Так назвал главу своих воспоминаний бывший спецпереселенец Николай Павлович
Чернюк. В начале 30-х годов юношей он был выслан с матерью и сестрами с Украины
в Красноярский край. Попал в Канский район, работал на лесозаготовках. После
освобождения остался и в Сибири, и в лесной промышленности. По роду своей работы
побывал почти во всех краях на Енисее, где жили спецпереселенцы, встречался с
очень многими своими товарищами по несчастью. Человек очень неравнодушный,
творческий, он интересовался их судьбами. А затем рассказал в своей книге,
которую назвал «На Сибири солнечно?» Книга пока еще в рукописи, является
документальной, написана на основе дневниковых записей, которые автор вел с юных
лет.
Предлагаем небольшой отрывок из этой книги.
Поезд с поляками спецпереселенцами и штабным вагоном в хвосте проследовал на восток. Железнодорожный мост через реку, сосновый бор на высоком песчаном берегу, молодые сосняки по сторонам железной дороги…Поезд набирал скорость…В одном из вагонов на верхних нарах лежал молодой хлопец – Збышек Доминский, с ним рядом сидела небольшого роста паненка Кристина Когут… Рассказывала, как жили они с ойцем и мамусей на хуторе близ Тернополя… В пятнадцать лет ее отвезли в город учиться. Школа была при монастыре, воспитатели – монашки. Строгие порядки – молитва и учеба…прогулки в парке под доглядом монашек. Война перевернула их размеренную по параграфам жизнь – в город пришли советские солдаты – жолнежи с красными крестами на островерхих шапках. Солдаты не бесчинствовали, как пугали девочек воспитательницы, но вели себя развязно, без почтения к Богу…
…Приехала с хутора мамуся, рассказала, что отец-офицер войска Пилсудского осадник, был призван в армию Сикорского… Воевать не успел, его взяли в плен красные. Где теперь отец, они не знают… А их вот везут куда-то, спаси и помилуй Святая Мадонна.
Ночью поезд остановился в Решетах. Через зарешеченные решетки видели по левую сторону железной дороги много огней – то была зона, как потом узнал Збышек…Утром послышался лай собак…началась «высадка» из вагонов. Строго соблюдался порядок «высадки»: людей садили на корточки, делали «шмон»… Позже узнали, что произошла ошибка: железнодорожники сообщили командованию лагеря: «Прибывает ваш контингент». Система ГУЛАГа работала безукоризненно и четко: звонок командиру дивизиона «ВОХ-ры», взвод стрелков оцепляет тупик за станцией. В считанные минуты «высадка» закончилась, началась «посадка» в машины…Две «оправки» в пути…Машины с этапируемыми были на подходе к Новобирюсинску, когда начальник лаготделения получил телеграмму с разъяснениями – какой контингент направлен в его «заведение»…
Не знал тогда будущий писатель Збышек Домино, что в одном с ним вагоне ехала будущая звезда – Анна Герман, тогда всего лишь десяти лет от роду. Услаждала потом Анна Герман своим голосом радиослушателей всего Союза… В том числе и командира дивизиона так «вышколившего» своих подчиненных в исполнении ритуальных правил «высадки» из вагонов прибывающих «контингентов» - даже женщин и детей… Впрочем известно, что ГУЛАГ с 1937 года принимал в свои «объятия» и женщин, и детей из членов семей «врагов народа» - члесирок… Агрипина Петровна Дюкова рассказывала, как в 1937 году – ей тогда было 14, когда «посадили» ее отца, затем ее с матерью привезли в Карлаг. Не знала Агрипина, в чем была ее вина, как и то, в чем была вина отца Петра Дюкова. Знала только, как следовало отзываться на поверках: - «Год рождения 1923… статья… 10 лет…». На всю жизнь запомнила…
Из Новобирюсинска машину направили обратно…. Свернули в сторону.
Еще одна – две «оправки» и место их поселения при впадении реки Пойма в Бирюсу. Лесной поселок: три барака, конный двор, бондарка с незаконченными заготовками бочек, магазин. Принимал комендант – человек среднего роста с сухощавым лицом, совсем не сердитым. Только револьвер на боку выдавал в нем коменданта. С ним делопроизводитель, он вносил в списки прибывших – фамилия, имя, отчество главы семьи, члены семьи… В бараке несло затхлостью – здесь теперь никто не жил, хотя следы проживания людей остались: стены беленые известью, гвозди, вбитые в стены – на них вешали одежду… столы, покрытые рваными клеенками. Даже кучка дров возле чугунной печки – ее затопили сразу же… Пришел мастер, собрал отдельно молодых хлопцев и женщин – пожилых мужчин не было – они, как и отец Кристинки Когут, как и отец Збышека, находились в плену… Объявил, что будут работать в лесу на подготовке карр к будущему сезону подсочки живицы, вести окорение. Женщины будут собирать приемники. Впрочем, женщин крепкого телосложения тоже на окорение… Мать Кристинки – высокая сильная и была записана в их число… Выдали под ведомость продукты – буханки серого, подового хлеба, крупу - пшенку, растительное масло, рыбу…
Збышек на подсочку живицы не попал – его направили на подготовку реки к сплаву. Строили каменно – хворостяные дамбы: рубили и укладывали на лед реки хворост из тальника, что рос по берегам, дробили каменные глыбы после того, как взрывники подрывали скалы, вывозили камень к месту постройки дамбы. Слой хворосту – слой камня и так до заданной глубины с повышением… В барак возвращались уставшие, но радостно было, что вот встретит Збышека мать… вечером пойдет к Кристинке…
А весной их разлучили и с матерью, и с Кристинкой: молодых хлопцев направили в Тиличет держать пикеты – пропускать лес, что сплавлялся молем в Бирюсу. Длинный тот сплав, как время, что пришлось пережить вдали от матери и любимой – после зачистки пикета бригаду не распустили, а включили в ходовую группу… Пошла ходовая с зачисткой реки…
Удивительная река Бирюса: вода в ней кристально – чистая, поступает с верховьев, не вода, а серебро… А смешается с водой из Поймы, взбаламутится молевым лесом… Две навигации работал Збышек на сплаве – дистанция за дистанцией: Чигучет, Хандалык, Пея… В Почете узнал, что умерла на Пойме мать, перевели куда-то на Ману Кристинку Когут… И спецпереселенцев сняли с подсочки – развезли по поселкам Она-Чунского леспромхоза – на Пею, Почет, Озерное и Горячие Ключи…
