Благодарим Новосибирский
"Мемориал" за возможность
публикации этого материала.
Редакция сайта Красноярского общества "Мемориал"
Минуло 47 лет с того дня, когда черный флаг над производственной зоной Горстроя возвестил всем категориям населения Норильска (сноска 1) о забастовке, политзаключенных Горлага Сначала забастовали заключенные 4-го лаготделения, на следующий день к ним присоединились 5-е и 6-е (женское) лаготделения, через неделю - 1-е, еще через два дня - 3-е (каторжное) – в общей сложности больше 16 тысяч человек, доведенных до этой беспрецедентной для ГУЛАГа акции нечеловеческими условиями жизни, изнуряющим трудом, садистскими издевательствами и смертельными расправами лагерного начальства. Причем – неслыханное (не только для ГУЛАГа) дело! –- они требовали (именно требовали, а не просили) не только смягчения лагерного режима, но и либерализации советского режима в целом. Позднее эту забастовку справедливо назвали восстанием, имея в виду, что для ее участников она была подлинным восстанием духа, полностью, казалось бы, раздавленного лагерным террором. Это восстание описано во множестве публикаций (в т.ч. и автором [ТРУС, 1990], наиболее полное из которых сделано А.Б.Макаровой [МАКАРОВА]), но главное до сих пор остается не выясненным: как могло случиться такое массовое и хорошо организованное выступление, да еще в условиях свирепого Горлаговского режима, исключающего – по замыслу его создателей – самую возможность какой бы то ни было организации. Заключенных обыскивали ежедневно - при возвращении с работы в лагерь, кроме того, не реже чем еженедльно устраивались внезапные ночные обыски в бараках и подсобных помещениях, и, если у заключенного находили что-либо «неположенное», стандартным наказанием было 30 суток БУРа с выводом на работу. К этому надо добавить «всюду плотное» (сноска 2) стукачество: в 4-м лаготделении, например, забастовщики, вскрыв сейфы оперотдела, обнаружили списки на 620 стукачей – каждый пятый заключенный [МАКАРОВА]. И все же это невозможное событие состоялось, причем не как истерическая выходка горстки маргиналов – а как продолжавшаяся от четырех до восьми недель четко организованная забастовка 16378 заключенных (не считая добрых четырех тысяч кайерканских заключенных, не выходивших на работу всего несколько дней, не успев ни сорганизоваться, ни просто понять, что происходит). «Докладная записка» комиссии МВД СССР объясняет это следующим образом: «Основной причиной, вследствие чего стала возможной такая массовая волынка и массовое неповиновение заключенных в Горном лагере, является крайне слабая работа оперативного и режимного аппаратов лагеря и его малочисленность». Но речь не о простом ужесточении и без того жестокого режима Горлага, и не о еще более тщательном надзоре: «Вместо своевременного выявления и пресечение в зародыше намерений и попыток заключенных в созданию в лагере нелегальных антисоветских формирований оперативный аппарат, вскрывая среди заключенных эти формирования, заводил на них агентурные разработки (выделено мною – Л.Т.; по сути это означает, что «оперативный аппарат» не только не принимал мер к пресечению выступлений заключенных, но провоцировал их!), выжидая пока это подполье обрастет активом, распространит свою деятельность за пределы лагеря и приступит к практическом осуществлению своих преступных замыслов» [КУЗНЕЦОВ]
Это уже не объяснение, а обвинение. Но оно и объясняет очень многое. Фактически это констатация того, что забастовка заключенных Горлага была продуктом провокации Горлаговских чекистов.
Такая интерпретация может показаться надуманной, но вот
показания заключенного И.С.Касилова, данные им в ходе следствия по Делу № 74 (по
обвинению в организации норильской забастовки): «… примерно 9 мая 1953
года (т.е.
чуть более чем за две недели до начала забастовки – Л.Т.) з/к Вольяно …
находясь в изоляторе, … узнал о том, что … группа заключенных, завербованных
работниками оперативного отдела для производства так называемой «волынки» …
получила инструктаж от работников оперативного отдела и администрации лагеря,
как и когда начинать … «массовые беспорядки». 22 мая з/к Вольяно был выпущен из
ШИЗО, отсидев срок. … в это же время, т.е. между 20 и 25 мая из всех штрафных
изоляторов и БУРов Горного лагеря были выпущены ранее содержавшиеся в них, чтобы
эта озлобленная и завербованная масса смогла начать массовые беспорядки… При
встрече на руднике «Медвежий ручей» Вольяно сказал мне: «Иван, готовится ужасное
дело, люди, которым все верят,… завербованы оперотделом, чтобы подвести массу
заключенных под расстрел»…. Я посоветовал Вольяно, чтобы он оповестил
заключенных … <но он> страшно перепугался и начал упрашивать меня, чтобы я
никому ничего не говорил об услышанном, т.к. в противном случае нас немедля
убьют (сноска 3) … 26 – 27 мая в жилую зону
1-го лаготделения были занесены 200 ломов и топоров, чтобы устроить … резню. Но
… лагерники поняли провокацию, резни не произошло. … Интересно отметить, что
вокруг зоны была выставлена дополнительная охрана (солдаты стояли на расстоянии
10 метров друг от друга, чтобы во время резни заключенные не могли выскочить за
зону» [КАСИЛОВ]. Аналогично в 3-м лаготделении в конце мая в ШИЗО были
переведены «24 бандита с большими сроками … В камере № 3 ими организована «молотилка». 2
или 3 июня оперуполномоченный Калашников … лично передал в эту камеру завернутые
в полотенце ножи… В этот день каторжан в неурочное время сняли с объектов и
возвратили в лагерь... <К этому времени> охрана усилена, установлены
пулеметы. 3 июня каторжан на работу не выводили. На собрании заключенных,
отвечая на их вопросы, начальник лаготделения капитан Тархов заявил, что «ничего
не произошло», «всем дан на время производственный отдых», а усиленная охрана –
«это вас не касается». 4 июня надзиратели ШИЗО попытались втолкнуть в камеру № 3
к «молотобойцам» заключенных Милова и И.Смирнова. Те подняли отчаянный крик,
увидев в руках бандитов ножи: «Помогите, убивают!» Их товарищам … удалось выбить
дверь камеры и вырваться в коридор, а затем вместе с Миловым и Смирновым - во
дворик ШИЗО. Бандиты … бежали из ШИЗО в дивизион охраны и были пропущены сквозь
проволоку. Солдаты с палками в руках бросились избивать выбежавших во двор,
тяжело ранили в голову И.Воробьёва… Вырвавшись из рук солдат, Милов и Смирнов
бежали в зону и спрятались в бараках. Когда все чуть успокоились и начали
расходиться, командир дивизиона майор Полстяной приказал открыть огонь по
заключенным зоны. Результат: 4 убитых, 17 раненых, из которых 2 вскоре умерли от
ран. Администрация тут же покинула зону, отключив при этом электроэнергию (что
серьезно затруднило работу больницы и кухни)
[МАКАРОВА].
Даже когда забастовка уже была в полном разгаре, провокации продолжались. Так в производственной зоне рудника «Медвежий ручей» группа неизвестных в бушлатах с номерами («под заключенных Горлага») 1 июня попыталась взорвать главный трансформатор на ГПП, питающей рудники «Медвежий ручей» и 3/6. «Когда же заключенные, заметившие диверсантов, хотели поймать их, … эта группа пустилась наутек и была пропущена сквозь колючую проволоку» [КАСИЛОВ]. В том же 1-м лаготделении 4 июня «по заданию оперотдела Горлага был подожжен стационар с больными» [КАСИЛОВ]. Сопоставив сведения, почерпнутые из общения с лагерниками разных зон И.С. Касилов пришел к выводу: «Ни в одном из лаготделений Горлага заключенные не бастовали по собственной инициативе, а были втянуты в «волынку» при помощи мерзких провокаций и неприкрыто оголтелых террористических актов со стороны работников МВД» [КАСИЛОВ].
Тридцать лет спустя в беседе с Е.С.Грицяком, одним из руководителей забастовки заключенных 4-го лаготделения, полковник ГБ Павленко, подтвердил: « Да, вас провоцировали, но они не ожидали таких масштабов…»
После такого признания дальнейшие соображения доклада комиссии МВД видятся в другом свете: «Используя попустительство оперативного аппарата и работников режима, наиболее враждебно настроенные к советской власти заключенные сумели безнаказанно организоваться, привлечь на свою сторону демагогическими и провокационными призывами значительную массу заключенных (выделено мною – Л.Т.)…». Т.е. лагерные оперативники и админстрация сделали все, что могли, чтобы названные «наиболее враждебные заключенные» сумели таки «организоваться», но чтобы еще и «привлечь … значительную массу заключенных» одного «попустительства» мало. Авторы доклада это понимают и добавляют: «Одной из причин, которая облегчила организаторам саботажа привлечь на свою сторону значительную массу заключенных, является грубое обращение с заключенными со стороны работников охраны и работников надзирательской службы, а также невнимательное и бюрократическое отношение со стороны лагерной администрации к жалобам и заявлениям заключенных». Разумеется, выделенные мною слова являются стыдливыми иносказаниями по отношению к произвольным расстрелам, избиениям, демонстративному пренебрежению к элементарным нуждам заключенных. Не будем ставить эти эвфемизмы в упрек авторам «Записки»: другого языка они не знали. Тем боле, что на этом советском новоязе они сумели артикулировать более существенный «фактор» забастовки - вложенные в уста «наиболее враждебных заключенных» «заявления о том, что все заключенные осуждены неправильно и являются жертвами органов МГБ и МВД».
Не стоит преувеличивать степень осознания значения этих слов авторами «Записки». Не говоря уже о более высоких инстанциях. Выводы, сделанные ими, и предложенные меры, никак не соотнесены с этой констатацией. Замминистра внутренних дел генерал Серов (сноска 4) отреагировал на «Записку» следующими указаниями:
«1. Тщательно профильтровать всех заключенных,… выявить организаторов и активных участников, а также подстрекателей волынки, и возбудить дела для привлечения их к уголовной ответственности.
2. … проведите вербовку агентуры из числа лиц, не принимавших участие в волынке,… с тем, чтобы ежедневно, повторяю – ежедневно, через которых знать настроение заключенных и в случае поступления агентурных данных о враждебных замыслах заключенных – принимайте немедленные меры к изъятию организаторов…
3. Начальнику Горного лагеря тов. Цареву лично следить за состоянием агентурной работы… Оперработников, несвоевременно докладывающих об агентурных материалах, заслуживающих внимания,… строго наказывать, вплоть до увольнения.
4. Комиссии разработать план мероприятий к дальнейшему расчленению заключенных третьего лаготдлеления.
5. Предупредить …, что если и впредь лагерной администрацией будет допущено неповиновение заключенных, МВД СССР вынуждено будет принять решительные меры в отношении начальствующего состава лагеря как не обеспечивающего руководство лагеря.»[СПРАВКА]
Итак, провокация. Метод, характерный для ведомства, чьи «холодная голова и чистые руки» наряду с «умом, четью и совестью» «руководящей и направляющей» стали синтагмами русского языка. И единственный, похоже, урок, который оно извлекло из этих событий, состоит в том, что с заключенными надо просто бдеть и «расчленять», не пускаясь в хитрые «разработки» (т.е. провокации). Разумеется, провокация как особый вид специальных операций исключается не из арсенала этого ведомства вообще, а лишь из ведения лагерных «оперчекистов».
И это всё?
Трудно поверить, что только этим и ограничивалась рефлексия властей по поводу подобных фактов «классовой борьбы». Тем более, что сама по себе проблема контрпродуктивности ГУЛАГа как важнейшего блока системы трудресурсов СССР обсуждалась еще при жизни Сталина (сноска 5). Правда, это обсуждение шло в рамках чисто экономической целесообразности, и, надо полагать, вовсе не имело в виду «политических» заключенных, тем более «особо опасных» заключенных специальных лагерей, подобных Горлагу. Тем боле, что по общему признанию гулаговских чинов и руководителей сами по себе «политические» были наиболее трудоспособными из всей армии заключенных – в силу отсутствия среди них склонности к анархии, поножовщине, да и просто в силу их трудовых навыков – квалификации, дисциплины, уважения к труду и его результатам (иными словами, они и без всяких амнистий и «вольных поселений» работали споро и качественно). Но ведь тем серьезнее должны были восприниматься забастовки этой своеобразной «элиты» - первый звонок!
О реакции «верхнего эшелона» власти – Политбюро ЦК КПСС - на норильские, или, к примеру, кенгирские события архивы молчат.
Одно из двух: либо никакой реакции и не было, «высший эшелон» не счел названные события достойными какого бы то ни было внимания, либо реакция все же была, но соответствующие документы остаются недоступными исследователю. Историки, с которыми мне довелось обсуждать этот вопрос, скорее верят в первый вариант: система обратной связи фильтровала информацию, поступающую наверх, так, чтобы выполнялась Первая Заповедь Бюрократа (ПЗБ): верхи не должны иметь оснований ни подозревать подчиненных в стремлении к переменам, ни самим к таковым стремиться. Разумеется, события, подобные норильской забастовке, скрыть от верхов было бы невозможно (сноска 6), но информация о них препарировалась в соответствии с ПЗБ: особлаговские заключенные, хотя и особо опасны по составу своих преступлений, но сами по себе не склонны к неповиновению; события о которых идет речь представляют собой обычную «волынку», к которой послушных заключенных подстрекнула кучка отъявленных смутьянов – бандитствующих националистов, воспользовавшихся отдельными недочетами оперативников и спекулируя на «невнимательном отношении некоторых администраторов к жалобам и обращениям заключенных» (КУЗНЕЦОВ). Последнее, правда, как-то не вяжется с характеристикой особлаговских зэков как особо опасных преступников, что подтверждается и почти поголовно 25-летними, по сути, пожизненными сроками заключения: на что им жаловаться? На жестокость обращения? Так она подразумевается самим фактом их нахождения в ОСОБОРЕЖИМНОМ лагере!
Тем не менее, похоже, что «верхи» начали понимать, что ГУЛАГ как становой хребет всего народно-хозяйственного комплекса страны является серьезнейшей проблемой, решение которой откладывать нельзя. Повторюсь, документы, характеризующие уровень рефлексии верхов, остаются недоступными, но множество свидетельств подтверждают эту догадку косвенно. К таким свидетельствам относятся, прежде всего, известные указы Президиума Верховного Совета об амнистиях, изданные после смерти Сталина. Первой была знаменитая «ворошиловская» амнистия (хотя инициатором ее был Берия (сноска 7) – откровенно популистская акция, но благодаря ей почти 2,5-миллионное население ГУЛАГа сократилось без малого вдвое – в большинстве своем люди, осужденные за незначительные преступления (типа мелких краж) или за действия, в остальном мире не относящиеся к сфере уголовного права вовсе: «самовольный уход с работы», «нарушение паспортного режима», «предпринимательская деятельность» и т.п. Затем последовали:
Указ от 8.09.53, распространивший эту амнистию на осужденных по Закону от 7.08.32 «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной социалистической собственности (знаменитый закон «семь восьмых», по которому можно было схлопотать 10 лет, а то и расстрел за государственное бревно, выловленное в море, или за горсть шурупов, найденных в кармане спецовки рабочего при выходе с завода):
Указ от 24.04.54 , по которому получили свободу те, кто совершил преступления в возрасте до 18 лет (правда, при условии отбытия не менее 1/3 срока и положительной характеристики со стороны администрации места заключения, но все же!);
Указ от 17.09.55 об амнистии тем, кто сотрудничал с оккупантами в период Отечественной войны: имевшие сроки не более 10 лет освобождались, остальным срок снижался наполовину; кроме того, освобождались, хотя и с направлением в ссылку – независимо от срока – те, кто служил во время войны в немецкой армии, полиции и специальных формированиях (сноска 8);
Указ от 28.09.55 об освобождении германских военнопленных и других германских граждан, осужденных за военные преступления, в том числе за «особо тяжкие преступления».
Кроме того, для заключенных «твердо вставших на путь исправления» вводились существенные льготы – облегченный режим, разрешение проживать вне зоны (в этом случае разрешалось даже вызвать к себе семью) и – по отбытии 1/3 срока – условно-досрочное освобождение (с обязательством работы по указанию лагерной администрации).
К этому следует добавить никем, насколько известно автору, не отмеченное беспрецедентное для советской репрессивной машины явление: начиная с 1954 года прокуратура и суд стали принимать к рассмотрению заявления «политических», обжалующих свои приговоры. До этого времени все такие заявления оставались безрезультатны, поскольку «... заявления политзаключенных … дальше лагерной спецчасти не шли. В соответствующую инстанцию отправлялся заполненный бланк: такой-то (ФИО, год рождения, статья, срок и пр. реквизиты) ... Инстанция в ответ тоже заполняла бланк – крошечный клочок оберточной бумаги: Верховный Суд (Прокуратура, Президиум Верховного Совета …) не находят оснований для пересмотра дела (снижения срока, помилования). Я оказался одним из первых, чье заявление было реально рассмотрено: одну статью из моего обвинения исключили и срок снизили до 10 лет. Это было сенсацией!…» (ТРУС, 1954). О смысле этой … странной игры с перебрасыванием бланков можно только гадать, но, учитывая участие в ней нескольких высоких инстанций, надо полагать, что упразднение ее было санкционировано инстанциями еще более высокими. Что не могло произойти без какого-то предварительного обсуждения и соответствующей переписки. Следов которой в архивах пока не обнаружено. (Высшие инстанции всё ещё не хотят раскрывать секреты функционирования механизма принятия политических решений, самым наисекретнейшим из которых (секретов) является то, что никакого такого «механизма», похоже, просто не было). Что, конечно, не означает, что этого обсуждения не было. Просто мы лишены возможности узнать, как формулировался предмет обсуждения, какие предлагались подходы к ее решению, какие в ходу были концепции, доводы и контрдоводы. Можно лишь предположить, ориентируясь на некоторые косвенные признаки, что предметом обсуждения был вопрос: «Как нам обустроить ГУЛАГ?», причем концепции жесткой силовой регламентации как внутрилагерных отношений, так и отношений лагеря с обслуживаемыми хозяйственными объектами противостояла концепция ГУЛАГа «с человеческим лицом» (сноска 9). Иными словами, и те и другие исходили из основополагающей посылки: «социализм» без ГУЛАГа (сноска 10) невозможен.
В том и состоит значение норильского восстания (и серии других подобных забастовок политзаключенных), что оно показало невозможность существования этого строя и с ГУЛАГом. Внутри ГУЛАГа понять это было, естественно, невозможно: сказывался характер «позиции рефлексии». Но те, кто находился вне ГУЛАГа хотя бы формально – скажем, в ЦК, или в Совмине - понимали ли они? Или ликвидация этой системы, последовавшая после ХХ съезда КПСС и освобождения в течение 3-х – 4-х месяцев почти всех политических заключенных – простой побочный продукт предыдущей подковерной борьбы в верхних эшелонах за власть? (сноска 11) Хочется все же верить, что этот результат, хотя был и не единственной целью Хрущевской «команды», но входил в число сознательно преследуемых целей.
Только архивные документы, да может быть, какие-нибудь откровенные мемуары, смогут подтвердить или развеять эту надежду.
ГРИЦЯК Е.С. Норильское восстание. Перевод с украинского (Грицяк Е.С. Норильське повстання.- Киiв: Видавництво iменi Олени Телiги. – 79 с., 1999) // перев.- В.С.Камышан, В.Н.Манович, А.П.Меняйло, Д.И.Штирмер. Ред.- Л.С.Трус. – Новосибирск: СВЕЧА, 60 с., 2001
КАСИЛОВ И.С. Жалоба Генеральному прокурору. Дело № 74. Красноярский краевой государственный архив. Ф. 2041, оп. 1, д. 2 (арх. № 3). т.III.
КУЗНЕЦОВ М.В., СИРОТКИН А. А., КИСЕЛЕВ А.И. и др. Докладная записка о работе комиссии МВД СССР в Горном лагере. Норильск, 1953. ГАРФ. Ф. 9413, Оп. 1, Д. 159, лл. 162-180
КУРТУА Ст. Преступления коммунизма. // В кн. Куртуа Ст., Верт Н., Панне Ж.-Л. и др. Черная книга коммунизма. Пер. с франц. , М., «Три века истории», 1999.
МАКАРОВА А.Б. Норильское восстание. Воля, № 1, 1993.
ПИХОЯ Р.Г. Советский союз: история власти. 1945 – 1991. Изд. «Сибирский Хронограф», Новосибирск, 2000.
СИСТЕМА исправительно-трудовых лагерей в СССР. Справочник / О-во «Мемориал», ГАРФ. Сост. М.Б.Смирнов. Под ред. Н.Г.Охотина, А.Б.Рогинского. М.: Звенья, 1998
СПРАВКА. ГАРФ. Ф. 9413, Оп. 1, Дело 159, л. 161
ТРУС Л.С Введение в лагерную экономику. ЭКО, № 5, 1990.
ТРУС Л.С. Зеркало реального социализма или Введение в экономику и социологию принудительного труда. В кн.: Возвращение памяти, 2 вып. – Изд. «Сибирский Хронограф», Новосибирск, 1994
Сноска 2
Математический оборот речи: выражение точки на
прямой расположены всюду плотно - означает, что как бы ни были близки друг к
другу какие-либо две точки, между ними всегда можно поместить бесконечное
множество других точек.
Сноска 3
Справка: Заключенные Горного лагеря ВОЛЬЯНО Ставр
Георгиевич и БЫКОВСКИЙ Анатолий Николаевич 1/VII-53 покончили жизнь
самоубийством через повешение. Выписка из протокола
вскрытия от 3/VII-53
находится в оперативном отделе Горного лагеря . Уполномоченный УМВД по
Красноярскому краю майор А.Попов. (Их обнаружили повешенными на балке барака
лицом друг к другу. Тела носили отчетливые следы побоев.) [ГРИЦЯК].
Сноска 4
Через 8 месяцев генерал-полковник И.Серов,
награжденный орденом Ленина за организацию
и проведение депортации
"антисоветских элементов" из Прибалтики и орденом Суворова 1-й степени за
депортации народов ряда автономий (немцев, чеченцев, ингушей, калмыков, балкар,
карачаевцев, крымских татар), стал главою вновь созданного КГБ.
Сноска 5
Так в январе 1952 г. инженер-полковник В.С.Зверев
директор НГМК и одновременно начальник Норильлага и Горлага направил начальнику
ГУЛАГа генералу Долгих доклад, в котором утверждал: "Вообще, задачу поднятия
производительности труда и целесообразности производственного процесса может
решить лишь досрочное освобождение и закрепление на предприятиях комбината
15000 заключенных". Тогда же начальник тюремного отдела ГУЛАГа генерал
С.Н.Круглов предложил Берии освободить 6000 заключенных с тем, чтобы они
работали на строительстве Сталинградской ГЭС как "вольные" вместо 25000
заключенных с их крайне низкой производительностью. [КУРТУА]. Стоит вместе с
тем отметить, что председатель комиссии МВД в Норильске полковник М.В.Кузнецов
аналогичное предложение, высказанное полтора года спустя заключенными Горлага
(перевести их на "вольное поселение"), оценил как "антисоветское" [КУЗНЕЦОВ].
Сноска 6
По слухам уже на второй день норильской забастовки
о ней сообщал в своих передачах "Голос Америки".
Сноска 7
Письмо Л.П.Берии в ЦК КПСС и Совмин от 26.03.53 с
предложением проведения широкой амнистии; мотивировка: 2 526 402 заключенных -
это слишком много, да и опасности большинство из них не представляют, за
исключением, естественно, "особо опасных государственных преступников",
заключенных специальных лагерей в количестве
221 435 человек. (ПИХОЯ)
Сноска 8
Парадокс: осужденных за борьбу против советского
государства "с оружием в руках" (слова из Указа) амнистировали, тогда как те,
кто был осужден за "антисоветскую агитацию", под которой понималось любое
критическое суждение о режиме или его деятелях, да и просто анекдот, продолжали
сидеть.
Сноска 9
Ее активным проводником был знаменитый полковник
Барабанов, сделавший основную карьеру, будучи начальником Севпечлага (ГУЛЖДС),
после чего был начальником скандально известной 503-ей Стройки (будущая
"мертвая дорога" Салехард - Игарка), затем - начальником Цимлянского ИТЛ
(Главгидровологодонстрой МВД) и - 1952-53 годах - начальником Главспецнефтестроя
МВД [СИСТЕМА]; его деятельность в период войны была воспета В.Ажаевым в
получившем Сталинскую премию романе "Далеко от Москвы", в котором он выведен под
именем Баранова, начальника строительства некоего нефтепровода. В 1954 г. он в
качестве одного из руководителей ГУЛАГа объезжал лагеря, пропагандируя, говоря
более поздним языком, "новое мышление". В Норильске он собрал конференцию
представителей заключенных всех лаготделений Норильлага и Горлага, на которой
провозгласил утопическую программу "перестройки", в соответствии с которой в
лагерях вводилось своеобразное "самоуправление" во главе с выборным Советом
Актива, задачей которого объявлялась защита интересов и прав заключенных от
посягательств администрации, в том числе и права на перевод на облегченный режим
и даже не условно-досрочное освобождение. Заключенные восприняли эту программу с
энтузиазмом, администрация - естественно - без.
Сноска 10
В данном контексте под ГУЛАГом понимается,
естественно, не сама по себе советская система пенитенциарных учреждений, а
особая система принудительного труда - основа советской
общественно-экономической формации - "азиатского способа
производства" по
терминологии Маркса. Одна "только сметная стоимость программы капитального
строительства МВД составляла (в начале 1953 г.) 105 млрд.руб." [ПИ-ХОЯ]
Сноска 11
События политической жизни 1951-56 гг можно
представить происходящими в трех уровнях - уровень решения общенациональных
проблем, уровень кадрового обеспечения решений первого уровня и уровень интриг
по поводу того и другого.
Вот первая дюжина из множества острейших проблем,
стоявших в то время перед страной:
· Господство принудительных отношений во
всех сферах жизни общества и связанное с этим -
· Доминирование органов не
ограниченного ничем насилия (МГБ - МВД), превращение
самого государства в
исполнительную структуру этих "органов";
· Огромная и малопроизводительная
армия заключенных (более 2,5 млн. человек);
· Дисбаланс общественного
производства в пользу группы А (производство ради производства);
·
Милитаризованная экономика, засилье ВПК ("танки вместо масла");
· Огромные
военные расходы (армия численностью более 2,5 млн. человек);
· Агонизирующее
сельское хозяйство (работа в колхозах "за палочки");
· Жилищный кризис;
· Нормализация международных отношений СССР;
· Засилье воинствующей
некомпетентности в науке (лысенковщина и пр.);
· Техническое и
технологическое отставание от развитых стран во всех отраслях народного
хозяйства;
· Позорное состояние системы социального обеспечения.
Если на
решение перечисленных проблем так или иначе были направлены
слияние МГБ с МВД в
единое МВДБ; "бериевская амнистия"Б; передача ГУЛАГа из МВД в ведение МЮ и
обратно; снижение сельскохозяйственных налоговМ, повышение
закупочных цен на
сельхозпродуктыМ; нормализация отношений с ЮгославиейБ; отмена закона 1940 г. о
запрете самовольного изменения места работы; осуждение "культа личности
Сталина"БМХ; массовая реабилитация политзаключенныхХ; ликвидация ГУ-ЛАГаХ (буквы
верхних индексов означают инициаторов соответствующих действий: Б- Берия, М -
Маленков, Х -Хрущев), то событиями второго уровня в это время были: назначение
Маленкова Председателем СМ СССР, Берии - министром внутренних дел, уход
Маленкова с поста секретаря ЦК; арест Рюмина; изгнание из ЦК Игнатьева;
появление в ЦК Г.К.Жукова; "чистка" МВД; изгнание из ЦК Б.Кобулова, Гоглидзе;
арест Багирова. На третьем же уровне в это же время происходит повышение
позиций МВД (Берии); выдвижение "национальных кадров" в союзных и автономных
республиках; превращение МВД в "параллельную власть" на местах; показания быв
следователя по особо важным делам МГБ Рюмина, указывающие на роль Маленкова в
организации массовых репрессий 30-х - начала 50-х гг.; объединение Хрущова с
Маленковым против Берии; возвращение в "верхний эшелон" Ворошилова, Кагановича,
Микояна, Молотова; арест Берии; учреждение должности Первого секретаря ЦК КПСС -
возвышение Хрущова - усиление роли аппарата ЦК. Четкое разграничение
принадлежности тех или иных событий к этим уровням не всегда возможно, но в этом
и нет необходимости. Важно другое: даже беглого взгляда на них достаточно, чтобы
заметить, что события третьего уровня то и дело "выводят из игры" как раз тех,
кто пытался решать те или иные общенациональные проблемы: Берия - Маленкова,
Маленков-Хрущов - Берию, Хрущов - Маленкова. Это наводит на подозрение, что и
решение каждой из проблем первого уровня рассматривалось соответствующими
"игроками" тоже не как цель, а как средство решения проблем третьего уровня,
что превращало всю страну в заложницу этих "игр".
В самом по себе наличии
таких трех уровней функционирования государственной машины нет ничего
специфического, отличающего советский режим от каких-либо других. Советская
специфика (сохраняющаяся в почти нетронутом виде и поныне) заключалась в другом
- в полной закрытости от общества как того, что происходило на двух последних
уровнях, так и механизмов и процессов принятия решений на всех трех уровнях.
Возвращаясь к предмету настоящих заметок - загадке Норильского восстания
приходится признать, что собственно загадкой является не само по себе это
событие (и другие подобные акты гулаговского сопротивления), а то, какую
конкретно роль сыграло оно в размораживании послесталинского СССР.