С.Ларьков, Ф.Романенко. Самый северный остров Архипелага ГУЛАГ

Мифотворчество – непременная часть создания истории, наверное, любого государства, но в России и СССР этот жанр приобрел, пожалуй, самодостаточное значение. Наличие мифов сомнений ни у кого не вызывает, споры идут лишь об их количестве. «Правдивое» написание истории в постсоветское время (или – еще в советское за рубежом и в неофициальной истории) порождает мифов, наверное, не меньше, поменялись лишь знаки. Ярким примером подобного мифотворчества является история и, особенно - география ГУЛАГа. На основании устных, рукописных и печатных «свидетельств» на картах ГУЛАГа появились страшные каторжные лагеря уничтожения в самых удалённых точках Заполярья – на островах Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и Северной земли, полуострове Таймыр, острове Врангеля. Выход в свет в 1998 г. справочника «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923-1960» (М., изд. «Звенья»), составленного на основании документов ОГПУ-НКВД-МВД, хотя и ограничил фантазию мифотворцев, но не опроверг однозначно существования многих полярных лагерей: в справочнике приводятся сведения об управлениях ИТЛ и в нем, естественно, нет сведений о более мелких лагерных подразделениях – лаготделениях, отдельных лагерных пунктах (ОЛП), лагерных пунктах (ЛП), не говоря уже о лагкомандировках и подкомандировках (лишь иногда в разделах «производство», «дополнительные сведения» и «примечания» можно «вычитать» названия и местоположение мелких лагерных подразделений). Между тем бытовое сознание не разделяет лагеря по их рангу – часто даже бесконвойная подкомандировка воспринимается как «лагерь». Поэтому все указания на существование полярных лагерей должны тщательно проверяться.

При этом нужно иметь в виду, что сам ГУЛАГ практически все время своего существования был организацией пусть по-своему, но хозяйственной, труд заключенных по существу продавался, и отсутствие «полезного» приложения труда заключенных исключало возникновение лагерей. Таким «полезным» и выгодным для полярного ГУЛАГа трудом были добыча полезных ископаемых, строительство, погрузочно-разгрузочные работы и т.п. Из производства пищевой продукции для Севера оставалась только рыбная ловля (сельскохозяйственного производства по природным условиям быть не могло). В частности, отсутствие «фронта работ» ставит под большое сомнение существование лагерей на острове Врангеля, известного в основном тем, что он служит «родильным домом» для белых медведей почти всей Восточной Арктики.

Наиболее устойчиво держится в литературе о ГУЛАГе история «лагерей смерти» на Новой Земле (об этом писали, в частности, А.И.Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» и Р.Конквест в «Большом терроре»). Примером попытки обоснования существования таких лагерей на основании свидетельств «очевидцев» была вышедшая еще в 1965 г. в Мюнхене в серии «Zur Geschichte der Deutschen Kriegsgefangenen des Zweiten Weltkrieges» («К истории немецких военнопленных Второй мировой войны») книги K.Bahrens «Deutsche in Straflagern und Gefangnissen der Sowjetunion» («Немцы в штрафных лагерях и тюрьмах Советского Союза»).. В книге приводится несколько «достоверных» рассказов бывших заключённых-немцев об их или их товарищей пребывании в полярных лагерях. Большая часть приведенных свидетельств все же, оказывается, пересказываются через вторые или третьи руки, что резко снижает степень доверия к ним. Обычно они содержат подробности о каторжной работе в нечеловеческих условиях Арктики, о почти поголовной смертности заключенных. В свидетельствах, однако, содержатся фактические данные (описания) местоположения и окрестностей лагерей, об использовании труда заключенных, описания этапов, т.е. те данные, которые можно проверить по независимым источникам. В книге говорится о существовании «большого количества лагерей» в трех районах Новой Земли (окрестности Русской Гавани, Белушьей губы и становища Русаново), а также на о-ве Рудольфа в архипелаге Земли Франца-Иосифа.

Проведём краткий историко-геолого-географический анализ приведённых в книге подробностей об этих лагерях.

(*) Положенная в основу комментария информация получена авторами из множества источников, как опубликованных, так и архивных.

Подводя итоги, можно уверенно сказать, что существование исправительно-трудовых лагерей на Новой Земле и Земле Франца-Иосифа в 1930-50-е гг. практически невероятно. Прямых свидетельств нет, а известные через третьи руки подробности не соответствуют географическим и историческим реалиям. Механизм рождения подобного рода легенд, наверное, предмет особого изучения. Можно, например, предположить, что охрана привезенных куда-то в тундру заключенных специально сообщала им об их прибытии на «остров» – для предотвращения самих мыслей о побеге (такой случай для острова Врангеля описан в воспоминаниях одного из заключенных чукотских лагерей). Не исключены и другие механизмы рождения этих мифов, например, последующая, задним числом «привязка» лагеря к более или менее известной местности.

Тем не менее, в архипелаге ГУЛАГ были арктические «острова» и их было немало, о чём свидетельствуют многочисленные документы. Кратко перечислим те из них, которые расположены географически севернее знаменитого Норильска (северная широта 69 град. 20 мин., расстояние от Северного полярного круга – 300 км.; для сравнения – знаменитые Соловки лежат на широте 65 град., в 160 км. южнее Полярного круга).

1. Остров Вайгач и прилегающая часть Югорского полуострова – Вайгачская экспедиция ОГПУ-НКВД 1929-1935 гг. с центром в посёлке Варнек («Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923-1960. Справочник», М., 1998, сс. 179-180) (широта 69 град. 50 мин., севернее Полярного круга на 350 км.). На Вайгаче велась разведка и добыча полиметаллических руд, на Югорском полуострове - строительство дороги Белый Нос – Хабарово, в лагере на мысе Белый Нос располагалось строительство № 300 ГУЛЖДС, ликвидированное в сентябре 1944 г. На базе Вайгачлага в 1934 г. был организован Западно-Арктический комбинат ГУСМП с целью добычи и обогащения цинково-свинцовых руд Вайгача и плавикового шпата месторождения Амдермы, преобразованный в Вайгачский трест ГУСМП, которому ГУЛАГ по договору предоставлял для работы заключенных (один человеко/день рабсилы ГУЛАГа стоил тресту в первой половине 1935 года 6 р.92 коп., во второй – 13 р.34 коп.) (РГАЭ, ф. 9570, оп. 2, ед. хран. 1485, лл. 13-14)

2. Отдельный лагерный пункт (ОЛП) «Бирули» в составе Норильского ИТЛ (широта 76 град. 10 мин., 1100 км. к северу от Полярного круга). Основной задачей заключённых была разведка месторождения слюды (мусковита), открытого в 1936-1938 гг. геологической экспедицией П.В.Виттенбурга (в начале 1930-х гг. - один из геологов-заключённых в Вайгачлаге). В 1946 г. на месторождении начала работу Бирулинская экспедиция треста «Арктикразведка». В 1948 г. добытая слюда была вывезена пароходом (РГАЭ, ф. 9570, оп. 2, ед. хран. 1716, лл. 163-165). В 1949 г. Бирулинская экспедиция была передана из ГУСМП в МВД, приказ МВД № 009 о создании там ОЛП относится к 3 января 1950 г. («Система …», с. 338-339). По состоянию на 12 сентября 1951 г., начальником ОЛП был Горелкин, командиром взвода охраны – ефрейтор Ананьев; списочный состав заключенных – 63 человека (по материалам музея Норильского горно-металлургического комбината).

3. ОЛП «Мыс Входной» в устье реки Пясины (широта 73 град. 50 мин., севернее Полярного круга на 800 км.), «производство» – рыбная ловля; отловленную в основном зимой и засоленую рыбу летом на баржах и гидросамолетах вывозили в Норильск. По состоянию на 12 сентября 1951 г.: режим – бесконвойный, начальник – лейтенант Плещеев, списочный состав заключенных – 53 человека (по материалам музея Норильского ГМК).

4. ОЛП «Порт Амбарчик» в одноименной бухте близ устья реки Колымы (широта 69 град. 40 мин., севернее Полярного круга на 350 км.) – «северные ворота» Дальстроя. Лагерь, подчиненный Колымскому речному управлению «Дальстроя» (КРУДС), существовал с перерывами в 1932-1952 гг. Заключенные были заняты погрузочно-разгрузочными (перевалка грузов с морских судов на речные через складирование) и строительными работами (построены три ряжевых мола и склады). (Навасардов А.С. «Транспортное освоение Северо-Востока России в 1932-1937 гг.», Магадан, 2002; Бацаев И.Д., Козлов А.Г. «Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941», Магадан, 2002)

5. Чаун-Чукотский ИТЛ Дальстроя с дислокацией управления в пос. Певек на Западной Чукотке (широта 69 град. 40 мин.) – куст лагерей в радиусе 80 км. от Певека. Годы существования – 1949-1957, численность заключенных на конец 1953 г. около 12 тыс. человек, занятых на добыче полезных ископаемых, дорожном, промышленном и портовом строительстве, погрузочно-разгрузочных работах. («Система …», с. 506)

Недавно в результате сопоставления различных архивных данных удалось документально подтвердить существование самого северного из достоверно известных островов ГУЛАГа, определить характер работ его заключенных, приблизительно оценить их количество. Справедливости ради надо сказать, что сведения о лагере «Рыбак» на Таймыре существовали в устной традиции, но носили полулегендарный характер: бытовала цифра в 5 000 заключенных, большинство из которых погибло при добыче урановой руды. Документальные указания на существование на севере полуострова Таймыр, на полуострове Челюскин, подразделения ГУЛАГа были выявлены одним из авторов справочника «Система ИТЛ в СССР», сотрудником НИПЦ «Мемориал» С.П.Сигачевым при сборе материалов для справочника. В ГА РФ им были обнаружены ссылки на существование приказа МВД 1951 г. (без точной даты) об организации ГПУ (горно-промышленного управления) № 21 «для освоения Таймырского месторождения свинца» (под свинцом «конспираторы» МВД в те годы скрывали радиоактивные руды). Приказ, вероятно, был издан во исполнение постановления Совета Министров СССР от декабря 1949 года № 5745/2163 сс/оп «о немедленной организации промышленной добычи свинца» на Таймыре (см. – О.Нехаев «Бомба для Берии», «Российская газета», 21 января 2004). Весной 1952 года МВД издан приказ о завозе в ГПУ-21 через бухту Зимовочная «аммиачной установки». По мнению О.Нехаева, «на доставке грузов был задействован весь ледокольный флот и арктическая авиация». Однако уже 24 октября того же 1952 г. датирован приказ МВД о «прекращении деятельности ГПУ-21».

Предыстория «Рыбака» такова. Первые послевоенные годы проходили для советских геологов под знаком усиленных поисков урановых руд – сырья для создававшейся в СССР атомной бомбы. Велись такие поиски и на северо-западном Таймыре. В 1944 г. расконвоированный заключённый Н.Н.Урванцев, первооткрыватель норильских месторождений и главный геолог Норильского комбината, предпринял рекогносцировочное обследование шхер Минина у западного побережья Таймыра. В 1946 г. он продолжил поиски на п-ве Рыбном и в заливе Хутуда. Результаты оказались настолько интересными, что в 1947 г. в шхеры Минина была организована экспедиция на катерах "Диорит" и "Пегматит" (Н.Н.Урванцев, геолог А.Туманов). Основной задачей экспедиции были поиски руд редкоземельных и радиоактивных элементов. Обследовав острова у п-ва Минина, к северу от устья Пясины, и найдя рудопроявления урана, Урванцев вернулся в Норильск. Зимой 1947-48 гг. в шхерах Минина А.Тумановым велись разведочные горные работы, весной 1948 г. здесь снова побывал Н.Н.Урванцев, вернувшись в Норильск в июне на самолёте По-2 В.М.Махоткина (один из пострадавших во время репрессий полярных лётчиков, в его честь назван остров близ устья р. Таймыры, название оставалась на картах и тогда, когда Махоткин находился в заключении). Летом 1948 г. Урванцев на "Пегматите" добрался до мыса Стерлегова и на обратном пути взял на борт отряд А.Туманова и несколько тонн добытой им породы для валового опробования (Урванцев Н.Н. «Таймыр – край мой северный», Л., 1978).

По широко распространённой легенде («Арктический архипелаг ГУЛАГа» – в сб. «Полярные горизонты», вып. 3, Красноярск, 1990, с. 140) вскоре в шхерах Минина возник один из первых в СССР урановых рудников, где заключённые в строжайшей секретности добывали сырьё для атомной бомбы. Промышленная добыча руды якобы началась в 1949 г., но продолжалась недолго - были найдены более удобные для разработки урановые месторождения. Пока ни прямых, ни косвенных подтверждений этой информации нет. Бывавшие в шхерах Минина геологи, гидрографы, сотрудники рыбоохраны не встретили там никаких следов горных разработок, только остатки рыбацких избушек.

Возможно, источником для появления легенды об урановом руднике на северо-западном Таймыре послужили геологические работы на самом северном участке материковой суши Евразии – на полуострове Челюскин. Систематическая геологическая съёмка началась здесь в 1946-47 гг. силами Центрально-Таймырской и Челюскинской экспедиций треста «Арктикразведка» Горно-геологического управления ГУСМП, а продолжены в 1947-48 гг. Восточно-Таймырской экспедицией (экспедиция № 22), переданной в 1948 г. в НИИ геологии Арктики (НИИГА) (геологи М.Г.Равич, Г.П.Вергунов, Б.Х.Егиазаров, В.А.Вакар, А.С.Потебня, В.Я.Сычёв и Л.Д.Мирошников). В работах участвовал большой коллектив геологов, топографов, геофизиков, коллекторов, рабочих, всего более 50 человек. Видимо, во время этой съёмки были найдены перспективные рудопроявления, для дальнейшей разведки которых в 1948-50 г. была организована крупная экспедиция Норильского горно-металлургического комбината МВД. База экспедиции разместилась на правобережье р.Жданова, правом притоке р.Ленинградской, к югу от горы Октябрьской, на южной периферии плато Лодочникова. В 1950 г. геодезисты экспедиции определили координаты базы: 76 град. 40 мин. с.ш. и 103 град. 40 мин. в.д. Расстояние от Северного полярного круга 1100 км., до мыса Челюскина, самой северной точки материка Евразии – 150 км.

Силами экспедиции были построены две взлетно-посадочные полосы (их местоположения, однако, часто менялись) – зимняя и летняя, принимавшие самолёты Игарской авиагрупппы Управления полярной авиации ГУСМП и авиаотряда Норильского комбината. Для обслуживания авиации с 1950 г. работала экспедиционная метеостанция (инженер-метеоролог В.Баранов). В посёлке, получившем название «Рыбак», было построено несколько жилых и производственных помещений (РГАЭ, ф. 9570, оп. 2, д. 3354) . По свидетельству начальника полярной станции Л.А.Каймука, рыба в р. Жданова не водилась и поймать её можно было только в р. Ленинградской, в 15-ти километрах от «Рыбака».

Тяжеловесные грузы завозились в «Рыбак» по 100-километровому зимнику из бухты Зимовочной на северном берегу залива Фаддея, где разгружались пароходы. Здесь была построена перевалочная база из трёх жилых щитовых и рубленых домиков и нескольких складских помещений. По мнению О.Нехаева, «масштабные работы начались без элементарных поисковых и геолого-разведочных работ».

Использовались ли для работы в экспедиции расконвоированные заключенные, неизвестно, но в 1951 г. в пос. Рыбак появляется отдельный лагерный пункт Норильлага (вряд ли в отдаленный лагпункт направили заключенных каторжного Особлага № 2 – Горлага), укомплектованный осужденными по уголовным и «бытовым» статьям, но можно предположить и наличие некоторого числа «политических» как квалифицированных специалистов – тогдашний начальник комбината и обоих ИТЛ, Норильского и Горного, инженер-полковник В.С.Зверев, сохраняя традиции многолетнего «хозяина» Норильска А.П.Завенягина, часто шел на нарушение инструкций МВД, запрещавших использовать осужденных по 58-й статье на квалифицированных (не общих) работах. Заключенных, видимо, привозили на пароходе из Дудинки в бухту Зимовочную (более 700 км.), откуда они этапировались (пешком или на тракторных санях) по почти безжизненной, холмистой, изрезанной балками и неглубокими речными долинами тундре. Впрочем, дальний завоз на пароходах (при необходимости их приспособления для перевозки заключенных) и отсутствие между Зимовочной и Рыбаком каких либо строений для ночевок не исключает (с учетом важности объекта) доставки заключённых самолетами из Норильска (Ли-2 мог брать на борт 20-25 человек).

В обнаруженных в архиве отчетах полярной станции «Рыбак» содержатся составленные её начальниками глазомерные планы окрестностей (РГАЭ, ф. 9570, оп. 2, д. 3354). Составление их входило в обязательную программу научных работ всех полярных станций ГУСМП. На обоих планах (1953 и 1954 гг.) масштаба 1: 5 000 (в 1 см. 50 м.) рядом с поселком Рыбак, к юго-востоку от него, за неглубокой балкой, расположена группа строений, с подписью около нее – «лагерь» (смысл этого слова был настолько в те времена ясен, что не требовал уточнения). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что на плане, где изображены мелкие строения и радиомачты, а для склада горюче-смазочных материалов – и ограда, не показаны вышки ограждения лагеря и само ограждение. Возможно, систему охраны составителям плана запретило показывать лагерное начальство, но, скорее всего, ограждения и не было. В лагере в 1953 году было 11 строений – четыре барака (?) размером 100х25 м., одно строение размером 35х15 м., одно – размером 25х20 м. и пять хаотично стоящих между крупными строениями мелких, вероятно – передвижных балков. Если учитывать устройство обычного лагеря, наличие в любом из них столовой, продуктового и вещевого складов, штаба (канцелярии), казармы конвоя (он все же непременно был), иных мелких помещений бытового и производственного назначения, можно предположить, что для заключенных предназначалось три, максимум – четыре барака. В бараках такого размера размещалось обычно 200-250 человек, что, при полной «загруженности» помещений, позволяет оценить планировавшуюся численность заключенных в ОЛП «Рыбак» до 1000 человек.

Вероятно, решение о создании ОЛП «Рыбак» для обслуживания экспедиции (ГПУ-21 по терминологии МВД) было принято, когда перспективы обнаруженного рудопроявления радиоактивного сырья представлялись весьма радужными. Об этом говорит попытка завоза сюда аммиачной установки (водный раствор аммиака (нашатырь), вероятно, предполагалось использовать для флотационного обогащения промышленных проб руды). Весьма правдоподобным кажется предположение, что ОЛП строился «на перспективу», т.к. «фронт работ» для заключенных в 1951-1952 гг. был небольшим: заключенные строили (кроме лагеря) новые жилые и производственные помещения для экспедиции и были заняты на горных работах (рытье шурфов и канав; подземных горных выработок здесь не было), а также использовались на хозяйственных работах. В основном поселке экспедиции в марте 1953 г. было 16 строений (8 жилых домов, контора, столовая, радиостанция с двумя 15-метровыми вышками антенны, гараж, электростанция, склады), открытый склад ГСМ, метеоплощадка, а также несколько балков и палаток.

К 1952 году ситуация изменилась. В СССР, а также в «странах народной демократии», были обнаружены значительные месторождения радиоактивного сырья в местах, куда более удобных для освоения, чем расположенный на Крайнем Севере Таймыр. Сохранение экспедиции и лагеря в «Рыбаке» стало нецелесообразным как из-за малой перспективности рудопроявления, так и из-за трудностей регулярного снабжения оборудованием, продовольствием, строительными и горюче-смазочными материалами. Решение о консервации работ экспедиции было принято руководством Норильского ГМК в марте-апреле 1952 г., а 24 октября был подписан приказ МВД о ликвидации ГПУ-21.

Уже летом 1952 г. в Рыбаке работала группа консервации Арктикснаба, принимавшая ценности от бывшей экспедиции, т.е. фактически работы завершились ранее, чем был издан приказ о прекращении деятельности экспедиции. Оставшиеся её члены ждали вывоза самолётами Игарской авиагруппы. Работники группы консервации были здесь с жёнами, работала столовая, т.е. весной-летом 1952 г. людей было довольно много. О.Нехаев («Бомба для Берии» – см. выше) пишет, что «штольни взорвали, весь продуктовый запас сравняли с землей» – однако штолен здесь не было, а специальная группа консервации как раз и занималась вывозом продуктов и оборудования.

К зиме в поселке осталось всего четыре человека, вероятнее всего, вольнонаёмные, в задачу которых входили охрана имущества и укатывание ВПП трактором для поддержки её в рабочем состоянии. 13 декабря 1952 года произошёл несчастный случай - при перемещении балка трактором был травмирован зимовщик. По радио был вызван самолёт из Игарки, но руководство Игарской авиагруппы перепоручило этот санитарный рейс находившемуся на Диксоне экипажу лыжного самолета Ли-2 (командир В.М.Перов). Взяв на борт женщину-врача, Перов взлетел с Диксона и пошёл на совершенно неизвестный ему аэродром. Пока они летели, зимовщик скончался. Успешно совершив посадку в полной темноте при температуре около 50 ниже нуля, Перов взял на борт тело и привёз его в Диксон, где погибший и был похоронен (Перов В.М. Полярными трассами. М.: Русавиа, 2001, сс.284-288).
Осенью-зимой 1952 года по зимнику более или менее ценное имущество экспедиции было вывезено в бухту Зимовочную. В том же 1952 году там погиб в пургу работник экспедиции В.В.Сивов, могила которого сохранилась на берегу бухты.

Группа консервации работала целых два года, что говорит о том, что оборудования, продовольствия, одежды, строительных и горюче-смазочных материалов в «Рыбак» было завезено с большим запасом – средств на поиски радиоактивного сырья не жалели! Метеорологическая станция экспедиции еще весной 1952 года была передана Управлению полярных станций и связи ГУСМП и 28 июля на неё прибыл метеоролог Л.А.Каймук (составитель первого плана поселка и лагеря), 20 мая 1953 года его сменил Н.Г.Николаев (составитель второго, 1954 г., плана поселка и лагеря). Полярная станция «Рыбак» была закрыта 15 мая 1954 г. На плане 1954 г. Н.Г.Николаев сделал примечание: «Лагерь в настоящее время пустует». К тому времени число строений в лагере уменьшилось на один большой барак, строение средних размеров и три балка, очевидно, разобранных на дрова (та же участь постигла один жилой дом и несколько балков в поселке).

Консервация и перевозка имущества продолжались до лета 1954 г., когда Рыбак был покинут людьми навсегда. Закончила свою работу группа консервации (в 1954 г. ей руководил А.И.Савинский), прекратил функционирование аэропорт и ненужная уже полярная станция (РГАЭ, ф.9570, оп. 2, ед. хран. 3100). Летчики с Диксона и из Хатанги, изредка летающие и поныне в этих местах, рассказывают о 7-8 полуразвалившихся деревянных строениях.

В постройках перевалочной базы в бухте Зимовочной в 1953 г. была организована полярная станция, начальником которой был назначен М.К.Блиндеров (РГАЭ, ф. 9570, оп. 2, ед. хран. 3100). От базы на станции осталось много имущества – несколько построек 1948-1952 годов, комплект радиостанции, деревянная стотонная баржа, три шлюпки, восьмитонный кунгас, с помощью которых разгружались суда с грузами для «Рыбака». Экспедиция оставила здесь также запас солонины и отрубей на 5-6 лет. Поначалу на станции зимовало 10 человек, с 31 мая 1957 года персонал сокращен до трёх, а 15 сентября 1958 года она была закрыта, т.к. располагалась в неудачном для наблюдений месте. Собачьи упряжки были переданы воинской части, располагавшейся там до 1993-94 годах. После её ухода бухта изредка посещается геологами и туристами-спортсменами.

Таким образом, можно сделать вывод, что отдельный лагерный пункт «Рыбак» в составе Норильского ИТЛ, удаленный от него на северо-восток на 850 км., существовал на полуострове Челюскин в 1951-1952 годах. Численность заключенных в нем – от 200-300 до 600-800 чел., причем первая цифра кажется более близкой к истине – эту партию завезли в основном для строительства большого лагеря. Кроме этого, заключенные были заняты на геолого-поисковых, геолого-разведочных и хозяйственных работах. Геологические работы могли сопровождаться попутной добычей в небольших объемах радиоактивных руд. Для сегодняшнего уровня знаний о географии ГУЛАГа это – самый северный из островов его архипелага, существование и характер работ которого подтверждено документально.

(Иллюстрация – план лагеря (составлен по двум разновременным планам), который прилагался к отчетам начальников полярной станции «Рыбак»)
(Схема в реальном размере)

“Враги народа” за Полярным кругом (сборник статей). Москва. ИИЕТ им. С.И. Вавилова РАН. 2007