Первая запись, в которой встречаются имена переселенцев из Виленской губернии, относится к 1896 году. Она знаменательна, приводим ее полностью: "4 июня родилась, 7 крещена Мария. Отец - Виленской губернии Вилейского уезда деревни Храмцевой крестьянин Гавриил Антонович Якубович и законная жена его Софья Иоанновна. Восприемники: той же губернии и уезда крестьянин Павел Адамович Кожура и крестьянская жена Мария Плисковская".
Первоначальное население Виленки составляли переселенцы из нескольких деревень Виленской губернии Вилейского уезда. Выходцами из деревни Шинково были Иван и Федор Андреевичи Волчек. Семья Рудак приехала из деревни Скалбище. Николай и Гавриил Антоновичи Якубовичи - из деревни Храмцевой; Василий Францевич, Иосиф и Стефан Антониевичи, Иосиф Максимович Сташкевичи - из деревни Влачки, Фома Мартынович и Симеон Устинович Каминские - из деревни Щерачихи. Андрей Иванович, Иосиф Иосифович, Стефан и Александр Симеоновичи, Василий Андреевич, Александр Яковлевич, Александр Васильевич - все под одной фамилией Кожура родом из деревни Куляши. Наум Степанович Бекиш приехал из деревни Ловцовичи, а Илья Онуфриевич Варавка - из деревни Лядвень.
К сожалению, нет сведений о том, из каких деревень Виленской губернии Вилейского уезда выехали Игнат Адамович и Павел Игнатьевич Плисковские, Петр и Филипп Петровичи Яновские, Дамиан, Климент и Федор Ивановичи Пинчуки; Антоний Герасимович Мандрик, Фаддей Кузьмич Жук, Игнатий Викентьевич Дик, Иосиф Федорович Трубач, Александр Кондратьевич Михаленок, Александр Андреевич Курец, Леонтий Игнатьевич Балтрукович. Фаддей Доменикович и Антоний Дамианович Владыки являются выходцами из одноименной деревни в Белоруссии.
Ехали в Сибирь не просто семьями, а кланами, деревнями. Мы нарочно привели весь этот список польских пионеров, появившихся в Балахтинской волости в конце XIX века. Надо было быть обладателем не только бедного хозяйства при минимуме земельного участка, чтобы решиться на такой переезд через всю страну в неведомые места. Переселенцы должны были иметь еще и такие качества, которые мы называем деловыми: здоровую авантюрность, предприимчивость, трудолюбие, ухватистость, сплоченность - иначе они не выжили бы в незнакомом и необитаемом месте.
Позднее к этим уже старожилам на новом поселении добавляются имена новых переселенцев. С 1900 года в записях Метрических книг встречаются следующие фамилии: Губарь, Горбач, Юда, Кулеш. Из этого факта напрашивается вывод о том, что крестьяне Виленской губернии Вилейского уезда ехали в Сибирь дорогой своих земляков, возможно, по их примеру, зная, что на новом месте первые переселенцы устроились, значит, сумеют обустроиться и следующие.
Молодые переселенческие заселки не успели еще образовать юридически оформленных сельских общин, не имели, по-видимому, даже названия нового поселения. Религиозные обряды на первых порах своего существования отправляли в церкви ближайшего старожильческого села Еловского. В Метрических книгах в графе, где положено записывать сведения о проживании, священники пишут не нынешний адрес, а место прежнего жительства. Вот один из таких примеров: "9 июня родилась, 14 крещена Акилина. Отец - Виленской губернии Вилейского уезда деревни Куляшей крестьянин Василий Фомич Кожура и законная жена его Анна Семеновна. Восприемники той же губернии и уезда деревни Ловцовичей крестьянин Наум Стефанович Бекиш и деревни Лядвень крестьянская жена Евдокия Федоровна Варавка".
Видимо, первоначально переселенческий участок, отведенный западным переселенцам, не имел названия. Но так как акты гражданского достояния нужно было заполнять в первые же месяцы проживания их на новом месте, то священник Матвей Смирнов стал записывать в Метрических книгах в графе о месте жительства временное название, данное по расположению участка по реке Балдаштык. Одними из первых являются записи о свадьбах, они относятся к летним месяцам 1898 года. Девушек-переселенок записывали в Метрических книгах в графе данных о невесте так: "... крестьянская дочь переселенческого участка Балдаштык".
Как поселение со своим названием деревня впервые упоминается в Метрических книгах в 1899 году. Правда, это название звучит не совсем так, как мы произносим сейчас. Запись знаменательна для истории деревни, поэтому приводим ее полностью: "20 мая родился, 23 мая крещен младенец Иоанн. Отец - крестьянин деревни Вильны Иосиф Федорович Трубач и законная жена его Анна Еремеевна" .
В актах гражданского состояния этого же года есть другое написание: поселок Виленский. Эти примеры означают, что переселенческая деревня оформилась как юридически зарегистрированный населенный пункт. Год 1899 можно считать годом основания Виленки.
В этом же, 1899 году в Метрических книгах Еловской Петро-Павловской церкви впервые упоминается о погребении на виленском кладбище: "21 декабря в возрасте одного года умерла от кашля Анна - дочь крестьянина деревни Вильны Николая Антоновича Якубовича. Погребена на виленском кладбище". Извечная жизненная философия: жизнь и смерть идут рядом. Зарождается и набирает силу новое поселение, и невдалеке образуется и тоже начинает расти кладбище. До даты 23 мая 1899 года об итогах похоронного обряда в Метрических книгах записывалось так: "Погребен (или погребена) на кладбище, отведенном при новом участке по реке Балдаштык".
Вернемся к 1897 году - времени первых записей. С лета до конца года в новом поселении, которое, по-видимому, не получило еще юридического основания, было сыграно пять свадеб. Трех невест-переселенок высватали парни из ближайшей старожильческой деревни Большие Сыры: так Дмитрий, сын крестьянина Григория Замараева, взял в жены Марию - дочь переселенца Антона Якубовича, обоим было по 21-у году.
Девятнадцатилетний Иван, сын крестьянина Сергея Зыкова, посватался к 22-летней Марии, дочери переселенца Федора Трубима. Еще две свадьбы соединили на сибирской земле уроженцев Виленской губернии: 22-летнего Петра Яновского и 17-летнюю Марию Михаленок, а также создал вторую семью с землячкой 21 года Марией Яновской 30-летний (по-видимому, овдовевший) Илья Онуфриевич Варавка.
1897 год принес не только радостные события, но и много горя. Летом и осенью еще не очень обустроенные на сибирской земле западные переселенцы пережили две эпидемии оспы и кори, которые особенно косили детей. В семье Антония Сташкевича умер годовалый сын Алексей. В семье Александра Кожуры - двухлетняя Анна и четырехлетний Николай скончались в один день, так же, как и в семье Антония Мандрика умерли 6 июня двое детишек: Мария двух лет и Владимир пяти лет. Понесли утраты семьи Филиппа Яновского, Иосифа Трубача, Игнатия Дика, Климента и Домиана Пинчуков, Василия Сташкевича, Кондрата Михаленка, Василия Кожуры.
Вроде пошла на убыль летняя эпидемия оспы, но осенью началась корь. У Симеона Григорьевича Михаленко в один день, 1 октября, скончались сын Иосиф пяти лет, и дочь Софья двух лет. Обращают на себя внимание некоторые даты, например, дни смерти и погребения детей Антония Мандрика и Александра Кожуры, а также дочери Филиппа Яновского: между смертью и погребениями 24 дня. У Игнатия Дика сын Петр умер 7 июня, а погребен по православному обряду только 29. О чем могут говорить эти записи? Скорее всего, о том, что детей долго не отдавали родным для погребения, потому что устанавливали причины смерти, увозя их или в Балахтинскую, или в Ачинскую лечебницы.
Есть
документ того времени, вклеенный между страниц, о разрешении предать земле по
христианскому обряду тело скоропостижно скончавшейся двухлетней девочки Веры
Любимовой из села Еловского. В этой справке земский заседатель из Балахты
предупреждает причт Еловской церкви о том, что девочка умерла от дифтерии, зная
заразность этой болезни, советует положить ее в гроб тот час же и заколотить
наглухо во избежание распространения инфекции. То есть медицинская экспертиза
существовала, и умерших детей переселенцев, по-видимому, тоже увозили на
исследование причины смерти. Как бы там ни было, и без того небольшое пока
заселение потеряло за лето-осень 1898 года 16 детей.
По материалам Метрических книг трудно судить об отношении к переселенцам коренного населения. Можно только сказать, что непривычными для сибирского уха были фамилии новоприезжих. Вскоре по церковным записям мы видим, как священники невольно русифицируют их. Так, служитель Петро-Павловской церкви Косьма Изволенский, регистрируя рождение дочери Анны в семье Николая и Анастасии Якубовичей, встречается, по-видимому, впервые с необходимостью написать фамилию Кожура. Привыкший к тому, что русские фамилии изменяются по родам, числам и падежам, он пытается непривычную фамилию изменить на привычный лад и пишет, что крестными девочки были Григорий Кожурин и Софья Кожурина. Претерпевает изменения в написании и фамилия Мандрик, ее записывают в нескольких вариантах: Мандрык, Мандрыков. Фамилия Дик очень часто записывается с учетом характерного западного произношения, что на письме превращается в Дзик. Варавка становится Варавкиным, Волчек - Волчковым, Трубач - Трубачевым. Но это происходит на первых порах, в последующие годы фамилии переселенцев искажаются редко. Имена приезжих тоже несколько непривычны сибирякам. Наряду с общерусскими, переселенцы носили красивые польские имена: Людвиг, Стефан, Иосиф, Доменик, Франц, Антоний, Дамиан, Симеон, Адам. Постепенно употребление этих имен сходит на нет, и сейчас среди потомков первых виленцев они употребляются крайне редко или не употребляются совсем.
Переселенческий поток не иссякает. В 1906 году к приведенным часто упоминающимся в Метрических книгах фамилиям прибавляются новые: Волынец, Бахарь, Лащук, Тонкович. С 1913 года встречаются записи с фамилиями Марковский, Корелик, Кизик, с 1917 года - Мамай, Маркович, с 1920 года - Гисич, Кривальцевич.
Начавшись с безымянных заселок, которые за неимением названия именовались "переселенческим участком по реке Балдаштык", Виленка разрослась. По Метрическим книгам трудно восстановить год постройки церкви (многие записи утрачены). В 1917 году Виленка пишется в книгах еще деревней, а в 1919 году - уже селом, то есть населенным пунктом, где есть своя церковь. Мы можем наблюдать, как активный рост населения Виленки ведет к повышению ее социального статуса и значимости. По данным переписи от 28 августа 1920 года, население Виленки исчисляется в 650 душ. Из перечисленных деревень, которые возникли на территории Балахтинского района в конце XIX - начале XX веков, Виленка находится на четвертом месте по количеству населения, обходя даже такие села, как Безъязыково (Тумна) - одно из самых старых по году образования.
Ассимиляция с сибирскими старожилами началась у переселенцев из Виленской губернии с первых лет их заселения на новом месте, хотя чаще браки осуществлялись внутри переселенческой среды, и еще долго "свои" брали "своих" и "свои" крестили "своих". Но постепенно начинают встречаться записи подобного типа: "26 августа 1898 года бракосочетались крестьянский сын деревни Большие Сыры Григорий Иванов (незаконнорожденный) 20-ти лет и крестьянская дочь переселенческого участка Балдаштык Фекла Францева Веремей 25-ти лет, оба православного вероисповедания первым браком", - то есть мы видим, как переселенцы начинают родниться с жителями старожильческих деревень, завязывают дружеские отношения, приглашая друг друга на свадьбы и крестины, но пока эти контакты немногочисленны.
Старожильческие и переселенческие семьи отличаются экономическим положением. Крестьяне-старожилы путем борьбы и приспособления к своеобразным местным условиям в течение длительного ряда лет завоевали себе более или менее приличное экономическое положение. Переселенцы же являются в местность совершенно незнакомую, по большей части экономически необеспеченными. Поэтому свадьбы со старожилами редки.
Исследователи, изучавшие жизнь переселенцев, отмечали, что рост их благосостояния начинался после 12-15-ти лет хозяйствования на новом месте. Трудолюбие и упорство переселенцев рождало экономическую стабильность их семей. По этой причине начинает обнаруживаться интерес к виленским невестам парней-старожилов, а жених из переселенцев мог спокойно жениться на девушке из старожильческой семьи и привести ее в свой дом, где уже имелся кое-какой экономический достаток, позволяющий содержать жену и будущих детей. Хотя в большинстве своем виленские парни не торопились обзаводиться семьями рано. Хочется в доказательство этому привести данные 1901 года: Василий Кулеш женится в 24 года, Антоний Юда - в 29 лет, Николай Дик - в 26 лет.
Хотя к началу XX века в Виленке стали появляться выходцы не только из Польши, и в Метрических книгах начинают мелькать фамилии Терентьевых, Власовых, Солдатовых, Юдиных, деревня продолжает оставаться населенным пунктом, где численно преобладающей нацией являются поляки. В церковных записях крайне редко встречаются факты бракосочетания с "чужими". Создается впечатление, что с 1897 по 1923 годы (на этом Метрические книги обрываются) все семьи Виленки породнились между собой. Приводим одну из последних записей о свадьбе из Метрической книги 1923 года: "15 мая бракосочетались села Виленского гражданин Иван Иванович Жук 23-х лет и села Виленского гражданка Пелагея Стефановна Губарева 18-ти лет, оба первым браком. Поручители по жениху: села Виленского гражданин Василий Александрович Кожура и Николай Степанович Кожура, по невесте - села Виленского гражданин Павел Климентьевич Пинчук и гражданин Фома Александрович Юдин".
Из-за неактивного породнения виленцев на протяжение всех этих лет с представителями других деревень они смогли сохранить вплоть до начала XXI века особенности своего национального произношения. Есть в их речи такие звуки, которые были характерны только для старославянского языка. В языках других славянских народов эти звуки утратились, переселенцы их сохранили и в Сибири, благодаря первоначально неактивной ассимиляции с коренными сибиряками или другими переселенческими группами. Разговор коренных виленцев - это услада для фонетистов, благодарных им за сохранение древнерусского звукового строя.
К 1901 году относится и следующая запись: "12 января умер 14 января погребен крестьянин поселка Виленского Андрей Игнатьев Кожура 69-ти лет от старости". Это первое свидетельство Метрических книг о смерти взрослого человека из переселенческого поселка Виленка. До этого записи о смертях в основном касались детей. Андрей Игнатьевич Кожура был, по-видимому, одним из старейших переселенцев. Рожденный в 1832 году, он тронулся в путь в далекую и неизвестную Сибирь, будучи 65-ти лет от роду. Умер же, оставив после себя уже разрастающееся в деревню новое заселенье в таежном уголке Балахтинской волости.
Тяжелое впечатление остается от Метрических книг 1918-1923 годов. События в стране отразились на внешнем виде церковных записей актов гражданского состояния. Вместо четких строк черными чернилами на присланных из Епархии типографски красивых листах мы видим записи всем, чем можно, на том, что есть: нестандартные разновеликие листы разлинованы от руки, записи то красными, то бледно-голубыми или бурыми чернилами, а то и карандашом ведутся в следующем виде: "18 (месяц отсутствует, но, по-видимому, это октябрь) Митрофан (надо догадываться, что родился), села Виленского гр-н Никифор Семенов Кожура, жена Вера Домианова" (так безо всяких объяснений, записаны родители). Сведений о крещении ребенка, крестных родителях, священнике или хотя бы лице, ведущем записи, нет совсем. Скорее всего, младенец уже не был крещен, и писал карандашом, не соблюдая установленных каноном правил, не священник.
Тяжкие события этого времени отразились и на жизни виленцев. Вот скорбный список, умерших от тифа в 1919 году: "5 февраля скончался села Виленки гражданин Кондрат Францевич Веремеев 42-х лет, 6 февраля скончался села Виленки гражданина Петра Антониевича Каминского сын Георгий 1-го года, - список течет неспешно, - 9 февраля скончалась гражданина села Виленского Иосифа Максимовича Сташкевича жена Дарья Викентьевна 40-ка лет; 22 февраля гражданина Дамиана Павловича Плисковского сын Георгий 1-го года; 6 марта - Александр Климентьев Пинчук 40-ка лет; 11 марта - Филипп Кожура 45-ти лет; 2 апреля - Василий Кулеш, 47-ми лет...".
Порой, целая страница заполнена именами умерших от тифа. Но параллельно с этими записями еще большее количество страниц заполнено сведениями о вновь родившихся гражданах села Виленского. Несмотря ни на что, переселенцы оказались живучими и крепкими. В 20-ые годы XX века еще ничто не предвещало упадка такого крупного села.
Переселенческое движение, вызванное реформами Столыпина, можно оценивать по-разному. В случае, который мы описываем, результат оказался положительным. Из Виленской губернии Вилейского уезда двинулись в путь крестьяне, которые были не только безземельны, но и амбициозны. И Сибирь с ее богатствами давала возможность воплотить эти амбиции. Дружная клановая постановка жизни помогла им не только благополучно добраться, но и обустроиться на новом месте. Большое количество переселенческих деревень, возникших на территории нынешнего Балахтинского района в конце XIX - начале XX веков, говорит само за себя. Переселенцы нашли на новом месте жительства то, ради чего они ехали в далекую, холодную и неизвестную Сибирь. Лучшим памятником первым переселенцам могут служить основанные ими деревни.