О.В. Афанасов
Иркутский госуниверситет
В отличие от Горлага, Речлага, Степлага и других особых лагерей крупномасштабных акций протеста заключенных в Озерлаге после смерти Сталина не происходило, видимо, вследствие значительной отдаленности и разбросанности лагерных пунктов последнего вдоль железнодорожной трассы Тайшет – Лена, а также их относительной малочисленности (500 – 1000 чел.). Тем не менее, отголоски событий, произошедших в лагерях Норильска, Воркуты и Кенгира, имели место и в Озерном лагере.
В течение 1954 года в Озерный лагерь стали прибывать этапы невольников, принимавших участие в лагерных восстаниях того времени. Весной 1954 года из Владимирской тюрьмы в Озерлаг этапировали 450 «активных участников массовых неповиновений администрации» в Речном и Горном лагерях1. По свидетельству прибывшего тем этапом Г.С. Климовича, они сразу оказались под пристальным вниманием лагерной администрации. Вскоре после их прибытия на 05-й лагпункт Озерного туда пожаловал начальник лагеря полковник Евстигнеев со свитой, чтобы лично увидеть этих людей и решить, как с ними обходиться в дальнейшем. Вновь прибывшие заключенные потребовали немедленного выполнения инструкции ГУЛАГа о переводе подразделений лагеря на общий режим содержания, на что озерлаговское начальство отреагировало «соответствующим» образом – 70 чел. было отправлено в Иркутскую режимную тюрьму, а около 200 чел. по-сажено на три месяца в штрафной изолятор, «потом, изрядно дошедших, выпустили и, собрав вместе, доставили теперь уже на 307-й лагпункт (спецлагпункт строгого режима. – О.А.)»2.
С «особым вниманием» лагерная администрация принимала и последующие этапы
участников восстаний, в том числе женские. Польская узница Озерлага
Г. Липинская вспоминала о прибытии к ним на лагпункт в июле 1954 г. шестидесяти
девушек из Степного лагеря, которых под усиленным конвоем сопроводили в
отдельный барак и закрыли, но уже через два дня перевели в бригады и стали
выводить на работу3.
Однако не все прибывшие в Озерлаг заключенные намеревались выходить на работы. Некоторые узники, дух сопротивления которых не сломили ни жестокое подавление восстаний, ни следствие, ни тюремный режим продолжали саботировать мероприятия администрации и в Озерном лагере. Выступая на собрании партийного актива (22-23 декабря 1954 г.), начальник Озерлага полковник Евстигнеев сообщал, что в 3-м лаготделении (пос. Анзеби, Братского р-на. – О.А.) «заключенные, содержащиеся на строгом режиме, длительное время не выходят на работы, дерзко ведут себя… Подавляющее большинство из этих заключенных являются участниками массовых волынок в Норильске, Воркуте, часть из них уже была на тюремном режиме… Надо было наиболее отрицательную часть изъять, оформить и перевести на тюремный режим, а с остальной частью вести усиленную, квалифицированную воспитательную работу»4.
О том же говорил и начальник 3 л/о Спивак: «В отделении имеют место отказы от работы, нарушения лагерного режима со стороны заключенных. Имеется большое количество заключенных из Норильлага, Степного лагеря и других, ранее участвовавших в волынках, 120 человек из них не выходят на работу, на 307 лагпункте занимаются контрреволюционной деятельностью и угрожают администрации лагеря… 20 – 25% таких заключенных можно оформить на тюремный режим»5. Всего с августа по ноябрь 1954 г., в период «активизации отрицательной части заключенных», число отказчиков в Озерлаге возросло более чем в 4 раза и составило в августе в среднем 60 чел. ежедневно, в сентябре – 207, в октябре – 197, в ноябре – 265 6.
В сопротивлении озерлаговской администрации участники восстаний применяли и более активные формы протеста – устраивали поджоги промышленных объектов, призывали к массовому неповиновению других невольников, в том числе и методом принуждения. Как указывал начальник областного управления внутренних дел Дошлов на упомянутом выше собрании партактива Озерлага, «в 019 лагпункт (обслуживал Чунский деревообделочный комбинат. – О.А.) была переведена группа заключенных из числа Норильского контингента, которая прибыв в лагерь терроризировала честно работающих заключенных, избивали их, возбуждали к неповиновению лагерной администрации»7. Кстати именно на ДОКе в ноябре 1954 г. был устроен пожар двух промышленных объектов, в котором обвинили «украинских националистов» и других «враждебно настроенных заключенных»8. Массовое неповиновение были устроено и на 043, а в январе 1955 г. в течение двух дней на работу отказывался выходить весь «контингент» 06-го лагпункта, обслуживающего кирпичный завод9.
Примерно в это же время прошло выступление и на 02-м лагпункте (центральная больница №1). Свидетель тех событий П.И. Набоков вспоминал: «Поступают сведения о массовых длительных голодовках на 307-м, 308-м, других ОЛП Озерлага. Тут на 02-й командуют западные украинцы, они сохранили свои партизанские методы. Мы, москали, на подхвате. Утром сдаю дежурство. Засыпаю. Вдруг автоматные очереди, шум по зоне, крики. Надзор и стукачи бегут на вахту… Живем по своим баракам, лучше не высовываться, с вышек все как на ладони. Все перестреливаются. Выглядываем. Пошел смельчак с белым флагом на вахту. «Мы требуем справедливости, пересмотра всех дел репрессированных, требуем прибытия представителя ЦК и прокуратуры!» Нам отвечают в рупор: А Папу Римского через… не желаете?» Ну и соответствующие эпитеты. Вохра на вышках в силе. Опять стреляют. Вторые сутки мы в осаде. Вахта молчит… Поддержки от соседних ОЛП нет, связь перекрыта. Шуруют по зоне прожектора. Стрелки на своих местах. Через трое суток все же прибыли чины в генеральском одеянии. Показали документы, увещевали, обещали, уговорили. И не выполнили. Вернулся в зону надзор… Никого тогда не привлекли» 10.
Неповиновения заключенных на отдельных лагпунктах Озерлага продолжались вплоть до 1956 г., когда началось массовое освобождение заключенных в связи с амнистиями и работой комиссий Верховного Совета СССР. В отчете политотдела за первое полугодие 1956 года сообщалось о том, что «на 307 лагерном пункте строгого режима, где содержатся осужденные за контрреволюционные преступления, многие заключенные систематически отказывались выходить на работу, саботировали мероприятия администрации и политаппарата. В начале года на этом лагпункте имела место массовая голодовка. В связи с приездом комиссии ВС в лагерь настроения заключенных на этом лагерном пункте резко изменилось, заключенные стали ходить на работу, укрепилась дисциплина»11.
Однако под амнистию или досрочное освобождение попали не все участники лагерных восстаний, наиболее активная их часть продолжала отбывать срок наказания в Озерлаге и в последующие годы. Согласно справке «О проводимой политико-воспитательной работе среди осужденных за особо опасные государственные преступления», в январе 1960 г. на специальном лагпункте строгого режима № 4-42 «А» были сконцентрированы 56 человек, преимущественно «авторитеты», «организаторы массовых неповиновений» в лагерях Воркуты, Норильска, Магадана и других бывших особлагах12. В течение следующего 1961 г. все невольники Озерного ИТЛ, осужденные за «контрреволюционные» преступления были отправлены в другие пенитенциарные учреждения за пределы Иркутской области.
В какие регионы и места заключения из Озерного ИТЛ были направлены оставшиеся в неволе участники массовых неповиновений еще предстоит выяснить, не ясна и дальнейшая судьба многих людей этой группы, вышедших к тому времени на свободу. Остается открытым вопрос об общем количестве этапов, численности и составе заключенных, принимавших участие в лагерных восстаниях и прибывших в Озерлаг в середине 1950-х годов. Тем не менее, уже сейчас с уверенностью можно сказать, что пребывание данной категории заключенных в Озерном лагере оставило заметный след в его истории. Появление на озерлаговских лагпунктах людей стойких, духовно не сломленных, сумевших в борьбе отстоять свою личность от разрушения, способствовало росту самосознания остальной части невольников и привело к активизации социального протеста узников Озерлага в указанный период.
1 Центр документации новейшей истории Иркутской области (далее: ЦДНИ ИО),
ф.5342, оп.1, д. 287, л.4; Озерлаг: как это было. – Иркутск, 1992. – С. 20.
2 Озерлаг: как это было. – С. 20, 22.
3 Lipinska G. Jesli zapomne o nich. – Paris, 1988. – S. 72.
4 ЦДНИ ИО, ф.5342, оп.1, д.284, л.7.
5 Там же, л.31.
6 Там же, л.6.
7 Там же, л.38.
8 Там же, д.289, л.6; д.284, л.6.
9 Там же.
10 Набоков П.И. Из рукописи воспоминаний // Сопротивление в ГУЛАГе. – М., 1992.
– С.217.
11 ЦДНИ ИО, ф.5342, оп.1, д.435, л.6.
12 Там же, д.638, л.44.
Сведения об авторе
Афанасов Олег Владимирович – аспирант кафедры современной отечественной истории
исторического факультета Иркутского государственного университета.
E-mail: mimo@hist.isu.ru
Издание неизвестно.