Бауэр А.П.
Я всегда интересовался историей своей семьи и недавно вернулся к сочинению, которое написал в школьные годы.
«В этом году будет семь лет, как ушла из жизни моя бабуля. Я очень часто вспоминаю, как мы были с ней дружны. Я постоянно чувствовал ответственность за неё: после смерти деда бабуля ослепла и не хотела быть беспомощной, всегда была терпеливой, мудрой. Мы, внуки, в любую свободную минуту были всегда рядом с ней и самый вкусный кусочек отдавали любимому человеку.
Бабуля была маленькая, хрупкая и такая родная. Мы любили с ней говорить о жизни, о прошлом. Она рассказывала о местах, где выросла, о Волге, где она научилась плавать, о великолепных садах в Поволжье, о своей семье. Читала стихи, пела песни, говорила молитвы – и всё это на немецком языке. Мне казалось, что я, её понимал и с радостью повторял за ней слова. Я знал, что мы немцы, но как, откуда? Работая с мамой над семейным архивом, на многие вопросы, нашёл ответы в документах».
Семья моих предков проживала в Республике Немцев Поволжья в с. Куттер Бальцеровского района Саратовской области до сентября 1941-го. Многочисленные родственники жили дружно, поддерживали отношения и заботились друг о друге. Как и все люди в Советском Союзе, немцы жили, растили детей, работали и радовались жизни. В семье Александра и Анны-Марии Шмидт в 1941 г. было трое детей: сын Александр, дочери-близняшки Эрна и Эмма. Александр Шмидт работал бригадиром тракторной бригады, Анна-Мария на тот момент была домохозяйкой, девочки только родились. В семье проживала мать Александра, Амалия Шмидт 1873 г. рождения.
22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война. Для всех закончилась мирная жизнь, а для немцев эта чёрная полоса растянулась на многие годы. Начало войны немцы приняли как общенациональную трагедию. 28 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издаёт Указ «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья», официально обвинивший поволжских немцев в пособничестве германским оккупантам.
В соответствии с указом семья Шмидт, многочисленные родственники из села Куттер Бальцеровского района Саратовской области подлежали выселению в Красноярский край, как и многие другие семьи. Имущество было конфисковано, акт о конфискации был вручен главе семьи – моему деду Александру Шмидту. Переселяемым было разрешено взять с собой имущество и продовольствие на путь следования на каждого члена семьи.
Люди прощались с родной стороной, не зная, что их ожидает. Пустые дома, ревущий скот, брошенные кошки и собаки. Вой собак, плач и стон людей был слышен вдоль всей Поволжской земли. Под конвоем семьи на подводах были доставлены к баржам, затем на железнодорожную станцию и загружены в вагоны для скота, без необходимых удобств. Старшая сестра Александра, Елизавета, проживающая в другом районе, была депортирована с семьей в Казахскую ССР. По документам семья Шмидт в составе пяти человек убыла с эшелоном 817 18 сентября 1941 г. до станции Красноярск. По прибытии немцев распределили по районам, семья попала на ферму Ижуль Даурского района.
Местные жители пришли смотреть на привезённых немцев. Было страшно, не знали русского языка, тёплых вещей для сибирских морозов не хватало, продовольствие заканчивалось. Семьи расселяли по пустующим домам или подселяли в дома к русским семьям. Семью Шмидт подселили в русскую семью, в которой муж, и отец были на фронте. Сначала отношения были настороженными, но первыми нашли общий язык дети. Взрослые пошли работать. Немцев депортировали без права свободного перемещения, они находились под комендатурой и вынуждены были еженедельно отмечаться.
10 января 1942 г. вышло Постановление Государственного Комитета Обороны «О порядке использования немцев-переселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет».
В феврале 1942 г. началась массовая мобилизация немцев-мужчин в рабочие колонны. Дедушка Александр, его брат Яков и Лукьян прибыли в учреждение К-231 Верхнекамского района Кировской области, работали на лесозаготовках. Содержались за колючей проволокой, где были самые мрачные условия, не имели никаких прав, кроме права работать. За выполненную нормированную работу получали паек. Самое унизительное заключалось в том, что конвоирами были заключенные – люди, сидевшие за реальное преступление. Этим конвоирам было дозволено издеваться над немцами.
7 октября 1942 г. вышло Постановление Государственного Комитета Обороны «О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР». В октябре 1942 г. была третья массовая мобилизация советских немцев в рабочие колонны, но теперь мобилизации подлежали и женщины, кроме беременных и имеющих детей до трёх лет. Мобилизовали в трудовую колонну жену брата Александра Амалию Шмидт, у которой было двое детей старше трех лет. У бабули на руках были сын Александр (род. 1938 г.), дочь Эмма (род. 1940 г.), свекровь Амалия Георгиевна (род. 1873 г.) и двое племянников – Людвиг (род. 1934 г.) и Ирма (род. 1937 г.), родителей которых мобилизовали в трудовую колонну. Жили трудно, тяжело и русские, и немцы. Бабуля, как и другие женщины, шла на любую работу в колхозе, лишь бы прокормить детей, жили впроголодь. Днём работала за трудодни, ночью со свекровью вязала и шила, чтобы обменять вещи на продукты. В семью пришло несчастье: заболела и на глазах угасала дочь Эмма. У бабули не было возможности показать дочь врачу, так как больница находилась за несколько десятков километров, а подводу председатель отказался дать. Дочь умирает, и бабуля собственными руками копает ей могилу и с помощью женщины-соседки на санках отвозит ребенка на кладбище. Бабуля очень часто с благодарностью вспоминала эту простую русскую женщину Аксинью, у которой было своих шесть детей, муж на фронте, но она всегда находила возможность принести кружку молока от коровы-кормилицы, для больной немецкой девочки. Бабуля говорила, что она в неоплатном долгу перед этой женщиной, принося молоко немецкой девочке, она отрывала еду у своих детей.
В конце 1943 г. домой вернулся дедушка Александр, тяжелобольной, у него открытая форма туберкулеза. Бабуля и прабабушка делали всё для его спасения: ночами шили, вязали шали, скатерти, покрывала и обменивали на молоко, масло, хлеб для больного.
Домашняя еда и забота близких помогли деду встать на ноги. Дедушка редко вспоминал о годах, проведённых в учреждении К-231, но в семье помнят о враче, которая помогла ему выжить и вернуться домой. Дедушка был здоровый, физически сильный человек. В трудовой армии приходилось много и тяжело работать, жили в нечеловеческих условиях, кормили мало и плохо, а дополнительный паёк был только тем, кто перевыполнял норму. У дедушки наступило истощение, затем открытая форма туберкулёза. Его привезли в лазарет. Среди врачей была женщина грузинка, политзаключённая. Ей приходили из Грузии посылки с продуктами, и она практически всё отдавала больным, и каждый раз при обходе больных говорила деду: «Ты молодой, сильный, ты должен выжить и вернуться к жене и детям». Её доброта и участие вселяли надежду на жизнь. По рассказам бабули, дед всегда говорил, что есть люди плохие и хорошие, но нельзя их делить по национальностям. А бабуля, говорила, что она счастливый человек, рядом с ней находились только хорошие люди, и благодаря их доброте и участию семья смогла выжить.
Кто-то ковал победу на фронте, кто-то трудился в тылу. У людей разных национальностей была Родина одна на всех, и только вместе смогли выдержать это суровое испытание. 1945-й. Победа! Эту новость в поле привёз бригадир. Все обнимались, плакали. Яркое весеннее солнце обещало новую свободную счастливую жизнь, но немцы несли на себе чужую вину.
Мечтам о новой свободной жизни не удалось сбыться.
В 1945 г. вышло постановление Совета Народных Комиссаров СССР «О правовом положении спецпереселенцев», в 1948 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского союза в период Отечественной войны». За самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения этих выселенцев «виновные подлежат привлечению к уголовной ответственности. Определить меру наказания за это преступление в 20 лет каторжных работ».
Пришлось смириться с судьбой и только вера и мечта о свободной жизни, о возврате на Родину в Поволжье, забота о семье помогала жить и трудиться достойно. Жизнь продолжается, в мае 1947 г. в семье рождается сын Яков, но в свидетельстве о рождении днем рождения обозначено 14 июня. Почему? Сельский совет находился в районном центре в Даурске. Шел май, посевная. Председатель не выделял лошадь для поездки в Даурск на регистрацию ребенка, и, чтобы избежать наказания за несвоевременную регистрацию (по постановлению 1945 г. главы семей в трехдневный срок обязаны сообщать в спецкоменандатуру НКВД об изменениях в составе семьи), семья Шмидт вынуждена была скрывать перед органами НКВД дату рождения ребенка.
В 1955 г. выходит Указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении».
Началась новая свободная жизнь и чтобы уйти от страшного прошлого, семья Александра и Анны-Марии Шмидт переезжает в Новоселовский овцесовхоз. Начался новый отсчет времени и в этом времени мой дед и бабуля занимают достойное место: почет и уважение. В 1951 г. рождается дочь Эмма, в 1955 г. дочь Мария, в 1961 г. Ольга. В семье прабабушка Амалия говорила только по-немецки и всегда находила время и место говорить с внуками, поддерживала и передавала внукам знания о немецких традициях. В семье к взрослым обращались только на «вы», чем изумляли односельчан, авторитет старшего был непререкаем, дед Александр был хозяином в семье. Бабуля была очень мудрой, замечательной, прекрасно готовила немецкую кухню, до сих пор в семье живы рецепты немецких блюд… По рассказам бабули, Александр Шмидт был человеком умным и целеустремленными, у него была мечта – получить образование, но, к сожалению, война, нездоровье и последующие события внесли коррективы. Его мечта реализовалась в детях и внуках. По истории жизни предков моей семьи можно сверять жизнь других российских немцев.
На жизнь моей семьи и всех российских немцев в Советском Союзе повлияли следующие события: война, депортация, репрессии. В результате моральное унижение, физическое уничтожение, разрыв родственных связей, изменение уклада семьи. Потеря культуры, языка, традиций.
Александр Шмидт умер в 1994-м, Анна-Мария Шмидт в 2000 г. Память о судьбе моих предков в нашей семье священна. История нашей семьи говорит – репрессиям не должно быть место в обществе. Жизнь человека неприкосновенна, и только он сам принимает решения об изменениях в своей судьбе. Вечная память погибшим, низкий поклон всем пережившим эту страшную трагедию.
Статья написана на основе сборника «История российских немцев в документах» и архива семьи Шмидт.