Ссылка, то есть насильственное удержание людей на определенном месте, - по выражению А.И.Солженицына, "водворение со связанными ногами" ("Архипелаг ГУЛАГ", ч. 6, гл. 1), под надзором карательных органов (ГПУ, ОГПУ, НКВД, МВД), с установленными карами за "побеги" с мест ссылки (как правило, в форме лагерных сроков), однако, как правило, не в тюремной камере и не за колючей проволокой, вошла в карательную практику коммунистического режима уже с 20-х годов.
По нынешней официальной терминологии, этим словом именуется не всякая ссылка, а только назначенная по суду или "внесудебным органом" (особым совещанием и т.п.) и притом либо "срочная", то есть с установленным сроком нахождения в ссылке, либо "вечная", которую тоже можно считать частным случаем срочной ссылки, только со сроком, равным бесконечности.
В остальных случаях ссылка именуется "спецпоселением", что влечет за собой некоторые неприятные правовые последствия. Так, по Закону РФ "О государственных пенсиях", срок "ссылки" включается в трудовой стаж, причем даже в тройном размере, а вот срок "спецпоселения" не включается в стаж вообще.
На самом деле только в 30-50 гг. в СССР насчитывалось 30 с лишним различных категорий ссыльных, и на каждую такую категорию имелись свои инструкции (о порядке содержания в ссылке, о порядке надзора за ссыльными, и т.п.).
Сейчас принято называть "несудебную" и "не-внесудебную" ссылку административной. Но это выражение не соответствует исторической практике: в 20-30 гг. адмссылкой называлась как раз такая ссылка, которую оформляли внесудебным решением. Она же, по существу, во многих случаях носила официальное наименование "высылки", хотя высылка в узком смысле - это "минусы" (-5, -12, -25), т.е. запрет проживания в столичных и других крупных городах. Впрочем, фактически "минусников" обычно отправляли в местность, выбранную не ими, а карательными органами, и по прибытии на место "высылки" их ставили "на спецучет", под комендатуру, как и "обыкновенных" ссыльных.
А такая ссылка, которую ныне именуют "спецпоселением", на протяжении большей части 30-40-х гг. носила официальное название "трудпоселения". И, соответственно, ссыльные тогда именовались "трудпоселенцы", или, реже, "трудпереселенцы".
Не следует считать, что все категории ссыльных обязательно должны были отмечаться в спецкомендатуре. По крайней мере две категории ссыльных в комендатуре не отмечались, и на них не заводили в комендатурах "личных дел". Это были:
1) ингерманландские ("ленинградские") финны, попавшие, как и ингерманландские немцы, под мартовскую депортацию 1942 г.;
2) понтийские греки, депортированные летом 1942 г. из нескольких районов Краснодарского края (в наш регион пригнали только два состава со ссыльными греками).
Как правило, паспортов у ссыльных не было (а у кого они были, комендатура отбирала). Но из этого правила бывали исключения, даже среди ссыльных крестьян в 30-х гг. Не отобрали паспорта у некоторых из ссыльных ингерманландских финнов. Наконец, не забирали паспорта у сосланных (как правило, со сроком 5 лет) по знаменитому хрущевскому указу о тунеядцах, в 1961-1964 гг. На эту ссылку оформляли и в судебном порядке (как, например, великого Бродского), и (вероятно, чаще) в административном порядке, по решению райисполкома. Следует знать, что под эту карательную кампанию попадали не столько деятели литературы и искусства (хотя, например, в нашем регионе, а именно в Большом Улуе, отбывал свои 5 лет известный московский поэт Батшев), сколько особо неугодные коммунистическому режиму верующие: адвентисты, пятидесятники, истинно православные, Свидетели Иеговы и др.
На оглавление обзора На предыдущую страницу На следующую страницу