Архиепископ Лука — Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, дворянин, родился 27 апреля (9 мая н. ст.) 1877 года в Керчи в семье провизора. Род Войно-Ясенецких, довольно древний, известен с VI столетия, и его представители служили при дворе польских и литовских королей. Отец был католиком, весьма набожным, он всегда ходил в костел и подолгу молился дома. После окончания гимназии и Киевского художественного училища Валентин Феликсович учился живописи в Мюнхене в частной школе профессора Книрра. В 1898 году стал студентом медицинского факультета Киевского университета. По окончании его в годы русско-японской войны работал хирургом в составе медицинского отряда Красного Креста в военном госпитале в Чите, где женился на Анне Васильевне Ланской - дочери управляющего поместьем на Украине. Работал хирургом в г. Ардатов Симбирской губернии, в с. Верхний Любаж Фатежского уезда Курской области, в городке Фатеж, в Институте топографической анатомии г. Москвы. В 1915 году издал в Санкт-Петербурге книгу «Регионарная анестезия» с собственными иллюстрациями. В 1916 году защитил ее как диссертацию и получил степень доктора медицины. Продолжил практическую хирургию в с. Романовка Саратовской области, а затем в г. Переславль-Залесский. С марта 1917-го — главный врач городской больницы Ташкента. В феврале 1921 года рукоположен в диаконы, а через неделю в священники. 31 мая 1923 года рукоположен во епископа с именем святого апостола Луки, а через неделю арестован. Прошёл с проповедью Христовой по этапу Ташкент - Москва - Енисейск - Туруханск - деревня Плахино (между Игаркой и Дудинкой). В январе 1926-го вернулся в Ташкент. 6 мая 1930 года был снова арестован и этапирован в Архангельск. Освобождён в мае 1933 года.
Осенью 1934-го издал монографию «Очерки гнойной хирургии», которая приобрела мировую известность. Несколько лет профессор Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. 24 июля 1937 году арестован в третий раз. С марта 1940-го работает хирургом в ссылке в Большой Мурте, что в 110 километрах от Красноярска. С октября 1941 года - консультант всех госпиталей Красноярского края и главный хирург эвакогоспиталя. Осенью 1942-го возведён в сан архиепископа и назначен на Красноярскую кафедру. В конце 1943-го публикует второе издание «Очерков гнойной хирургии», а в 1944 году - монографию «О течении хронической эмпиемы и хондратах» и книгу «Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов». С февраля 1944-го архиепископ Лука возглавляет Тамбовскую кафедру. В феврале 1945-го награждён патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. Пишет книгу «Дух, душа и тело». С мая 1946-го возглавил Крымскую кафедру в Симферополе. За книгу «Очерки гнойной хирургии» удостоен Сталинской премии. В 1955-м ослеп полностью. В 1957 году диктует мемуары. Умер 11 июня 1961 года в воскресенье, в день Всех святых, в земле Российской просиявших. 22 ноября 1995 г. архиепископ Симферопольский и Крымский Лука определением Синода Украинской Православной Церкви причислен к лику местночтимых святых.
Наконец-то установили мемориальную доску на красноярской школе №10, дополнительно к той, что уже есть и свидетельствует: в этом здании в годы Великой Отечественной войны размещался фронтовой госпиталь №1515. Теперь всякий проходящий мимо встречается взглядом с тем, кто, будучи политически неблагонадежным и ссыльным, дни и ночи проводил в этом госпитале, спасая на операционном столе раненых солдат. Величественная монашеская мантия, испытующий взгляд владыки, духовного пастыря и спокойные мягкие руки хирурга, спасителя...
Архиепископ Лука, человек с мировым именем, представитель одного из известных российских дворянских родов Войно-Ясенецких, -
— Я просто не мог ограничиться обычным начертанием профиля, когда познакомился с жизнью этого человека, - говорит автор барельефа, заслуженный деятель искусств России, профессор архитектурно-строительной академии Борис Ильич Мусат.
Вдохновил профессора Мусата на создание этой работы студент академии Семен
Кожевников. Узнав однажды о том, что за поразительный человек был заброшен в
нашу сибирскую глубинку, он уже не смог отрешиться от Войно-Ясенецкого. И по сей
день вместе с доцентом академии Александром Грязнухиным со студенческим пылом
ищут они все новые и новые сведения об опальном профессоре и архиерее.
Открытие мемориальной доски прошло торжественно, при стечении народа с участием
архиепископа Красноярского и Енисейского Антония и губернатора края Александра
Ивановича Лебедя. Но не было среди медиков, собравшихся у 10-й школы, одного
человека, который и по сей день с любовью и нежностью хранит в душе образ
архиепископа Луки. Встретились они впервые в этом здании, в этом самом
красноярском эвакогоспитале №1515.
Сейчас Надежде Алексеевне Бранчевской — 89. А тогда в 1941-м было все¬го 31. Госпиталей в городе открыли много: помимо 10-й школы, еще и в 11-й, в 7-й, во дворце труда, что был на углу Ленина и Диктатуры пролетариата. Вызывает ее, начальника медицинской части, начальник штаба всех госпиталей, чуть подрасстроенный, назначили, говорит, ведущим хирургом в 15-й какого-то ссыльного попа, я отродясь с попами не разговаривал, ты уж как женщина с ним поговори, устрой его там.
Священников тогда иначе как пренебрежительно попами и не называли. Но стоило кому встретиться с Войно-Ясенецким, пренебрежение вмиг испарялось. От него исходило такое спокойствие и благожелательство, что услужить ему было в радость, повиноваться - тоже, услышать отказ - не в обиду. А отказывать надо было: все больные рвались к нему, но он брал самых безнадежных и сражался за них всеми силами, всем талантом. По две мокрые рубашки меняли за время одной операции, вспоминала как-то операционная санитарка, жительница Дивногорска Мария Анатольевна Мещерякова.
Профессор надел рясу в 1921-м, когда за нее расстреливали, и едва отслужил первую Божественную литургию в Ташкенте, как был арестован и, оставив на попеченье Божье четырех детей (жена и один ребенок к тому времени умерли), отправился в первую свою ссылку к нам в Сибирь. Потом была вторая ссылка, третья... В первый раз осудили его за то, что обронил фразу: цвет красных флагов напоминает кровь невинно убиенных жертв.
Красноярский край Войно-Ясенецкому дано было познать хорошо: Енисейск, Туруханск, станок Плахино, Большая Мурта, Красноярск. Когда его, больного, ретивый комсомолец повез на санях из Туруханска еще дальше, к Полярному кругу, Валентин Феликсович спросил, куда же на сей раз? В ответ услышал раздраженное: «На Ледовитый океан!» Умирал и не умер, хотели расстрелять - не расстреляли, требовали отречения от священного сана - не отрекся. Везде, куда ни попадал, спасал людей от смерти, лечил, молился; если было возможно, проповедовал и служил, как у нас в Никольском храме, писал богословские трактаты и научные медицинские труды.
...Вскоре по прибытии в краевой центр, новый хирург сказал, что красноярские врачи, увы, лечить не умеют, и чтобы подучить их, стал читать лекции по гнойной хирургии, пронзительно ясные и прекрасные. Незабываемые. Однажды рассказал коллегам, как опростоволосился в Туруханске перед простою бабкой: она вылечила гнойную рану, которую он, к тому уже времени врач с мировым именем, не одолел. «И вы знаете, что входило в состав врачующей бабкиной мази! - смеется Надежда Алексеевна, - Обычная земля, которая приводит в ужас любого хирурга! А вот рецепта, которым туруханская старушка одарила профессора, я не помню"...
Недолгим
было их время общения, Надежда скоро уехала на фронт, но всю жизнь так или иначе
профессор напоминал о себе. Года три спустя, в прифронтовом госпитале близ
Житомира, где врачам приходилось принимать и оперировать, не отходя, зачастую
при свете коптилки, по 500-600 раненых, Надежда Алексеевна поспорила с коллегой
из Тамбова, когда та заявила, что равного их ведущему хирургу, который оперирует
у них в Тамбове, нет. «Нет уж, увольте, - возразила Бранчевская, -
непревзойденный хирург оперирует у нас в Красноярске!» И назвала фамилию.
Оппонентка смешалась и ответила: «Это у нас Войно-Ясенецкий!».
В конце концов выяснили, что говорили-то об одном и том же человеке. Просто Надежда Алексеевна не знала, что опальный профессор уже был переброшен из Сибири в тогда еще прифронтовой Тамбов, и, служа архиепископом Тамбовским и Мичуринским, продолжал делать свои уникальные one-рации. Сейчас тамбовская больница, где он оперировал, носит его имя, Войно-Ясенецкому установлен в городе памятник. Установлен памятник и в Красноярске.
Два года тому назад Войно-Ясенецкий снова удивительным образом напомнил ей о себе. В руки Бранчевской попала газета «Тихоокеанская звезда», на страницах ее делился воспоминаниями о своем знаменитом деде доктор медицинских наук, профессор Хабаровского мединститута, известный в России специалист в области урологии... Алексей Михайлович Войно-Ясенецкий. Оказывается, хлебнув сиротства с лихвой, все дети архиепископа и хирурга выжили, и все стали докторами медицинских наук!
Еще в «Архипелаге ГУЛАГ» Александр Солженицын писал, что сам Киров уговаривал владыку Луку отречься от веры, от Христа. Это было нелепо, потому что тот даже на публикацию своих научных трудов не соглашался без указания его священного сана. Взамен на отречение Киров обещал в ведение профессора целый институт, ведь научный труд Войно-Ясенецкого «Очерки гнойной хирургии», потряс весь медицинский мир, это и сейчас настольная книга хирургов.
Первое издание ее вышло в 1922 году, помог написать книгу опыт работы в военном госпитале под Читой в годы русско-японской войны, но трудился Ясенецкий над нею всю жизнь, снабжал ее своими рисунками (ведь когда-то собирался быть художником, а выбрал иное: залечивать раны). Судя по письмам Войно-Ясенецкого из Красноярска, это была уже новая его монография о суставах, которую никак не могли издать ни в Новосибирске, ни в Красноярске. Но 17 марта 1943 года архиепископ Лука сообщил в письме Н. П. Пузину: «Вышло 4 печатных листа с 45 рисунками... уже печатается в краевом издательстве тиражом 5000. Это очень ценный и важный мой труд».
Прихожу я к нему как-то в маленький его кабинетик на втором этаже, - вспоминает Надежда Алексеевна, - он там чаще был, чем в отведенной ему для отдыха комнате внизу, с просьбой от наркомздрава: предоставить перечень его научных трудов. Профессор с такой досадой это воспринял: «Идет война, люди страдают, воинов спасать надо, а они заставляют время тратить на ненужную работу!» Я еще и удивилась, сколько уж на то времени надо! На следующий день как человек очень обязательный он передал мне перечень своих работ: тьма названий - на французском, немецком, английском... На двух листах, исписанных с двух сторон его мелким, аккуратным почерком! На мое удивленное, почему издавался за рубежом, а не у нас, пояснил: «У нас в России меня не издают, а если и издадут, то ничего не видно"... Требование наркомздрава я выполнила наполовину, второго экземпляра не оставила, потому что переписать все это мне с моим знанием иностранных языков было невозможно...
Когда ошибочно не расстрелянного Войно-Ясенецкого в челобитной Сталину красноярские «чекисты» попросили разрешения расстрелять (все-таки считались с такими именами, без высочайшего ведома не убирали), непредсказуемый генералиссимус, видимо, поражаясь тупости своих исполнителей, наложил совсем неожиданную резолюцию. «Я видел ее своими глазами, начертанную красным карандашом, - рассказывал внук Алексей, - Первые два слова нецензурные, а дальше разнос: разве можно расстреливать таких людей, сейчас нужна религия, а медицина - тем более, создать условия, дать Сталинскую премию первой степени, чтобы он у нас работал». Тогда-то и сменили Красноярск на Тамбов.
-
После фронта иду я по Красноярску, а навстречу знакомая медсестра из родного
госпиталя №1515, радостная такая: «Наверное, не знаете: нашему профессору
Сталинскую премию дали. А он ее отдал детям-сиротам», — вспоминает Надежда
Алексеевна, — стоим с ней и радуемся за него. Был это уже 1946-й год.
О своем возвращении с фронта вспоминает Бранчевская с улыбкой: — Захожу во двор, дом наш стоял напротив нынешнего театра оперетты, а у нас коза с козлятами бегает, такого никогда не бывало, папа был из рабочей интеллигенции, машинистом тепловоза работал, жили по-городскому. Тут мама и поясняет: «Это твой профессор рекомендовал». Оказывается, от болей в желудке. Так и сказал: «Лекарств сейчас все равно нет, а коза вам поможет». И помогла.
Интересная деталь: отыскала Евлампия Акиловна профессора в Никольском храме в день его тезоименитства, т. е. в день небесного его покровителя святого апостола Луки. Когда архиепископ узнал, чья она мама, сказал о Надежде Алексеевне Бранчевской два слова: «Достойная женщина». И смутилась, и обрадовалась она этой похвале, которая дошла до нее через столько лет и в такой чудный день - день возвращения с фронта в родной город.
Самое интересное: Надежде Алексеевне выпала необычная миссия - писать по приказу начальства характеристику на этого человека, исполненного святости. Кстати, недавно на Украине архиепископ Лука и прославлен как святой. «Как же неловко было мне браться за ручку! - вспоминает, покачивая головой, Надежда Алексеевна, - я просто мучилась оттого, что недостойна его оценивать!»
- И что же вы написали? - спросила я.
- Все то, что рассказала вам о нем, - последовал ответ.
Всю жизнь хранит она его фотографии военных лет. Профессор - в рабочем кабинетике в госпитале, профессор - в кресле, в его комнате внизу, осененной иконами. Профессор в безрукавке-толстовке, в стеганных ватных брюках... Такое может быть только у нас.
- Вы знаете, - говорит Надежда Алексеевна, - он никогда не называл раненых бойцами или солдатами. Он всегда говорил: «Воины».
Он и сам был воином. Воин Ясенецкий.
В архиве Надежды Алексеевны есть фотография, сделанная в Германии, где она - с маленьким смешным медвежонком. Мишек любит с детства, вон сколько их расселось на диване. Когда становится очень горько, воин Бранчевская, на долю которой выпало две войны, обнимает самого большого и смешного из них, и плачет. А когда она ищет утешения, смотрит на эти два снимка. И спокойствие дорогого сердцу человека переселяется в ее душу.
Божиею милостию
преосвященный Антоний,
архиепископ Красноярский и Енисейский,
управляющий Абакано-Кызыльской епархией
ДЕЯНИЯ
О КАНОНИЗАЦИИ АРХИЕПИСКОПА ЛУКИ
(ВОЙНО-ЯСЕНЕЦКОГО; 07.05.1877 - 11.06. 1961)
В ЛИКЕ МЕСТНОЧТИМЫХ СИБИРСКИХ СВЯТЫХ, В
КРАСНОЯРСКОЙ ЗЕМЛЕ ПРОСИЯВШЕГО
ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТАГО ДУХА!
Русь святая искони славилась в лице верных чад своих во имя любви к Богу, особой приверженностью к служению ближним. В определенные исторические времена, в годы войн и смут, это служение носило характер высочайшей жертвенности, которая удивляла и удивляет все последующие поколения. Причина ее - глубокая вера и преданность Св. Церкви «даже до смерти», во исполнение св. Евангелия: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (МФ. 10, 28). Одного из таких адамантов веры мы имеем в лице архиепископа Луки Войно-Ясенецкого, сочетавшего в себе две стези своего необычайно удивительного служения Богу в неразрывном единстве их: с одной стороны он - доктор медицины, с другой - архиепископ.
Основательно исследуя природу человека как медик, он прекрасно понимал значение для нее бессмертной субстанции - души человека, о которой сказано в св. Евангелии: «Сберегший душу свою поте¬ряет ее, а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (МФ. 10, 39).
Нарождающийся к тому времени кошмар атеистического диктата, присутствовавший во всех сферах жизни России, тысячи расстреливаемых по всей стране священнослужителей, как никогда, свидетельствовали о горькой правде этих евангельских слов. Многие и многие, в том числе священники того времени, потеряли себя для Царства Небесного, но было множество и тех, которые унаследовали его своими страданиями.
Валентин Феликсович по своей глубокой вере и преданности святому православию был с последними, полагая, что они первые - у Господа (МФ. 19, 30). Явно обрекая себя на мученичество и видя даже в своих семейных обстоятельствах благословение на это, этот блестящий ученый-хирург, не только принимает сан диакона и священника, но и становится епископом Церкви в самое сложное для нее время. Если внимательно проследить обстоятельства восхождения его, уже иеромонаха Луки, на высоту архиерейского служения, то сравнение будет однозначным - это восхождение на его Голгофу. И если для святого патриарха Тихона она близилась к концу, то для владыки Луки она тогда только начиналась. Он безусловно знал об этом. И потому готов был принять венец свой мученический вслед за многими епископами. Однако Господь призвал верного раба своего еще многие годы в муках и испытаниях нести тяжкий крест свой, тем вразумляя и противоборствуя, врачуя немощи и исцеляя души, преподавая мир там, где его уже не было, по слову: «С ненавидящими мира бех мирен: егда глаголях им, боряху мя туне» (ПС. 119,7). Приняв в монашестве себе небесным покровителем св. апостола, врача и евангелиста Луку и укрепляемый благодатию архиерейской хиротонии, он становится истинным воином Христовым, всегда готовым отдать жизнь за Св. Церковь, отечество и народ.
Особо отметим, что врачом-безмездником, как телесным, так и духовным, он оставался всю свою последующую жизнь.
В 1923 году, после совершения своей первой архиерейской литургии, он был арестован, отправлен в московские Бутырку и Таганку, затем - в далекую Сибирь, за 300 километров от Красноярска - в Енисейск, далее - в поселок Хая на Ангаре и в еще более суровые и необжитые места Заполярья - Туруханск и Игарку. Вскоре после первой ссылки - вторая в 1930 году и третья - в 1939 году, опять в Красноярский край, на север, в Большую Мурту, где этот ученый с мировым уже именем за свои выдающиеся медицинские ученые труды, написанные между ссылками, продолжает свое самое жалкое существование при надорванном слабом здоровье и нескончаемом издевательстве надзирателей.
Не перечислить тех бедствий, которые смиренно переносил святитель в те годы. Согласно его дневнику, он много раз был на волосок от смерти, но все перенеся, он во всех уголках своей жуткой ссылки находил возможность свидетельствовать о своей вере и служить, оказывая врачебную помощь. Когда он находился, по его словам, на грани гибели, при страшных морозах, часто голодая, Господь чудесно в самый роковой момент, через какое-то указание начальства или через доброго человека, совершенно случайного, спасал его. Об этом он писал: «Я почти реально ощущал, что со мной - сам Господь Иисус Христос, поддерживающий и укрепляющий меня».
Великая Отечественная война вынудила мучителей владыки отозвать его из суровой сибирской глубинки в Красноярск, но и там ему было нелегко. По словам очевидцев, он, назначенный тогда консул-тантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом эвакогоспиталя, проводя порой сутками сложнейшие операции раненых офицеров и солдат, был, однако, частенько лишен своего скромного хлебного пайка, питаясь остатками от пищи своих пациентов.
Осенью 1942 года епископ-хирург Лука был возведен в сан архиепископа и назначен на Красноярскую кафедру, которую занимал до 1944 года.
Безусловно, все годы владыки, проведенные в Красноярском крае, - это величайший духовный подвиг страстотерпца, запечатленный в сердцах многих и многих, им телесно исцеленных. За его труды и страдания Господь наделил его и даром исцелений от его святых мощей, частичка которых привезена нами из Симферополя, где он скончался 11 июня 1961 года и где почивают его св. мощи.
Благодарные святителю Луке красноярцы водрузили на здании бывшего эвакогоспиталя, где он работал, мемориальную доску-барельеф в его святительском облачении, готовится и открытие памятника. И это не просто дань памяти великому хирургу, это скорее всеобщее желание через эту добрую память молитвенно прикоснуться к источнику его исцеляющей божественно силы, действующей в нем и поныне. Не случайно поэтому тела усопших святых по смерти почитаются весьма и называются «мощами», по мощной силе их, душевные и телесные недуги врачующей.
Глубокая вера святителя земли красноярской архиепископа Луки Войно-Ясенецкого, его преданность Святой Церкви при величайших испытаниях, несломленный дух его и всеисцеляющая сила Божественного дара целительства и епископской благодати сделали его имя для народа святым, а память - священной. «Прославляющие Мя - прославлю» (1 ц. 2,30), говорит Господь, а посему память архиепископа Луки всей своей жизнью и талантами прославлявшего подателя всех благ Бога - вечна!
* Синодальная, комиссия, по канонизации святых, учив житие и подвиги
архиепископа Луки (Войно-Ясенецкрго) и отметив:
* Преданность Христу от юности своей до самой блаженной кончины;
* Принятие священного сана, стойкость и мужество его, проявленные как
исповедничество Христа в самые лютые годы гонений против Св. Церкви, грозившие
смертью;
* Безвозмездное лечение, сложнейшие операции, предваряемые осенением крестом и
молитвой святителя; .
* Безропотное терпение и перенесение скорбей, голода, лютых морозов,
издевательств, побоев, всяческого поношения, подобно библейскому Иову, в годы
заточения в тюрьмах и ссылках;
* Милосердие и любовь к ближним, кто бы они ни были;
* Исполнение своего призвания быть врачом в самых стесненных обстоятельствах и
жесточайших условиях;
* Полнейшая нестяжательность при исключительном уповании во всем на волю Божию;
* Преданность православию, бескомпромиссность в вопросах веры при любых
обстоятельствах;
* Высокую нравственность, духовничество и наставление чад Св. Церкви в истинах
веры;
* Многие его богословские труды и ревностная забота о духовном просвещении
интеллигенции, молодежи и детей, что было в известной мере большой смелостью при
запретах со стороны атеистически настроенных властей;
* Бесчисленные чудесные исцеления, совершенные им над его пациентами силой
Божьей;
* Исцеление от его св. мощей, по молитвам верующих и ныне совершаемых;
* Непрекращающееся народное почитание.
Не найдено препятствий к канонизации святителя Луки в лике местночтимых святых Сибири. Нами, по благословению его Святейшества, Святейшего Патриарха Московского и веся Руси Алек¬сия II, с благословением и любовию определяется:
1. Причислить к лику местночтимых святых в сонме сибирских святителя,
хирурга, исповедника и
просветителя архиепископа Луку (Войно-Ясенецкого).
2. Честные его останки считать святыми мощами и воздавать им должное церковное
поклонение.
3. Память святителю Луке красноярскому праздновать 11 июня, 29 мая ст.ст.
4. Службу святителю Луке составить особую, а до времени составления таковой,
после сего дня
прославления, отправлять службу святителя.
5. Писать святителю Луке иконы для поклонения и чествования согласно правилам
седьмого Вселенского Собора.
6. Напечатать отдельным изданием «Житие святителя, врача и исповедника Луки,
архиепископа
Красноярского» для назидания в православной вере чад церковных.
Прославление святителя Луки красноярского да послужит укреплению веры и.
благочестия в право-славном народе.
Молитвами и предстательством святителя Луки да дарует всемилостивый Господь
благословение всем, с верою и любовию притекающим к его небесному
заступничеству. Аминь.