Слово «сибиряк» – это пример того, как одно слово имеет совершенно разный смысл в России и в Польше. В России «сибиряк» – это русский, живущий в Сибири.
В Кракове, в картинной галерее на площади «Рынок» выставлена картина Матейко – «Sibiraki», то есть «Сибиряки». У поляков «сибиряк» это ссыльный в Сибирь, политзаключенный.
Все поляки, о которых писал пан Кучиньски на страницах и своих книг, и на страницах «Новой Польши», попали в Сибирь не по своей воле. Они – исследователи, первопроходцы, ученые, мастера. У якутов даже серебро стало называться «польским золотом». Но в Сибирь они пришли в кандалах.
У нас слово «сибиряк» вызывает вовсе не образы изможденных людей в серых арестантских халатах, которых гонят вглубь Сибири. Но сочетание слов: «Поляк в Сибири»… Память услужливо рисует образы из не очень далекой истории: штыки конвойных, раздолбанные мокрые дороги, сердобольные старушки, подающие хлеб, сующие крынки с молоком в колонну…
В обеих странах плохо помнят о других поляках – совершенно лояльных подданных
Российской империи. А ведь и они были. Стремясь учиться, польский юноша попадал
в Москву и в Петербург. В поисках куска хлеба он
получал назначение в любой уголок беспредельной империи. И как складывалась его
судьба, зависело только от него.
Герой моей статьи, Владимир Александрович Соколовский, происходил из шляхты
Витебской губернии – современная Белоруссия. Родился он 1 мая 1874 года, а в
1901 году окончил Санкт-Петербургский институт гражданских инженеров. Окончил он
курс хорошо, а по окончании Института был определен младшим архитектором
строительного отделения Енисейского губернского управления. Почему именно сюда?
А потому, что было вакантное место.
Кем он был в Красноярске? Поляком? Не знаю, как в собственных глазах – но для 90% населения он был в первую очередь русским интеллигентом. Русским не по этническому принципу! Образованная верхушка громадной многонациональной империи состояла и из немцев-лютеран, и из поляков-католиков, и из крещеных евреев, а в начале ХХ века все чаще включала в себя и мусульман.
Эта
верхушка империи владела русским языком совершенно свободно, даже если русский
язык и не был для кого-то родным. В детстве Владимир Соколовский говорил и
по-польски, и по-русски. Вокруг него по всей Витебской губернии звучал русский
язык, и для пана Соколовского он был так же привычен, как польский.
Империя казалась незыблемой, а Соколовский явно был не из обиженных ее политикой. Вообще в политике он не принимал никакого участия – ни в студенческие годы, ни позже. Он никогда не принимал никакого участия ни в движении социал-демократов, ни в движении за польскую автономию. Вот чем он занимался очень активно – так это профессиональной работой.
В 1900 годы в Красноярске жило всего 27 тысяч человек, – маленький городок, занимавший ничтожную часть нынешнего Красноярска с его населением в 700 тысяч человек. Красноярск лежал на пересечении водного пути – Енисея и Московского тракта, соединявшего Сибирь с Европейской Россией. В 1895 году до Красноярска дошла железная дорога: строилась она от Москвы на восток, пронизывая всю сибирскую часть империи до Владивостока и Маньчжурии.
За несколько лет из бедного и сонного городишки Красноярск сделался городом динамичным и богатым, важным промышленным и торговым центром. Город рос как на дрожжах и стремительно строился. За считанные годы возникает необходимость в возведении множества многоэтажных доходных домов, особняков, гостиниц, бань, водонапорных башен, магазинов, учебных заведений, общественных зданий.
Непочатое поле для работы архитектора! Тем более, к этому времени Соколовский уже стал специалистом зрелым, сложившимся ….и молодым. В этом смысле Соколовскому повезло – он попал в нужное время и в нужное место.
Но ведь и другие молодые архитекторы находились в том же месте, жили в то же время – а именно Соколовский, без преувеличения, вошел в историю. И современники оценили его – в 1909 году Соколовский назначен Енисейским губернским архитектором.
И все же объем сделанного Владимиром Александровичем чуть ли не выходит за пределы возможного. Трудно поверить уже в то, что за свою жизнь Соколовский стал автором то ли 197, то ли даже 275 архитектурных проектов. Ведь каждый мост, башня или дом – это не только творческий замысел. Это и калькуляция расходов, и вычерчивание планов, создание модели будущего сооружения, поиск материалов и подрядчиков. Строительство – это и ведение переговоров с заказчиком и подрядчиками (которые могут в любую секунду сорваться или остановиться). Это и сам процесс строительства, управление рабочими бригадами, и множество мелочей, которые невозможно предусмотреть заранее, и которые обязательно возникают в процессе практической работы. Не говоря о том, что лето в Сибири короткое, а строить в мороз, ветер и холод, под холодными дождями – непросто.
А ведь Соколовский строил не только в Красноярске – много зданий возведено им в Минусинске (370 километров к югу от Красноярска), в Енисейске (300 километров к северу), в Ачинске (250 километров к западу), в Канске (300 километров к востоку). Строил он и мосты, и здания вокзалов, водонапорные башни вдоль Сибирского железнодорожного пути.
И 275 осуществившихся проектов – это минимальная цифра. Называют более 100 деревянных домов, особняков или малоквартирных зданий на 4-8 семей. Говорят о примерно 100 церквах, им построенных. Наверное, среди этих проектов было много типовых, которые не требовали больших творческих усилий.
Но и с учетом этого – цифры почти за пределом реального.
К тому же среди построек В.А. Соколовского – много крупных и совершенно уникальных каменных сооружений, определивших лицо центральной, исторической части города. В их числе здание епархиального училища, здание Общественного собрания, особняк купца В.Н. Гадалова, два торговых дома И.С. Либмана, типография М.Я. Кохановской, особняк И.А. Ицина, торговый дом купца Н.Г. Гадалова, почтамт, здание торговой компании «Ревильон-братья»…
Все это – крупные, очень заметные в городской архитектуре здания, которые и сегодня используются как важные общественные сооружения. Некоторые из них сохранили свою функцию, как почтамт и типография. Другие стали использоваться иначе: здание Общественного собрания стало Домом офицеров, в особняке купца В.Н. Гадалова расположилась художественная галерея. Но все эти здания прекрасно известны красноярцам.
Иногда доводится слышать, что «Красноярск построил Соколовский». Это сильное преувеличение, но характерно, что так порой говорят. Ведь и правда, всю центральную часть города трудно представить себе без зданий, построенных по проектам Владимира Александровича.
Наследие Соколовского тем более масштабно, что большинство построек Соколовского, определивших лицо центральной части Красноярска, созданы им менее чем за 10 лет – с 1907 по 1914 годы.
Если же о качестве сделанного…
В
каждой постройке работы Соколовского творчески соединяются архитектурные стили.
Начало ХХ века вообще было временем динамичным для развития архитектуры:
классицизм, эклектика сменяются модернизмом, стремительно развивается
неоклассицизм, неоренессанс, псевдо-русский стиль с элементами «нарышкинского
барокко», сам модерн раскалывается на несколько направлений… Для человека
творческого и талантливого – раздолье.
Соколовский владел разными архитектурными стилями, – так человек, живущий на стыке культур и народов, владеет несколькими языками. Римско-католический костел в Красноярске построен им в готическом стиле. Синагога в Ачинске – в романском. Оба здания стилизованы так умело, что кажутся попросту перенесенными на берега Енисея из совсем других краев, из другой эпохи.
Но чаще всего Владимир Александрович идет по пути синтеза архитектурных стилей. Соколовский то причудливо соединяет мотивы ренессанса, барокко, модерна, то строит в псевдорусском стиле с элементами классицизма, то использует мотивы мавританской архитектуры. При сооружении нескольких двухэтажных деревянных домов он использует даже мотивы тибетско-монгольской архитектуры – что для России начала ХХ века несравненно экзотичнее, чем мавританские.
И все у него получалось! «Многостилье» не вело к разрушению целостного архитектурного образа. Элементы разных стилей у Соколовского всегда соединялись без малейшего противоречия, создавали единый гармоничный образ. Гармоничный – но и напряженный, сложный, заставляющий раз за разом всматриваться в уже, казалось бы, знакомое.
Эта сложность, неоднозначность архитектуры Соколовского – может быть, самая привлекательная сторона его наследия. Здания, построенные им почти столетие назад, составившие очень заметную часть центрального района Красноярска, обращают на себя внимание, запоминаются. То бросается в глаза силуэт, эффектно рисуется на фоне закатного неба. То взгляд выхватывает окно необычной формы, то ажурный орнамент, то обратишь внимание на элементы фасада, которые почему-то не замечал в прошлый раз.
К созерцанию того, что построил Соколовский, хочется возвращаться, – по тем же причинам, по которым хочется вернуться к старинным церквам XVII столетия, к Дворцовой площади в Санкт-Петербурге или к площади Рынок в Кракове. Архитектура Соколовского делает Красноярск уникальным. Это заслуга не одного Владимира Александровича, но, несомненно, его заслуга очень велика.
Был он поляк или русский? Вероятно, самый корректный ответ – он был русским польского происхождения. В Европе различают «национальность» – то есть гражданскую принадлежность, и «этническое происхождение» – то есть принадлежность к этнокультурной группе.
В.А. Соколовский был лоялен к Российской империи, всю свою жизнь он прожил в России. Он говорил, писал и думал по-русски, и входил в гражданскую общность россиян. Что не мешало ему никогда не отрицать своей «польскости». Когда в СССР стали вводить паспорта, а в паспортах писать национальность, Соколовский в пресловутой «пятой графе» писался поляком.
Владимир Александрович был крещен как католик, и не перестал исповедовать католицизм… В том смысле, что он никогда официально не порывал с церковью. Но и в костел он не ходил, и, по крайней мере, в красноярский период своей жизни, вовсе не был прихожанином католического храма. Соколовский строил этот прекрасный римско-католический храм на средства польской общины. Но сам Соколовский в этот костел не ходил, а к польскому землячеству не имел никакого отношения. Никогда.
Судя по всему, к религии он был совершенно равнодушен, как и 90% русской интеллигенции этого поколения. По своим вкусам, взглядам и мировоззрению он вообще был типичный русский интеллигент польского происхождения.
Как ни парадоксально, но католицизм помогал ему в этом равнодушии к религии. Церковь в Российской империи не была отделена от государства. Если православный человек становился официальным лицом – учителем в гимназии, архитектором, чиновником, он просто в силу должности должен был посещать службы в церкви. Получаешь деньги от правительства? Изволь хотя бы внешне быть лояльным и к вере. Бывало, что фрондирующего государственного служащего официально предупреждали – не будешь ходить в церковь – не продвинем по службе, а то и выгоним как не оправдавшего доверия. В Сибири власти были терпимее, чем в Европейской России, но вообще-то от чиновника и тут ждали если не веры – то лояльности.
Католицизм же был нелюбим, как религия «исторических врагов» Российской империи. Если католик не ходил в костел – власти могли посмотреть на это сквозь пальцы. Лучше бы, конечно, перешел в православие… Но если и не переходит, если «просто» не посещает католические службы – то пусть себе. Равнодушие католика к католицизму оставляло власти равнодушными.
Так польское происхождение и католицизм помогали Соколовскому быть и последовательным атеистом, и типичным русским интеллигентом. Один из парадоксов истории.
Соколовский входил в число русских интеллигентов, которые очень спокойно приняли советскую власть. Не восторженно, а именно спокойно. Возможно, эта новая власть даже как-то отвечала представлениям Соколовского о справедливости, о правильном мироустройстве… Но и об этом можно говорить только предположительно, потому что сам Владимир Александрович об этом никогда не высказывался. Не вел он политических разговоров. В Белом движении он не участвовал, но не был ни дня и в Красной армии.
Если можно утверждать, что Соколовский признал советскую власть, то лишь по
одному очень надежному признаку – на советскую власть он работал так же
добросовестно, как и на власти Российской империи. В конце концов, что бы ни
творилось вокруг, должен же был кто-то строить и ремонтировать дома?
С 1917 года Владимир Александрович работал в Енисейском Губсовнархозе инженером
отдела строительного производства. Вскоре он был назначен на губернскую
военно-инженерную дистанцию прорабом по строительству военного городка и
начальником военно-инженерной дистанции.
Военный городок в наше время – один из районов города, где расположено Высшее
командное училище. В те времена Военный городок был одним из городов-сателлитов
Красноярска.
В 1922 году Соколовский направлен в Енисейский политехникум преподавателем по
строительным дисциплинам.
В 1930 году организуется первое высшее учебное заведение в Красноярске –
Сибирский лесотехнический институт. В нем Соколовский начал преподавать
строительное дело на правах доцента.
В эти годы он меньше строит, никогда не повторился период 1907-1914 годов.
Впрочем, это и закономерно – возраст. Соколовскому за пятьдесят, он больше учит,
больше организует, чем делает сам.
Карьера В.А. Соколовского началась в Российской империи, плавно продолжалась в
СССР. Соколовский никогда не подвергался никаким репрессиям, а наоборот,
всячески поощрялся и поддерживался властями – как властями Российской империи,
так и властями СССР. В 1937 года он был принят в члены Союза советских
архитекторов. В 1944-1946 годах стал начальником Красноярского краевого отдела
по делам архитектуры.
Судя по отзывам стариков, знавших Соколовского при жизни, был он человеком
немногословным, внешне суровым и строгим. И очень справедливым. На склоне лет он
мало рассказывал о прошлом, не оставил мемуаров. Возможно, на него все-таки
наложила отпечаток страшная сталинская эпоха: привык молчать, не высказываться
по любым вопросам кроме порученного дела.
Думаю, что старился Владимир Александрович более комфортно, чем очень многие
люди: в городе, который сам построил. Великий архитектор умер 24 февраля 1959
года и похоронен на Троицком кладбище г.Красноярска.
На мой взгляд, В.А. Соколовский – не только пример поляка, который много сделал
в России и для России. Это пример поляка, который выбрал путь ассимиляции в
стране. Он ведь не мог не понимать, что его дети и внуки неизбежно растворятся в
России, станут русскими. Они и стали. В России живут его внуки и правнуки.
Польского предка они помнят.
Приятно, что Соколовский далеко не забыт в Красноярске. Материалы его личного
дела хранятся в Красноярском краеведческом музее, куда переданы его сыном,
Георгием Владимировичем, в 1973 году. С документов сняты копии, подлинники
остались в семье Соколовского.