«Бодай чи холера… тэго хлопца…» - пожилая женщина ворчит, тяжело степая босыми ногами по деревенской хате. Это про меня. Но мне почему-то совсем не страшно. Солнце светит прямо в глаза, притворяться спящим не удастся – надо вставать. «Идзь юж исть!» - опять ворчит она, поторапливая меня. «Да не тутай, здесь сядет Володзя – мягко, но уверенно меня пересаживают на другой табурет. «Вот баршч з бураками, вот жемняки со шкварками. Снядай!» за столом уже сидит дед и с очень серьезным видом ест этот самый баршч большой деревянной ложкой. Проникаюсь важностью момента – меня, пацана, сажают за стол вместе со взрослыми мужчинами. Дед, оглянувшись, не видят ли женщины, вдруг подмигивает и начинает ченстовать: сметана, помидоры, огромные ломти дымящегося мяса, кисель из земляники, драники, бэтки, келбаса («краковская» в магазине – ой, не смешите!) пока мужчины не поедят и не уйдут работать, женщины за стол не сядут.
Я в деревне у родных. У меня каникулы. Вот уже несколько дней я живу в странном мире. Странные звуки, странные имена: Уршуля, Юзя, Антоля, Эва, Стэфа. И фамилии тоже странные: Матус, Беленя, Амбросович. Говорят не очень понятно, а я все понимаю. Когда спрашиваю об этом у своей бабы Стэфы, она, понизив голос, говорит: «Мы- поляки…», - и почему-то вздыхает, и зачем-то крестится. Странно – всей ладонью.
Поляки в России? поляки в Сибири? и сегодня эти слова вызывают у русского человека некоторую оторопь и удивление, как если бы в своем дворе среди домашней птицы он увидел павлина: «Откуда?» марина Мнишек и Лжедмитрий. Мария Валевская и Наполеон, Адам Мицкевич, Фридерик Шопен, польская заносчивость и поцелуй в руку – вот, пожалуй, стандартный набор знаний и представлений о поляках у русских. А ведь поляки живут в России от Смоленска до Владивостока уже около 400 лет.
«То не превозносись перед ветвями,
если же превозносишься, то вспомни,
что не ты корень держишь, но корень тебя»
Рим. 11.18.
Первые документальные свидетельства о поляках в России относятся к XVI-XVII в.в. После войны Ивана Грозного со Стефаном Баторием сотни дворян из Речипосполитой служили у русского царя, а военнопленные зачислялись в армию в качестве наемников и использовались в самых опасных и ответственных предприятиях. Среди 800 человек отряда Ермака записаны поляки, немцы, «литовские люди». Основателем г. Красноярска является сын польского дворянина А. Дубенский, получившего свои «привилеи» от короля Сигизмунда III. «В старые времена. – писал Александр Мачеша, - военнопленные раздавались боярам или принудительно обращались в казаков и отправлялись на рубежи Московского государства. Позже, после окончания войны, поляки имели право вернуться на Родину. Но многие предпочли остаться на службе у русского царя. Так, Александр Чехановецки, мезенский воевода, осуществлял надзор за известным протопопом Аввакумом, и в своих записках называл его «паном», всегда подписываясь по-польски. Другой польский шляхтич, Павел Хмелевский, тоже дослужился до чина воеводы, правда енисейского, и исполнял эти функции с 1622 г. о его судьбе можно прочесть у двух историков: русского С. Бахрушина и польского А. Доровского. В начале XVII в. около 100 польских военнопленных вошло в состав отряда Хрипунова и были отправлены в Енисейск, а позже, в составе дружины А. Дубенского, и в острог Красный Яр.
11 декабря 1660 г. из Москвы за Урал был выслан католический священник – Енджей Кавечиньски, взятый в плен под Новогрудком. Он отбывал ссылку в Тобольске и Нарыме. Прослеживая историю польской диаспоры, можно смело утверждать, что на территории Сибири в XVII в. пребывало несколько тысяч поляков.
После подписания мирного договора 9 апреля 1672 г. обе стороны, т.е. Речпосполитая и Россия обязались вернуть домой всех военнопленных, но «…они тут очень нужны, потому что наши люди деморализованы, устали, неохотно выполняют свои обязанности, а эти земли не могут быть лишены справной службы и дисциплинированных людей». Так писал дипломат Афанасий Ордын-Нащекин в меморандуме к царю. Поляки остались.
Но особенно большая волна поляков буквально захлестнула Сибирь в XIX в., когда три империи – Австрия, Пруссия и Россия – разделили Польшу между собой. Три раздела – три восстания. Самое первое – под предводительством Тедеуша Костюшки. Как пишет Василь Быков: «Победить в таких условиях было невозможно. Может быть, Костюшко с самого начала и не рассчитывал на победу, но тем не менее он возглавил восстание».
После последнего восстания в 1863 г. ссылке было подвергнуто около 50 тыс. человек. С учетом членов семей эту цифру можно смело увеличивать в 3-4 раза. Конфискационные мероприятия охватили около 1/10 земель и имущества, что сопоставимо с военными потерями.
Многочисленные польские колонии возникают на протяжении всего сибирского тракта от Казани до Владивостока. Так как ссылались обычно мещане и дворяне, то в Сибири они становились врачами, учителями, чиновниками, предпринимателями. Особенно крупные колонии поляков были в Омске, Томске, Тобольске. Иркутске, Красноярске, Чите, Владивостоке. Католические костелы становятся неотъемлемой частью городского пейзажа, придавая колорит сибирским городам и сегодня. И не удивительно, что именно католический костел становился центром объединения людей. Подвергаясь и естественной, и принудительной ассимиляции, поляки держались последнего и самого крепкого оплота своей национальной принадлежности – католицизма.
«Вера наших предков – вера наших детей».
Католические приходы в Енисейской губернии существовали в Красноярске, Канске, Ачинске, деревнях Конок, Лакино. Красноярский приход был в Восточной Сибири самым большим – около 10 тыс. человек, что составляло примерно 10% от числа жителей г. Красноярска.
Деревня Лакино была основана в конце XIX в. польскими ссыльными поселенцами из северо-восточной части Королевства Польского, т. н. крессов. Вильно, Ковно, Гродно. Названия этих городов нередко встречаются в родословной многих жителей Лакино. Своеобразный быт, речь, обычаи. Совсем отличные от нравов и обычаев собственно Польши.
Костел был одним из первых зданий, построенных на новой Родине. Его наличие делало деревню административным, религиозным и торговым центром для поляков всей округи. Само название д. Лакино, возможно происходит от героя краковских ярмарок – Ляйконика. При костеле существовала школа, где дети получали и религиозное, и светское образование. Перед Октябрьской революцией ксендзами в Лакино были о.о. Булла и Бичковский, им помогала сестра Анна, а органистом был Арвей Бело. Среди поселенцев не было особенно богатых, но и ужасающе бедных тоже не было. На протяжении одного поколения социального расслоения еще не произошло. В чужом, зачастую настороженном к ним окружении, поляки ощущали себя единой общностью, единой семьей.