись, а сам лагерь служил каналом непрерывной перекачки арестантов из одной части страны в другую. Это была, по сути, гигантская пересылка, через которую распределялись потоки конвоируемых крестьянских семей, "деклассированных", осужденных колхозников, уголовников и остальных категорий лагерного населения. Постоянный же состав лагеря насчитывал в среднем 60-70 тысяч человек.

В 1931 г. в ведение СибЛАГа были переданы все кулацкие спецпоселения от Алтая до Нарыма, 369 пунктов с населением почти 300 тысяч человек²⁷. В результате экономическая роль лагеря многократно возросла. Он стал источником дешевой рабочей силы для десятков строек и предприятий по всей Сибири.

Спецпереселенцев рассредоточили по нескольким отраслям²⁸.

• сельское хозяйство (Нарымский край) - 247 поселков -41 053 семьи
• лесозаготовки (Нарымский край) - 35 поселков - 8 374 семьи
• добыча золота и обслуживание рудников Цветметзолото (таежный Кузбасс) - 40 поселков - 3 255 семей
• лесозаготовки (Анжерка, Яя, Крапивинск, Горная Шория) - 36 поселков - 4 172 семьи
• добыча угля (Анжерка, Прокопьевск) - 1 967 семей
• Кузнецкстрой - 4 390 семей
• 
  всего - 63 211 семей

В это же время на объектах СибЛАГа использовалось свыше 30 тысяч заключенных. Они строили Горно-Шорскую железную дорогу и Чуйский тракт, заготавливали лес, в нескольких ОЛПах выращивалась сельхозпродукция.

С 1931 г. СибЛАГ владел также тремя крупными угольным рудниками Кузбасса - Киселевским, Араличевским и Осинниковским. Добыча угля руками шахтеров-заключенных достигала почти 1 млн. тонн в год²⁹. Это составляло примерно шестую часть всей добычи угля в Кузбассе. Когда Рухимовичу, начальнику треста "Кузбассуголь", срочно требовалась рабочая сила для ликвидации прорывов, он обращался к Эйхе и представителю ОГПУ Алексееву с просьбой прислать заключенных. Его заявки обычно исполнялись достаточно оперативно³⁰.

О жизни рабочих-каторжан некоторые документы сообщают как о положении рабочего скота. В Осинниковском отделении СибЛАГа, на шахтах "Кузбассугля", в 1933 г. было расселено около 6000 заключенных. За ничтожный паек работали, выбиваясь из сил: нормы регулярно выполнялись на 100-105%. Но даже самая ударная работа не избавляла людей от всеобщего хронического голода. Шалаши, бараки и землянки, в которых размещались арестанты, представляли постоянную опасность для жизни. Летом здесь царили инфекции и чудовищная антисанитария, а зимой температура опускалась до -15°. Сыпной тиф и другие заболевания ежедневно уносили чьи-то жизни. С января по август 1933-го в лаготделении умерло 318 человек, 681 получили инвалидность, и их пришлось выпустить н свободу³¹.

Но в других местах положение было еще хуже. Если в Осинниках смертность заключенных составляла 5,6 %, то в целом по СибЛАГу - 16,1 % от среднесписочного состава³².

1933 год вообще был, по-видимому, самым страшным для большинства мест заключения в довоенные годы. Голод, который в этот период переживали крестьяне и основная часть городского населения, для каторжан означал еще большую трагедию. Потери от голодной смерти и эпидемии тифа во всех лагерях достигали рекордного уровня: в БАМЛАГе - 13,4 %, в ДальЛАГе - 13,8%, в Вишерских лагерях - 34,6 %³³.

Если данные самого ГУЛАГа о смертности среди заключенных принять как приближающиеся к действительным, то число умерших в 1933 г. составило в целом по стране около 70 тысяч человек, т.е. исчезло население примерно одного крупного лагеря.

Но какие бы сведения ни представляла официальная статистика, они никогда не отражали действительного положения дел. В условиях того хаоса, в которых создавались крупные лагерные зоны, серьезный учет вообще был невозможен. О ситуации в Томском лагпункте в 1934 г., например, один из работников СибЛАГа сообщал: "Тут царила такая неразбериха, что позволяла всем желающим заключенным жить в частных квартирах в городе и деревне, выписывать себе жен и детей, которых немедленно зачисляли на паек. Кое-кто даже покупал себе жилье или строил его. Многие из них, как и администрация лагпункта СибЛАГа, сами не знали, кто они: заключенные, трудпоселенцы или спецпереселенцы"³⁴.

В последующий период СибЛАГ постоянно претерпевал изменения. После реорганизации 1933 г. лагерь приобрел сельскохозяйственный профиль и стал главным поставщиком продовольствия для сибирских и дальневосточных лагерей – Норильска ,Колымы и БАМЛАГа. В 1936 г. из 60 тыс. заключенных большая часть работала на полях и фермах. Посевные площади под зерновыми культурами составляли 42,4 тыс. га³⁵. Лагерь имел свыше 7 тыс. голов крупного рогатого скота, около 30 тысяч свиней. Машинный парк состоял из 340 тракторов, 18 комбайнов и 93 автомобилей³⁶.

Как отдельная производственная единица СибЛАГ был такой же частью государственной экономики, как и все прочие предприятия. Трудоспособные заключенные выполняли роль крестьян и рабочих, а лагерные начальники - директоров совхозов и строек. По некоторым показателям лагерное производство даже превосходило достижения "свободного социалистического труда". В 1936 г. урожайность зерновых культур на полях СибЛАГа составляла 12,1 ц с гектара, а в окружающих совхозах - всего 7,4 ц; в сельхозколониях Красноярского края - соответственно 11,3 и 10,9 ц; в ДальЛАГе - 8,8 и 6,0 ц³⁷. В Осиновском лагпункте, сообщало руководство СибЛАГа, план 1936 года по добыче угля заключенными был выполнен на 116 %, а вольнонаемными только на 97 % ³⁸.

Само по себе сравнение любопытно, но доказывает только одно: там, где "свободный" работник мог ускользнуть от трудовой повинности и поработать на себя и свою семью, заключенному приходилось "ишачить" сверхурочно, чтобы наутро не остаться без пайка. "Хотите есть - работайте. Это - принцип существования в нашей стране. Для вас не будет исключения", - заявлял начальник ГУЛАГа Матвей Берман³⁹.

Граница между лагерем и остальной частью общества порой действительно носила условный характер. Иногда это демонстрировалось официально, выставлялось напоказ. В 1940 г. отделение СибЛАГа Антибесс, как "передовой совхоз", получило право быть участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки⁴⁰.

Из немногих уцелевших официальных источников мы имеем возможность точно узнать, кто и за что находился в Сибирском лагере НКВД в 30-е годы.

Как сообщалось в одном отчете, на 1 января 1936 г. в 22-х отделениях СибЛАГа содержалось 68957 заключенных. Из них 45 % учитывались как крестьяне (колхозники, кулаки, середняки, единоличники), 14 % -рабочие, 22 % -"деклассированные элементы", остальные - кустари, государственные служащие, специалисты-хозяйственники, учащиеся, военные, служители культа. Самая большая часть заключенных сидела за "контрреволюционные преступления". Их было 11921 человек (17%) . Далее распределение шло по таким видам: "социально - вредные элементы" - 11528 человек, имущественные преступления- 10486, "по постановлению правительства от 7.08. 1932 года" - 9972, "шпионы" - 1527, "паспортизация" - 4139 и так далее⁴¹.

Статистика СибЛАГа весьма показательна. Ее данные отчетливо отражают характер той войны, которую вела сталинская клика против своего народа.

С 1936 г., с началом очередной кампании террора, численность заключенных в СибЛАГе постоянно возрастала. Точнее сказать, резко увеличился поток проходящих через лагерь, в результате чего состав заключенных за несколько месяцев полностью обновлялся. Во многих отделениях и пересылках из-за огромного скопления людей условия содержания превратились в кромешный ад. Вернее, условий не стало вообще, если не иметь, в виду того, что обычно полагается для содержания животных. Многие подразделения поразила страшная эпидемия брюшного тифа.

Воспоминания бывшего заключенного А. Шалганова, пережившего ужас Мариинского распредпункта СибЛАГа в январе-мне 1938 г., дают, по-видимому, типичную картину того времени. Этот пункт, пишет бывший лагерник, "состоял из одного здания, в котором могло поместиться от силы человек 250-300. Сейчас же в нем, как говорили, находилось около 17 тысяч.

Для того, чтобы хоть как-то разместить заключенных, вырыли несколько землянок с печками, наскоро изготовленными из ржавых бидонов, да поставили с десяток "палаток": ледяные, кое- как обшитые тесом стены, покрытые сверху брезентом.

В землянке, куда я спустился со своим товарищем по этапу Петром Дурыгиным, творилось что-то жуткое. Люди валялись на нарах, под нарами, в проходах - впритык. Шагу нельзя было сделать, чтобы не наступить кому-нибудь на руку. Вонь стояла страшная. Люди боялись выйти на улицу, потому что их место тотчас же занимал другой (а на дворе трещал мороз градусов под сорок). Вповалку лежали туркмены, азербайджанцы, татары, мордва и земляки - москвичи, ленинградцы... Халаты туркменов, ветхая одежда заключенных, как маком, были обсыпаны вошью.

Ни мисок, ни ложек не было. К четырем котлам, в которых варили суп из мерзлой картошки, по-здешнему называемый баландой, выстраивалась очередь: заключенные подставляли кепки, треухи, а то и просто калоши и хлебали прямо из них.

(...)

...в феврале в лагере начался мор. Картошка кончалась, а воду не подвозили совсем. Мучаясь жаждой, люди горстями собирали покрытый кровавыми пятнами снег и отправляли в рот. Ослабевшие не могли добраться до отхожего места и садились тут же, около землянок. Дизентерия свирепствовала вовсю. Сначала умирало по 18-20 человек в день. Потом по 50-70. Я делал гробы: на два, на восемь человек. Потом кончился лес. Мы соорудили сарай и складывали там трупы; гора росла и росла и вскоре на два метра возвышалась над землей. (...)

С января по май в Мариинском распределительном пункте погибло около десяти тысяч человек..."⁴².

Достоверность этих сведений подтверждается официальны ми документами. Так, в феврале 1941 г. на партактиве СибЛАГа один из лагерных начальников, отчитывая подчиненных, говорил: "Очевидно, забыты страшные уроки 38-го года, когда потери дней сводились к астрономическим цифрам... очевидно, забыли, что сказал зам. наркома внутренних дел после эпидемии 1938 года: ...если еще повторится - все пойдут под суд"⁴³.

"Естественная убыль" заключенных, тем не менее, быстро компенсировалась поступлениями новых этапов. В 1938 г. на базе подразделений СибЛАГа создаются еще два лагеря: ГоршорЛАГ (строительство 97 км железной дороги Учулен - Таштагол, на юге Кузбасса, для вывоза железной руды на Кузнецкий металлургический завод) и ТомасинЛАГ (лесозаготовки) Численность заключенных в самом СибЛАГе возрастает 82 тысяч⁴⁴.

Парадоксальным, однако, было то, что увеличение количества рабочих рук не улучшало состояние лагерной экономики.

Производственные "достижения" СибЛАГа были заметны лишь, на жалком фоне ближайших колхозов, но, в сущности, являлись

столь же сомнительными, как и "успехи колхозного строя". С 1936г посевные площади не росли. Бесконечные поломки техники, гибель скота и потери урожая сводили к нулю многие результаты работы заключенных. То же самое происходило и в промышленном секторе лагеря. За 1937 и 1938 гг. СибЛАГ имел сплошные убытки, а кое-какая прибыль в последующие два года была получена исключительно за счет снижения части расходов и повышения отпускных цен⁴⁵.

Систематические провалы происходили во всех хозяйственных структурах ГУЛАГа, и такой результат был закономерным. Могло ли быть иначе в экономике, где основными "стимулами" являлись палка и голод?

В предвоенный период за счет увеличения числа заключенных масштабы деятельности Сибирского лагеря расширились. Количество его подразделений с 22-х выросло до 31. В 1940 г. ТомасинЛАГ и ГоршорЛАГ, завершив основные работы, вновь

были включены в общую систему как отделения СибЛАГа. Сюда же присоединили три детские трудколонии Томска, крупнейшие в стране. Организуются лаготделения в Сталинске (Новокузнецке) для строительства второй очереди Кузнецкого комбината и нового металлургического завода. Появляется дополнительный лагпункт по добыче угля. В результате такого роста существенно повысилась промышленная роль СибЛАГа. Заключенных широко использовали на контрагентских работах и различных предприятиях, прежде всего военного значения. Самым значительными заказчиками СибЛАГа стали крупнейшие стройки Новосибирска: N 153 - авиационный завод и N 179 - завод Миноборонпрома (нынешний Сибсельмаш), а в Кемерово - строительство N 30 (химическое производство). На этих трех объектах были созданы специальные лаготделения, в которых размещалось 10-11 тысяч заключенных ⁴⁶.

Самым крупным собственным предприятием ГУЛАГа в предвоенный период оставалась швейная фабрика СибЛАГа в поселке Яя, на севере Кузбасса. Несколько тысяч арестантов, том числе женщин, шили здесь одежду для заключенных лагерей СССР, а с 1940 г. - еще и для Красной Армии.

Общая структура и дислокация СибЛАГа в мае 1941 г. имела следующий вид⁴⁷:

 С того момента, как власть в НКВД перешла к Берии, в системе ГУЛАГа систематически проводилось массовое перераспределение заключенных. Лесные, строительные и промышленные лагеря "очищали" от инвалидов и слабосильных, оставляли лишь трудоспособных. Всех малопригодных к тяжелым работам Берия "разгружал" в сельскохозяйственные лагеря, где им предстояло доживать остаток жизни.

В результате этих мер СибЛАГ ежегодно пополнялся тысячами "доходяг". Взамен поставлялась здоровая "рабочая сила". В 1940/41 гг. в составе Сибирского лагеря насчитывалось 9 тыс. инвалидов и около 15 тыс. полуинвалидов, способных лишь к легкому труду⁴⁸.

Характеристику СибЛАГа предвоеных лет дополняла еще одна важная особенность, которая отсутствует в описаниях других лагерей. Это были дети, несколько сот человек, находившихся в зоне вместе с отбывающими срок матерями. Условия, в которых они содержались, фактически ничем не отличались от условий обычных заключенных. Женщины с грудными детьми постоянно жили в общих бараках, с остальными заключенными, и на общих основаниях выходили на работы. Администрация лагеря постаралась сделать так, чтобы младенцы не отвлекали матерей от выполнения заданий. В Мариинском лагпункте под названием "Огороды", в котором собрали большинство матерей с детьми, были организованы лагерные «детские ясли». В июне 1941 г. здесь содержалось 253 ребенка⁴⁹. Для остальных мест не хватало, и они оставались непосредственно в лагерной зоне.

ДАЛЬСТРОЙ

В число наиболее крупных уделов ОГПУ-НКВД входил, также Дальстрой - лагерь-комбинат, организованный по решению ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1931 г. для освоения золотоносных районов Колымы. Его официальное название ничем не выделялось среди других и звучало вполне обыденно: "Государственный трест по дорожному и промышленному строительству в районе Верхней Колымы". Но за этим названием скрывалась область особого жизнеустройства и особого управления - настоящее государство в государстве с собственной экономика судом, армией и законами.

В период наиболее активной деятельности Дальстроя его территория охватывала площадь в 2266 тысяч кв. км. Она включала в себя северное побережье Охотского моря - от Удской губы до Пенжинской губы, бассейны рек Колымы, Индигирки, Яны, Восточной Хандыги и весь Чукотский полуостров "Территория вчетверо больше Франции", - верно определяет британский историк Р.Конквест⁵⁰.

В ведении Дальстроя находилось практически все, что создавалось и действовало на его территории. Прежде всего – это сеть исправительно-трудовых лагерей Северо-Восточного Управления ГУЛАГа (УСВИТЛ), а также национальные районы Хабаровского края - Ольский, Северо-Эвенкийский и Средне-Канский, для которых Дальстрой являлся органом верховной государственной власти.

В 1932 г., когда развернулись старательские работы, на Колыму начали прибывать первые партии заключенных. К концу года их было 10,2 тысячи человек, тогда как вольнонаемных 3,1 тысячи⁵¹.

В связи с отсутствием правдивой советской информации численность колымских каторжников в мемуарной, а затем и в исследовательской литературе несколько преувеличивалась. О действительном положении теперь можно судить на основе сопоставления разных источников.

Если верить официальным отчетам Дальстроя, количество заключенных в УСВИТЛ в различные периоды составляло⁵²

на 1 января 1933 года - 10265 человек.
1934 - 27390
1935 - 32870
1936 - 44601
среднесписочное 1937 - 76905
то же 1938 - 48251
то же 1939 - 67497

Всего за 11 лет (1932-1942) было завезено 356 тысяч заключенных, то есть примерно по 32,3 тысячи в год. Совершенно очевидно, что эти данные заметно расходятся с преобладавшими представлениями о лагерях Колымы. Тем не менее, даже такие цифры остаются убедительным свидетельством использования рабского труда в широких размерах.

Первым начальником Дальстроя был Э.П.Берзин, а его заместителем по лагерю И.Г. Филиппов. Во многих воспоминаниях Березин представляется уравновешенным и снисходительным руководителем, при котором обращение лагерной администрации с заключенными оставалось достаточно гуманным. Но в конце 1937 г. Берзина вызвали в Москву, якобы для доклада на заседании правительства, и на одной из станций недалеко от кницы его арестовали вместе с подчиненными⁵³. Новым начальником Дальстроя назначается К.А. Павлов, занимавший до этого пост главы управления НКВД Крымской АССР.

Период правления Павлова и его помощника С.Т.Гаранина был отмечен резким ужесточением лагерных порядков. Даже мелкие нарушения режима карались расстрелами заключенных. «Начали выдавать гаранинские довески - дополнительные сроки, просто так. Распишись - и будь здоров, получай еще десять лет ... Помощник начальника Дальстроя полковник Гаранин знает за что..." Специальным приказом в декабре 1937 г. Все лагерные льготы были отменены. "Устанавливается 12-часовая рабочая смена, восстанавливаются ночные работы, зарплата и пользование лавкой предоставляются только уголовникам и "стахановцам" из числа "врагов народа", перевыполняющим нормы. Таких, однако, практически не было. И потому большая часть зэков была переведена во вторую категорию питания уменьшением пайка (триста граммов хлеба и один раз в день горячая болтушка из муки)" ⁵⁴.

Первые заключенные, завезенные на Колыму в 1932 г., использовались в геологической разведке и на пробной добыче. С 1933 г. их стали завозить тысячами. Они создали Нагаевскую базу как опорный перевалочный и временный административный пункт и поселок Магадан, в двух с половиной километрах от бухты Нагаево. Одновременно с базой велось строительство автомобильной дороги от бухты вглубь материка, к районам золотых приисков.

Местность, куда высаживали каторжные этапы, представляла собой бескрайние дикие пространства с редкой приполярной растительностью и почти полным отсутствием условий для земледелия. Суровый климат, вечная мерзлота, уходящая на глубину до 300 метров, бездорожье и топи создавали колоссальные препятствия для освоения этого края.
Уже в первый год работы из-за нехватки продуктов питания в лагерях и поселениях Дальстроя вспыхнула сильная эпидемия цинги. В самом Магадане болело практически все население, а в глубинных пунктах вымерла, по-видимому, основная часть заключенных55. Бороться с эпидемией пытались подручными средствами: заболевшим раздавали настойку, приготов-ленную из хвои местного растения - стланика. Но только с доставкой продуктов и медикаментов массовая гибель людей постепенно прекратилась.

По некоторым сведениям, требующим уточнения, лагерная смертность установилась на уровне 10 % в год⁵⁶.

Несмотря на постоянные человеческие потери, НКВД очень: быстро вывел Дальстрой в число крупнейших золотодобывающих предприятий Советского Союза. В 1932 г. заключенные добыли здесь 511 кг химически чистого золота, в 1933-1937 гг. - 105,6 тонны, а за 1938-1942 гг. добыча утроилась⁵⁷.

С 1937 г. начинается промышленная добыча олова. Каторжники построили три оловообогатительные фабрики, и общая поставка металла увеличилась в 1940 г. до 1917 тонн.

Ценой дарового труда и жизни тысяч заключенных в короткий срок был создан огромный производственный и социальный комплекс. За десять лет построены более 3100 километров дорог, десятки рудников и шахт, создано речное пароходство по водным путям Колымы и Индигирки, которое связало примышленные районы с Северным морским путем.

Северо-восточная окраина России, совсем недавно представлявшая собой безбрежную пустыню, была освоена и превращена ГУЛАГом в самый большой по площади лагерь в мире.

КРАСНОЯРСК И ХАБАРОВСК

ГУЛАГ с полным основанием может считаться одним из главных пионеров освоения сибирских просторов. От Арктики до степей Казахстана, в предгорьях Алтая и таежных зонах Якутии - везде, где открывались перспективы добычи природных богатств и выгодной их переработки - возникали лагеря, колонии или поселки спецпереселенцев. Никакие природно-климатические трудности не могли препятствовать расползанию лагерной системы.

Красноярский край, территория которого сравнима с размерами нескольких европейских государств, безусловно, входил в число крупнейших областей ГУЛАГа.

В 1935 г. в самой северной части Красноярского края, в районе впадения Енисея в Карское море, где были обнаружены богатейшие запасы цветных металлов, началось строительство крупного металлургического завода и города - Норильска. Большую часть строителей составляли заключенные, численность, которых особенно быстро росла в период массовых чисток. 1936 по 1940 г. количество их увеличилось с 5 до 20,8 тысяч⁵⁸.

До апреля 1938 г. начальником строительства в Норильске был В.З.Матвеев, затем его сменил А.П.Завенягин. Последний действовал с большим размахом. В течение нескольких лет его заключенные и спецпереселенцы освоили ряд богатейших никелевых рудников, возвели основные и вспомогательные цеха, построили железную дорогу. В поселке Дудинка, недалеко от Норильска, они оборудовали временный порт, через который на комбинат завозились материалы, техника и продовольствие.

НорильЛАГ был истинным воплощением сталинского замысла покорения природы. В царстве тундры и арктические холодов был сооружен уникальный горно-металлургический комбинат по выпуску 10 тыс. тонн никеля в год. Норильск стад первым крупным центром советской цветной металлургии. Не смотря на климат полярной зоны, здесь удалось организовать даже собственное сельскохозяйственное производство. На 78-ми га земли, отвоеванных у дикой природы, выращивались овощи, которые ранее постоянно приходилось завозить⁵⁹.

Сталин высоко оценил способности и заслуги Завенягина в создании Норильска. В 1941 г. он отозвал его в Москву и назначил заместителем Берии. С 1955 г. Завенягин стал министром среднего машиностроения и заместителем Председателя правительства СССР.
Немалая роль в экономике ГУЛАГа принадлежала и КрасЛАГу - Красноярскому лесному лагерю, действовавшему с февраля 1938 г. в районе г. Канска. Начальником лагеря был Почтарев. Около 20 тысяч заключенных, находившихся в его распоряжении в этот период, обеспечивали дешевой древесиной десятки предприятий и строек региона.

Но масштабы КрасЛАГа и НорильЛАГа были все же несопоставимы с такой величиной, как Енисейский исправительной трудовой лагерь, организованный в ноябре 1940 г.

Своим появлением ЕнисейЛАГ обязан решению ЦК и Совнаркома СССР о строительстве в Красноярском крае нескольких гидролизных заводов силами заключенных и спецпереселенцев. Однако управлению лагеря (начальник - старший лейтенант Г.Б. Филимонов) были переданы не только гидролизные заводы, но и строительство аффинажного завода в Красноярске, 10 сельскохозяйственных и промышленных колоний, 22 комендатуры со спецпоселениями в районах лесозаготовок и золотодобычи, 32 инспекции исправительно-трудовых работ⁶⁰.

Густая сеть подразделений ЕнисейЛАГа покрыла огромные пространства края. Районные комендатуры НКВД на дальних северных рубежах, в Игарке и Ярцеве, с 11 спецпоселениями создавали как бы первую экономическую зону лагеря, занятую в основном лесозаготовками. Затем шла зона "ближнего севера" с 4 комендатурами и 56 спецпоселками. И, наконец, в третьей, южной полосе, главным образом вокруг городов, располагалась основная часть подразделений лагеря.

Общая численность подневольного населения ЕнисейЛАГа достигала в мае 1941 г. почти 100 тысяч человек.

Структура и численность ЕнисейЛага (май 1941 года)⁶¹

ЕнисейЛАГ обслуживал огромный индустриально-аграрный комплекс края. Помимо строительства новых заводов, заключенные использовались на строительстве Хакасского медно - молибденового комбината и шоссейных дорог. Ряд промышленных колоний заготавливали и сплавляли лес. Другие занимались изготовлением мебели или ширпотреба.

Значительная часть "спецконтингента" ЕнисейЛАГа состояла из выходцев западных областей Советского Союза - Литвы, Латвии, Эстонии, Западной Украины и Западной Белоруссии. Сотнями семей они были переселены сюда в 1939/40 гг. в результате чисток, последовавших за присоединением западных территорий к СССР. Установив для этих людей статус "осадников" и "беженцев", НКВД расселил их в поселках по 250- 300 человек, определив на тяжелые физические работы. В середине 1941 г. в 36 спецпоселениях ЕнисейЛАГа содержалось 11,4 тысячи так называемых «западников»⁶².

К концу 30-х гг. система ГУЛАГа была уже так велика, что или управления ее отдаленными частями приходилось создавать, местные филиалы, подобные Дальстрою.

Одним их таких филиалов являлся Хабаровск. В 30-е годы здесь находилось управление ДальЛАГа, осваивавшее территорию вдоль Великой Сибирской магистрали от Владивостока до Благовещенска и Комсомольска. Численность его заключенных в 1938 г. составляла почти 79 тысяч⁶³. Однако в 1939 г., в связи с пополнением арестантов, ДальЛАГ был разделен, и на его основе создано несколько новых крупных единиц:

• БирЛАГ, лесной лагерь с центром в районе ст. Бира в Еврейской АО (начальник лагеря — Еремеев);
• Ново-Тамбовский лагерь, разрабатывавший лесные массивы вдоль железнодорожной линии Волочаевка-Комсомольск и по притокам Амура (начальник лагеря - Ориентрихерман);
• РайчихЛАГ на ст. Бурея Амурской железной дороги, с задачей освоения Кивдо-Райчихинского месторождения угля (начальник лагеря - Саруханян);
• Средне-Бельский сельскохозяйственный лагерь вблизи ст. Средне-Белая Амурской железной дороги;
• Теплоозерский лагерь на одноименной станции в Еврейской АО, на строительстве крупного цементного завода (начальник - Сусман).

Фактически уже не было ни одного крупного объекта в Сибири и на Дальнем Востоке, где обходились бы без использования заключенных. С обострением международной обстановки основным "клиентом" ГУЛАГа стал Наркомат обороны. Накануне войны каторжники хабаровских лагерей за короткий срок построили несколько аэродромов, цепь крупных радиостанций ряд шоссейных дорог стратегического значения в Приморье, Хабаровском крае, на Камчатке и Сахалине.

Сохранившаяся лагерная статистика скупа и недостоверна для того, чтобы установить точные масштабы гулаговской системы и количество ее жертв. Определенно можно утверждая лишь то, что лагеря и колонии Сибири и Дальнего Востока по площади основную часть узников ГУЛАГа. На их долю приходилось 55-65 % всех заключенных в СССР.
Что касается экономической стороны проблемы, то действительное значение принудительного труда в развитии восточных территорий, по-видимому, никогда не будет определено в полном объеме.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 746, л. 2.
2 ГАНО, ф. 47, оп. 5, д. 88, л. 43-44.
3 РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 746, л. 2.
4 ГАНО, ф. 47, оп. 5, д. 114, л. 129.
5 ПАНО, ф. 3, оп. 3, д. 107, л. 20-21.
6 ГАРФ, ф. 9414, on. 1, д. 2919, л. 5.
7 Там же, л. 61об.
8 ГАНО, ф. 47, оп. 5, д. 112, х 98.
9 ПАНО, ф. 3, оп. 2, д. 218, л. 6.
10 ГАНО, ф. 47, оп. 5, д. 166, л. 24об.
11 Там же, л. 87.
12 ГАРФ, ф. 1235, оп. 2, д. 1366, л. 80-81.
13 ГАНО, ф. 47, оп.5, д. 161, л. 240.
14 Архив УВД Амурской области, оп. 2, д. 617, л. 4.
15 Известия ЦК КПСС. 1991. №. 6. С. 78-89.
16 Наш современник. 1991. № 6. С. 124.
17 Там же. С. 127-128.
18 Архив УВД Амурской области, оп. 2, д. 617, л. 2.
19 ГАРФ, ф. 9414, оп. 1, д. 2922, л. 3.
20 Москва, 1988, № 7, с. 29.
21 Там же, с. 50.
22 По бухгалтерским отчетам БАМЛАГа в архиве УВД Амурской области.
23 ГАРФ, ф. 9414, оп. 1, д. 2947, л. 21.
24 Архив УВД Амурской области, оп 1, д. 147, л. 1-2.
25 Там же, д. СО-6579, л. 282.
26 Еланцева О.П. Обреченная дорога. БАМ: 1932-1941. Владивосток, 1994 С.110-111
27 Спецпереселенцы в Западной Сибири. Весна 1931 - начало 1933 года. Новосибирск, 1993. С. 287-288
28 Там же.
29 ГАРФ, ф. 9414, оп. 1, д. 2922, л. 21.
30 ПAHO, ф. 3, оп. 6, д. 82, л. 5.
31 ПАНО, ф. 3, оп. 1, д. 455, л. 158-161.
32 ГАРФ, ф. 9414, оп. 1, д. 2740, л. 7.
33Там же.
34 ПАНО, ф. 1204, оп. 1, д. 22-А, л. 18.
35 ПАНО, ф. 260, оп. 1, д. 1, л. 44.
36 ГАРФ, ф. 9414, оп. 1, д. 2925, л. 33-35.
37 Там же, д. 2926, л. 7.
38 Там же, д. 2925, л. 23.
39 Беломоро-Балтийский канал имени Сталина. М., 1934. С. 51.
40 ПАНО, ф. 260, оп. 1, д. 1, л. 5.
41 ГАНО, ф. 1020, оп. 8, д. 35, л. 48.
42 Шилганов А. Дневник. Реабилитирован посмертно. Вып. 2. М., 1988. С.256-259
43 ПАНО, ф. 260, оп. 1, д. 1, л.1 57.
44 ПАНО, ф. 34, оп 4, д. 69, л. 57.
45 IIAHO, ф. 260, оп. 1, д. 1, л. 38.
46 Там же, л. 26.
47 ГАРФ, ф. 8131, оп. 27, д. 797, л. 1.
48 ПАНО, ф. 260, оп 1, Д. 1, л. 21;
49 ГАРФ, ф 8131, оп 27, д. 797, л. 96.
50 Конквест Р. Большой террор. Пер. с англ. Флоренция, 1974. С. 648.
51 РГАЭ, ф. 9163, оп 5, д. 1, л. 62.
52 Там же, д. 1, л. 62; д. 2, л. 249; д. 3, л. 69; д. 7, л. 27; д. 27, л. 95; д. 34, л. 78.
53 Сандлер А.С, Этлис M.М. Современники ГУЛАГа: книга воспоминаний и размышлений. Магадан, 1991. С. 167.
54 Там же. С. 183.
55 РГАЭ, ф. 9163, оп 5, д. 1, л. 62.
56 Наука и жизнь. 1990. N 3. С. 1
57 РГАЭ, ф. 9163, оп 5, д. 63, л. 3.
58 ГАРФ, ф. 9414, оп 1, д. 2740, л. 21; д. 30, л. 42.
59 Там же, д. 30, л. 42.
60 Там же, д. 854, л. 3.
67
61 Там же, л. 3-23.
62 Там же, л. 21-23.
63 Там же, д. 2740, л. 48.